Читать книгу "Последний человек на Луне - Юджин Сернан"

Том Стаффорд, наш командир, протиснулся через люк и перепрыгнул на свое место слева. Наконец, Джон Янг, пилот командного модуля[2], уселся в пустовавшее среднее кресло и при помощи ребят снаружи установил большую крышку люка над головой и закрутил многочисленные зажимы, которые держали ее на месте. Это была тяжелая и неповоротливая штуковина, настоящая боль в заднице, а в моем случае еще и в ноге.

Когда все мы оказались на борту, кабину наддули[3] стопроцентным кислородом, точно так же, как это до сих пор делалось во всех американских полетах. После этого из объема барокамеры откачали воздух, чтобы имитировать космическую среду, хотя в реальности мы находились на уровне моря и всего в нескольких милях от Тихого океана. Когда было достигнуто желаемое давление, мы проверили контуры наших скафандров, эти самые змеящиеся воздуховоды от систем жизнеобеспечения, и подтвердили способность корабля выдерживать вакуум «космоса», который теперь окружал нас. Давление кислорода внутри командного модуля было больше, чем вакуума снаружи, и прижимало открывающийся внутрь люк к уплотнениям с такой силой, что целое стадо слонов не смогло бы его открыть. Понятно, почему было сделано так: никто не хотел, чтобы люк внезапно выпал наружу по дороге к Луне.

Мы с Томом и Джоном очень хотели закончить работу в пятницу, чтобы сбросить с себя громоздкие скафандры, запрыгнуть в два принадлежащих NASA реактивных самолета T-38, которые мы припарковали несколькими днями ранее в Международном аэропорту Лос-Анджелеса, и улететь домой в Хьюстон. Но сначала надо было завершить испытания, даже если для этого придется остаться на выходные. И вот мы лежали в креслах, напоминавших маленькие батуты, и отслеживали работу электронной начинки «Аполлона».

Наша работа то приостанавливалась, то вновь продвигалась вперед. Протек шланг, и капли ядовитого гликоля остались на полу кабины. Из-за электрического замыкания нарушилась связь с комнатой управления рядом с нашей барокамерой. Прошло уже несколько тяжелых часов, и Том пробурчал: «Полететь на Луну? Да этот сукин сын даже на орбиту вокруг Земли не выйдет». Если подобные неполадки не устранить, они могут наслоиться друг на друга и испортить нам жизнь. Каждая проблема, которую мы найдем и устраним на Земле, уже не сможет доставить беспокойство нашим товарищам в космосе. Вот почему мы оставались пристегнутыми в креслах и прогоняли бесконечные проверки систем, приборов и переключателей.

Время было нашим врагом. Страницы календаря летели одна за другой, и дата старта, 21 февраля,[4] становилась все ближе.

В Космическом центре имени Кеннеди во Флориде Гаса Гриссома тоже бесили проблемы со связью. «Я ни черта не слышу, что вы говорите, – сорвался он на стартовую команду. – Ради Христа… я говорю, как мы собираемся лететь на Луну, если мы не можем наладить связь между двумя или тремя зданиями?» Гас не лез в карман за словом и не останавливался перед действием. Он был одним из астронавтов первой семерки и уже дважды летал в космос, а теперь командовал «Аполлоном-1». Все в программе знали его твердую уверенность в том, что когда первый американец ступит на лунную почву, на его скафандре будет нашивка: «Гриссом». Если Гасу что-то не нравилось, он так и говорил. Однажды он подвесил большой лимон над тренажером командного модуля, уподобив эту вечно неисправную машину космической эры сломанному автомобилю. Такие выходки добавляли дополнительные штрихи к его и без того сложившейся репутации правдоруба.

Эд Уайт, сидевший с ним в корабле, был еще одной знаменитостью в рядах астронавтов. Выпускник Вест-Пойнта и сын генерала, невысокий и привлекательный, а главное, прямолинейный как стрела, он всего за 20 месяцев до этого стал первым американцем, вышедшим в открытый космос. Третьим членом экипажа был новичок и настоящий самородок. Роджер Чаффи еще ни разу не летал на орбиту, но произвел такое впечатление на боссов, что они дали ему заветное место в первом «Аполлоне». Роджер жил рядом со мной и был одним из ближайших друзей.

* * *

Длинный перечень проблем, с которыми мы боролись и на Мысе, и в Дауни, испортил и без того непростые отношения между астронавтами и фирмой North American Aviation.

Все корабли серий «Меркурий» и «Джемини» происходили из корпорации McDonnell Aircraft в Сент-Луисе, и между инженерами фирмы, которые их изготавливали, и астронавтами, которые на них летали, сложились крепкие узы доверия. Новость о том, что North American выиграла конкурс и будет головным подрядчиком по командному модулю «Аполлона», нас потрясла[5]. Мы знали, что у этой фирмы великолепная репутация по части строительства самолетов, но космические корабли были зверями совершенно другой породы. Проходили месяц за месяцем, и многие из нас считали, что проектная команда North American решила вновь изобрести колесо, вместо того чтобы положиться на решения, которые доказанно работают. Трудно было принять такой подход в программе, которая уже прошла через 20 000 системных ошибок.

Мы также считали, что они не проявили почти никакого интереса к тому, что предлагают астронавты. То обстоятельство, что мы уже летали в космос и что мы будем пилотами, которые стартуют на их новом творении, не делало нас экспертами в их глазах. Инженеры North American сами работали под невероятным давлением и не желали, чтобы какой-то «список хотелок» астронавтов дополнительно осложнял уже запредельную стоимость программы и жесткий график. В итоге между нами сложилось скорее хрупкое перемирие, нежели полноценное партнерство.

Два корабля, которые испытывались в этот день, известные под обозначением Block I, предназначались для полета не к Луне, а лишь на околоземную орбиту. Каждый полет «Аполлона» должен был строиться на опыте предыдущих и продвигать наш космический мост чуть ближе к лунной поверхности. Корабли типа Block I представляли собой немногим более чем ведро с гайками, но черт побери, ничего другого у нас не было, и с Божьей помощью мы собирались научить их летать![6]

Изделия версии Block II – настоящие корабли, которые понесут кого-то из нас к Луне, шли следом в производстве, но они не могли быть готовы в ближайшем будущем, а нам был отчаянно нужен старт прямо сейчас. Русские запустили в прошедшем году три беспилотных лунных зонда[7], и космическая гонка подошла к точке кипения.