Читать книгу "Кто украл мое сердце - Тесс Герритсен"

Глава 1

– Небольшое ограбленьице… Малюсенькая кража со взломом… Вот и все, о чем я прошу.

Вероника Кэрнкросс подняла голову, в ее сапфировых глазах стояли слезы. Дорогое шелковое платье со спущенным плечом очень шло ей; она изящно расправила складки на пышной юбке, закрывшей почти весь двухместный диванчик эпохи королевы Анны. Рыжевато-каштановые волосы Вероники были искусно уложены в высокую башню; в косы были вплетены нити жемчуга. В тридцать три года Вероника выглядела гораздо шикарнее, чем в двадцать пять, когда они познакомились. Вместе с титулом она как будто приобрела безукоризненный вкус, умение вести себя в обществе. И завоевала репутацию остроумной собеседницы. Такие качества делали ее желанной гостьей на большинстве роскошных приемов в Лондоне. Но одно качество в ней не изменилось – и, похоже, никогда не изменится.

Вероника Кэрнкросс – безнадежная идиотка.

Кто, кроме нее, способен раз за разом повторять одни и те же глупости и оказываться в беде?

А вытаскивать ее почему-то должен верный старый друг Джордан Тэвисток. Конечно, спасать Веронику надо. И он всегда охотно помогал ей. Но ее последняя просьба настолько выходит за рамки разумного и чревата непредсказуемыми последствиями… Первым его порывом было отказать ей на месте.

Так он и поступил.

– Вероника, и речи быть не может, – сказал Джордан. – Я этого не сделаю.

– Ради меня, Джорди! – взмолилась она. – Ты только представь, что меня ждет, если ты мне откажешь! Если он покажет эти письма Оливеру…

– У бедного старого Олли приключится припадок. Вы с ним несколько дней не будете разговаривать, а потом он тебя простит. Вот что будет!

– А что, если не простит? Что, если он… если он потребует… – Вероника сглотнула комок в горле и опустила голову. – Что, если он потребует развода? – шепотом закончила она.

Джордан вздохнул:

– Вероника, в самом деле! Тебе следовало обо всем подумать раньше, до того, как изменять мужу!

Она с несчастным видом расправила юбку:

– А я не подумала… В том-то и беда!

– Да, это уж точно.

– Я и понятия не имела, что у нас с Гаем все так плохо закончится. Можно подумать, я разбила ему сердце! Главное, я его даже почти не любила… А уж теперь он показал себя настоящим подонком! Представляешь, он угрожает все рассказать Олли! Разве джентльмены так поступают?

– Нет, джентльмены так не поступают.

– Если бы не письма, которые я ему писала, тогда еще ничего… Мое слово против слова Гая – еще неизвестно, чем бы все закончилось. Скорее всего, Олли все-таки поверил бы мне.

– Что именно ты писала в своих письмах?

Вероника потупилась и прошептала:

– То, чего не должна была писать.

– Признания в любви? Нежные слова?

– Хуже, гораздо хуже! – вздохнула она.

– Хочешь сказать – гораздо откровеннее?

– Да, гораздо откровеннее.

Джордан посмотрел на ее склоненную голову, на жемчужины, поблескивающие в рыжевато-каштановых волосах… Трудно поверить, что когда-то и он испытывал к ней влечение. Правда, он пал жертвой Вероники много лет назад. Ему было двадцать два года, и он отличался излишней доверчивостью. Джордан искренне надеялся, что перерос этот недостаток.

Вероника Дули вплыла в светское общество благодаря одному его старому приятелю по Кембриджу. Потом приятель ретировался, а Джордан занял его место; несколько головокружительных недель он даже думал, что влюблен. К счастью, вскоре здравый смысл возобладал. Они с Вероникой расстались друзьями. Она впоследствии вышла замуж за Оливера Кэрнкросса, и хотя сэр Оливер был на добрых двадцать лет старше невесты, у них получился классический брак: с его стороны – деньги, с ее – красота. Джордан искренне считал Кэрнкроссов хорошей парой.

Как он, оказывается, заблуждался!

– Мой тебе совет, – сказал он, – признайся во всем сама. Расскажи Олли о своей интрижке, покайся. Скорее всего, он тебя простит.

– Даже если простит, письма-то никуда не делись! С Гая станется разослать их кому не надо. Представляешь, какое унижение испытает Олли, если о моих письмах пронюхают репортеры с Флит-стрит?

– Неужели Гай способен так низко пасть?

– Ни на минуту в этом не сомневаюсь. Я бы охотно выкупила у него письма, но он, по-моему, не согласится. И потом, я столько просадила в Монте-Карло, что Олли в последнее время урезал мои траты. У тебя я тоже занять не могу… Понимаешь, есть вещи, о которых друзей не просят. Не просят, и все!

– По-моему, кража со взломом как раз входит в такую категорию, – сухо заметил Джордан.

– На самом деле никакая это не кража! Письма-то написала я, значит, они мои. Я ничего не краду, а только беру назад то, что мне принадлежит. – Она подалась вперед; глаза у нее замерцали, как голубые бриллианты. – Джорди, ну пожалуйста! Вот увидишь, все пройдет как по маслу! Я точно знаю, в каком ящике стола он их держит. В субботу вы устраиваете прием по случаю помолвки твоей сестры. Пригласи Гая в «Четвинд»…

– Берил терпеть не может Гая Делэнси.

– Все равно пригласи! Пока он будет накачиваться шампанским…

– Я влезу к нему в дом? – Джордан покачал головой. – А если меня схватят?

– По субботам его лакей берет выходной. В доме никого не будет. Ну а в крайнем случае, если тебя кто-нибудь заметит… ну, не знаю, скажи что-нибудь, соври, что решил его разыграть. Захвати с собой для страховки… ну, например, надувную куклу. Объясни, что собирался подбросить Гаю куклу в постель. Тебе поверят. Кто усомнится в слове Тэвистока?

Джордан нахмурился:

– Так вот почему ты именно меня просишь украсть письма? Потому, что я – Тэвисток?

– Нет. Я прошу тебя потому, что ты самый умный из всех моих знакомых. Потому, что ты ни за что меня не выдашь! – Вероника вскинула подбородок и доверчиво посмотрела на Джордана. – Знаешь, в целом мире я могу полагаться только на тебя…

Только этого не хватало! Зачем она так?

– Джорди, ты ведь мне поможешь? – тихо и жалобно спросила она. – Обещай, что поможешь!

Он устало почесал затылок:

– Я подумаю!

Джордан сел в кресло и уныло посмотрел на дальнюю стену, увешанную портретами Тэвистоков – его предков. Все как один почтенные, добропорядочные люди. Среди них не было ни одного взломщика…

Пока еще не было.

* * *

В одиннадцать ноль пять в крыле, где жили слуги, погас свет.

Старый добрый Уитмор, как обычно, действует по расписанию. В девять он обходит дом, проверяет, все ли окна и двери заперты. В девять тридцать он прибирается внизу, немного задерживается на кухне – скорее всего, заваривает себе чай. В десять он поднимается к себе и садится у голубого экрана. В одиннадцать ноль пять выключает свет.