Читать книгу "У сыщиков каникул не бывает - Татьяна Сотникова"

– Вот и звони в свою Службу спасения, раз ты такой догадливый, – не выдержал Пашка. – А то он их всех перебьет!

– Ага, и что мы скажем? Ведется охота на крыше? Тут, подожди, разобраться надо, самим его вычислить… Откуда же он стреляет?

По крыше опять рассыпались зерна.

– Так! – Саня поднял руку. – Из нашего дома. Не знал я, что у меня такие соседи… Кто же это может быть? Откуда-то совсем рядом. Кажется, этажом-двумя ниже и чуть-чуть наискосок…

– Может, крикнуть? – предложил Пашка.

– Нет, я его застукать хочу. На месте преступления.

Саня осторожно выглянул за перила балкона. Но вдоль стены ничего нельзя было рассмотреть.

И тут Пашка нечаянно задел трубу, и она наклонилась. Чтобы выровнять телескоп, Пашка глянул в окуляр – и вдруг заметил, что в окне «комода» на последнем этаже шевельнулась от ветра полупрозрачная тюлевая занавеска. Ветер подул сильнее, и в глубине комнаты вырисовалась неподвижная человеческая фигура, сидящая в кресле.

Пашка прицелился трубой прямо в эту фигуру, дожидаясь следующего порыва ветра. Он и сам не понял, зачем так внимательно вглядывается в окуляр. Наконец занавеска опять качнулась, открыв лицо незнакомца.

Вскрик, который издал Пашка, можно услышать от спящего человека, которому снится, что он летит в пропасть!

Саня вздрогнул от неожиданности:

– Ты чего?

Пашка ошалело переводил взгляд с противоположного окна на Саню, не в силах что-либо произнести.

– Он… убит… – наконец прошептал он.

– Голубь? – спросил Саня.

Пашка понемногу приходил в себя.

– Какой там голубь! – махнул он рукой. – Там, Чибис, покруче дела! На, смотри, только не высовывай трубу на полдвора. Светиться нам нельзя, это точно…

Саня долго ждал, пока ветер опять качнет занавеску на пойманном телескопом окне.

В глубине комнаты в кресле сидел труп!

В окуляре было видно, что его страшные глаза вылезли из орбит, белки отсвечивают синюшным блеском, а застывшее в искаженной гримасе лицо – серое, как низкое мартовское небо над Москвой.

У Сани отвисла челюсть. На минуту он сам чуть не превратился в такой же труп – в смысле неподвижности.

– А… что у него на голове? – прошептал он.

– Ты, Чибис, успокойся, – похлопал Саню по плечу Пашка. – И точнее вопросы задавай. Не на голове, а вместо головы. Видишь, разворочена голова. Теперь проведи к ней мысленную линию от форточки. Получится что? Траектория полета пули. Той самой пули, которая и снесла верхнюю часть черепа.

Саня удивленно взглянул на друга. Это ж надо такие нервы иметь! Как будто это не Пашка, а комиссар полиции, сотни раз за свою жизнь осматривавший место преступления!

Но скорее всего, находись сейчас Пашка рядом с трупом, ни о каком спокойствии не могло бы быть и речи.

На всякий случай ребята попятились поближе к балконной двери, чтобы не пялиться в страшное окно на виду у всего двора. Хоть и семнадцатый этаж, а стоит кому-нибудь снизу поднять свою любопытную голову… То есть не кому-нибудь, а…

Минут десять ребята по очереди ловили секунды, когда занавеска приоткрывалась и давала возможность осмотреть хотя бы часть загадочной комнаты.

– Страшный какой! – каждый раз не удерживался от тихого восклицания Саня.

– Да-а, и так лицо – хоть в ужастике снимай, а когда мертвый, то вообще смотреть невозможно, – соглашался Пашка. – Усы какие-то странные, удивленные…

– Удивишься тут, – попробовал пошутить Саня, но тут же осекся.

Шутки в таких случаях неуместны.

Внимание ребят к страшному окну было прервано знакомым шорохом по крыше: опять сыпанули подкормку. А Саня уже и забыл про исчезающих голубей. До них ли тут!

Вслед за шорохом рассыпающихся зерен раздался знакомый хлопок.

– Третий голубь! – вскричал возмущенный Пашка и заулюлюкал, как американский индеец в вестерне.

Саня схватил его за рукав – тише, мол, – но Пашка только отмахнулся:

– Ладно тебе! Хоть спугнем гада. А то он всех голубей перестреляет.

Саня втолкнул друга в квартиру и покрутил пальцем у виска:

– Ты что орешь как ненормальный? Не понимаешь, что этот охотник на голубей и есть убийца?

До Пашки наконец дошло. Он представил, как неизвестный тип, наслаждаясь своей безнаказанностью, стоит у окна и водит стволом винтовки с глушителем, дожидаясь появления голубей. Но зачем же ему понадобилось стрелять в живого человека? Просто так, из спортивного интереса?

Вообще-то Пашка был не из пугливых, но тут у него мороз пробежал по коже.

– Чибис, – прошептал он побелевшими то ли от холода, то ли от страха губами, – звони в милицию. Срочно!

Но Саня поднял вверх палец и торжественно произнес:

– Позвонить, конечно, необходимо. Но давай еще кое-что проверим. Выпьем чаю, согреемся – и во двор. Надо снизу на окна посмотреть… – загадочно объяснил он. – Заодно Бармалея выгуляем.

Соскучившийся Бармалей давно уже вертелся рядом с друзьями, стучал по паркету своими большими овчарскими лапами и повизгивал от нетерпения. Пашке стало неловко. Чего это он, в самом деле, панику поднял? «В милицию, срочно!..» Конечно, сначала надо самим во всем разобраться!

Глава IIПОДОЗРИТЕЛЬНАЯ СТАРУШКА

Неприятно ходить по двору, зная, что высоко над твоей головой кто-то держит в руках винтовку. И этот «кто-то» вполне может оказаться маньяком, которому все равно, кто станет его следующей жертвой – голубь или человек.

Пашка поежился от таких мыслей и отошел поближе к стене дома. И Саню с Бармалеем за собой потащил.

– Ты чего? – удивился было Саня, но тут же кивнул: – Да, ты прав. Осторожность не помешает. Как в фильме! «Ты сюда не ходи, ты туда ходи, снег в башка попадет, совсем мертвый будешь».

Ребята засмеялись. Но смех получился невеселый.

Двор, где Чибисовы обычно прогуливали Бармалея, был тихим и уютным, несмотря на близость двух шумных улиц. Конечно, когда Саня был маленьким и играл в песочнице, в его дворе было гораздо тише. Тогда Малая Дмитровка еще называлась улицей Чехова и машин по ней ездило не так уж много. Но и сейчас для центра Москвы во дворе было все-таки спокойно. Дело в том, что сравнительно новым здесь был только Санин дом – узкий серый параллелепипед. Остальные же, подобно «комоду», строились не меньше ста лет назад. Поэтому звуки шумного города гасились их толстыми каменными стенами, и только в подворотне гудело эхо от проносящихся по улице машин.

Ребята остановились под высоким тополем. Сквозь безлиственную крону было удобно разглядывать все окна – и в Санином доме, и в «комоде».