Читать книгу "Дети бури - Дин Кунц"

– Рада познакомиться, – сказала она, – могу я называть вас просто Билл?

Мужчина улыбнулся. Улыбка оказалась совершенно очаровательной, почти мальчишеской. Он ответил:

– Так будет лучше всего.

– Тогда зовите меня Соней.

Она вынуждена была глядеть на него снизу вверх – пяти футов и четырех дюймов явно не хватало, чтобы при разговоре не приходилось задирать голову. Петерсон был высок, строен и, как она успела заметить, хорошо сложен; идеальный образец мужчины, и при этом такой открытый и дружелюбный, что с первого взгляда вызывал симпатию.

– Хорошо! – сказал Билл, явно обрадованный знакомством. – Вижу, что вы можете без труда поладить с кем угодно. Я боялся, что вас трудно будет узнать близко, что вы окажетесь снобом или нытиком, а то и кем-либо похуже. На таком маленьком островке, как Дистингью мистера Доггерти, было бы просто невыносимо общаться с малосимпатичным человеком.

– А насколько этот остров маленький? – спросила она.

Соня припомнила предупреждения относительно высокого прилива и ураганов, которыми щедро наделяла ее Линда Спольдинг.

– Полторы мили в длину и чуть меньше трех четвертей мили в ширину.

– Звучит так, как будто он не такой уж и маленький.

– В огромном океане это бесконечно малая величина.

– Надо думать.

Казалось, мужчина понял причину ее беспокойства; он заметил:

– Я не стал бы беспокоиться о том, что он вот-вот скроется под водой. Этот островок был здесь в течение тысячи лет и выглядит так, как будто собирается простоять еще столько же, а то и дольше.

Девушка позволила музыкальному имени в тысячный раз с тех пор, как впервые его услышала месяц назад, скользнуть по языку и нашла его таким же прекрасным, как и прежде.

– Дистингью, – мечтательно протянула она, – звучит почти как рай.

– Название французское, – сообщил Билл Петерсон. – Оно означает "элегантный", остров вполне соответствует своему имени: пальмы, орхидеи, бугенвиллеи и белый-белый песок.

Соня улыбнулась ему, слегка развеселившись при виде столь явного энтузиазма по отношению к любимому острову. Билл был высоким мужчиной, ростом на несколько дюймов выше шести футов, с тонкой талией и мощными мускулами. Он был одет в белые джинсы и красно-коричневую облегающую рубашку с короткими рукавами, не скрывавшими загорелых, коричневых, точно скорлупа ореха, рук, так и бугрящихся мышцами, – рук сильных и твердых. И все же об острове он говорил как ребенок, как маленький мальчик, прямо-таки задыхающийся от нестерпимого желания поделиться с ней своим восторгом, своим ощущением чуда.

– Не могу дождаться того момента, когда наконец его увижу.

– Ну, – сказал он, – пожалуй, нам лучше всего будет отправить ваши вещи на частную пристань, где я оставил "Леди Джейн".

– Это катер мистера Доггерти? – спросила Соня.

Она все еще не могла привыкнуть к мысли, что работает на самого настоящего, неподдельного миллионера, такого, который может владеть островом и пассажирским катером. Все это было похоже на сцену из детской сказки, на сон, от которого ей предстояло рано или поздно проснуться, или, если верить давней соседке по комнате, на ночной кошмар. В любом случае все это не казалось реальным.

– Да, – сказал Билл Петерсон, – но это не самый интересный из катеров. Я капитан тримарана с большим опытом и всегда предпочитал ходить под парусом вместо того, чтобы пользоваться моторами. С одной стороны, это более экологичный метод. Но, что куда более важно, хождение под парусом дает человеку ощущение, что он чего-то достиг, чувство настоящего единения с морем, которого в моторной лодке не получить никогда. Правда, мистер Доггерти небольшой любитель морских прогулок. Он считает, что бензин гораздо надежнее ветра, хотя я на своем веку встречал куда больше лодок, у которых были проблемы с мотором, нежели тех, что попали в полный штиль. Делать нечего, приходится обходиться тем, что есть. На самом деле "Леди Джейн" совсем неплохое прогулочное судно. Может быть, оно вам поправится.

Он посвистел, подзывая носильщика, присмотрел за тем, как он грузит багаж Сони на другую тележку, и вывел ее из элегантного здания, сплошь блестящего хромом и стеклом, в неожиданно удушающую – по сравнению с кондиционированным воздухом комнаты отдыха – полуденную жару. Соня надеялась, что со временем привыкнет к этой температуре и будет ощущать себя на открытом воздухе не менее свободно, чем ее провожатый. Пока же у нее было такое ощущение, что всю одежду вот-вот придется выжимать.

Вышедшие на прогулку туристы, разодетые в кошмарные бермуды и ярчайшие рубашки, сильно превосходили местных жителей числом. На женщинах были слишком тесные слаксы, и многие из них выглядели почти комично в своих плоских соломенных шляпах и карикатурно огромных солнечных очках. Время от времени попадались чернокожие островитяне, занятые какими-то своими делами. Однако Соня уже слишком устала от красочных костюмов, местного акцента и странных манер, чтобы удивляться открывающемуся зрелищу; теперь она хотела только как можно скорее поселиться на острове Дистингью в качестве гувернантки двоих малолетних детей мистера и миссис Доггерти и начать карьеру, в которой, наконец, ей смогут пригодиться долгие годы обучения.

Частная пристань в порту Пуант-а-Питр вовсе не выглядела заброшенной, во всяком случае, за ней ухаживали куда лучше, чем за общественными доками. Обкатанные морем камни, бетон и хорошо промасленные темные бревна, из которых она была выстроена, казались практически новыми. "Леди Джейн" примостилась в отдельном, вполне достаточном по размеру отсеке и лениво покачивалась на волне под знаком, который гласил: "ЧАСТНОЕ СУДНО. ДЖОЗЕФ Л. ДОГГЕРТИ. ЛЕДИ ДЖЕЙН". Суденышко было приблизительно двадцать пять футов длиной, тоненькое и ослепительно белое.

– Какая красавица! – воскликнула Соня. Без малейших признаков фальши, – она действительно так думала.

– Вам раньше приходилось плавать на пассажирском катере? – поинтересовался Билл.

– Никогда, естественно, если не считать того судна, на котором я приехала сюда. Правда, оно было таким кошмарно большим, что я совсем не ощущала, что нахожусь на корабле.

– Я понимаю, что вы имеете в виду, – откликнулся он.

– Оно больше напоминало плавучий город.

– На борту "Леди Джейн" вы почувствуете, что плывете, – ответил капитан. – Ее слегка качает на волне, если только мы не включаем полную скорость, а тогда уже волне приходится отпрыгивать, чтобы пропустить нас.

Носильщик сложил вещи на основной палубе возле кабины рулевого, получил от Петерсона свои чаевые, в знак благодарности приподнял крошечную форменную шапочку и покатил багажную тележку прочь из дока.

С деликатностью, которую Соня считала невозможной для такого крупного мужчины, как Петерсон, он взял ее за руку и помог спуститься по ступенькам, взойти на палубу, а затем провел по кораблю и показал кабину, камбуз и две маленькие каюты под палубой.