Читать книгу "900 дней. Блокада Ленинграда - Гаррисон Солсбери"

трамвае, затем шел пешком до Соляного парка. В старом «Соляном порту» почти все дома были разрушены снарядами, бомбами, лишь остовы уцелели; в одном из немногих сохранившихся зданий открывалась выставка, посвященная героической обороне Ленинграда.

В декабре 1943 года Военный совет Ленинградского фронта приказал подготовить выставку. Над панорамами и диорамами работала большая часть художников Ленинграда. Около здания на Базарной улице стояли огромная немецкая пушка, осадные 406-мм орудия, танки «тигр», «пантера», самоходные орудия «фердинанд» – вооружение, которое немцы двинули на город[219], а в 14 выставочных залах общей площадью в 24 тысячи квадратных метров разместили 60 тысяч экспонатов[220].

Лукницкий не мог отойти, часами ходил из комнаты в комнату, и оживала в памяти блокада, день за днем, неделя за неделей. Безусловно, он, ленинградец, знал гораздо больше того, что здесь показано, и особенно о пережитых лишениях. Например, ужасы голода предстали в смягченном виде и к тому же рядом с ярким изображением ладожской Дороги жизни. Художники несколько романтизировали блокаду, не смогли передать простоту и обыденность повседневной жизни. Слабовато была представлена литература, всего несколько книжек Николая Тихонова, Виссариона Саянова, Веры Инбер, Всеволода Азарова, вот почти и все.

Но выставка сильно взволновала Лукницкого. В центральном зале играл оркестр, всюду полно людей. И в то же время он думал: для тех, кто, как и он, пережил блокаду, это всего лишь слабая тень того, что было в действительности.

Все ленинградцы пришли на выставку, они смотрели и не могли насмотреться – ведь она воскрешала воспоминания о героизме и трагедии пережитых дней.

Когда Всеволод Вишневский пришел в Соляной парк, он был потрясен, что блокадная жизнь представлена теперь за стеклом на выставке. Значит, самое трудное прошло, окончилась целая глава его жизни. Что дальше? Он был взволнован, встревожен, пережив блокаду, жаждал новых целей, чтобы жизнь летела в новом ритме.

В эту весну Вера Инбер и ее муж, доктор Илья Страшун, возвращались в Москву из Ленинграда, перед отъездом они тоже пошли на выставку и молча прошли по залам. По мнению Веры Инбер, здесь показано все, что Ленинграду грозило, и все, что его спасло.

Она здесь увидела то самое 154-мм орудие, которое вело огонь по больнице Эрисмана (объект № 89 на артиллерийской карте немцев), здесь была также «их» бомба – страшное чудовище, в сентябре 1941 года упавшее рядом с больницей. Она прочла надпись: «Вес 1000 кг, диаметр 660 мм, длина 990 мм. Обезвредили инженер-капитан Н.Г. Лопатин и командир А.П. Ильинский 10 октября 1941 г.».

Они с мужем долго стояли перед макетом ленинградской булочной. Окошко покрыто льдом, таким плотным, что глядеть можно лишь через узкое отверстие в центре. В магазине весы, на одной чаше весов 4 маленькие гирьки, на другой – 125 г хлеба. Над весами список – состав хлеба:

Мука ржаная дефектная – 50 %.

Соль – 10 %.

Жмых – 10 %.

Целлюлоза – 15 %.

Соевая мука, мучная пыль, древесные опилки – 5 %.

Для писателей Ленинграда это были дни творческого подъема, энтузиазма. Правда, не всегда все шло гладко: Вишневский изрядно намучился со своей пьесой «У стен Ленинграда». Но все-таки каждый из переживших блокаду писателей работал, кто над романом-эпопеей, кто над пьесой или большой поэмой. Анна Ахматова, королева ленинградской литературы, сказочная принцесса русской поэзии, вернулась в свой прежний дом возле Шереметевского дворца. Во время войны она была в Ташкенте в Средней Азии и в Москве работала и мечтала о любимой Северной столице.

Теперь она вернулась и с гордостью носила на груди медаль «За оборону Ленинграда», которой наградили ее за те осенние недели 1941 года, когда она была в городе, и за патриотическую поэму «Мужество». Казалось, никогда не была она такой веселой, такой свободной и открытой. Павел Лукницкий в последний раз видел ее в бомбоубежище осенью 1941-го, больную, в унылом настроении, теперь, казалось, это был другой человек.

Вечером он сидел в саду Буфф на Фонтанке, пил пиво. Сад был почти пуст, но поблизости две миловидные девушки обсуждали с курсантом военно-морского училища вопрос, идти кататься на лодке или танцевать. Шли работы по восстановлению Дворцовой площади, начали уже разбирать леса вокруг Александрийской колонны. Скоро кони Клодта вернутся снова на Аничков мост и на Сенатской площади возникнет Медный всадник, избавившись от досок и песка.

Предстояло возрождение Ленинграда. Основные его принципы излагались в двухчасовом докладе Жданова 11 апреля 1944 года на сессии Ленинградского совета и областного комитета партии, проводившейся впервые с начала войны.

«Наша задача, – сказал Жданов, – не просто восстановление, но и реконструкция города – не восстановить его в прежнем виде или просто изменить его фасад, но создать город, где жизнь гораздо лучше, комфортабельней, чем прежде».

Представление о том, что подразумевалось под возрождением, дают грандиозные планы и эскизы, составленные ленинградскими архитекторами. В 1943 году материалы были изданы под руководством главного архитектора Н.В. Баранова – красивый том форматом в четверть листа – огромное достижение, учитывая, что тогда еще не восстановили типографии[221].

Перед ансамблем Смольного предстояло соорудить гигантскую площадь, весь район вокруг Финляндского вокзала хотели посвятить памяти Ленина (Ленин будет возвышаться в центре на знаменитом броневике, с которого произнес первую речь в апреле 1917 года, вернувшись в Петроград). Город следовало увеличить вдвое, расширив к югу, юго-востоку и западу, чтобы иметь прямой выход к Балтийскому морю через Финский залив.

По расчетам архитекторов, положенных в основу планов, население города составит 3 500 000 человек, это существенно больше довоенного уровня – 3 193 000.

Все предстояло восстановить – все величественное, грандиозное. Немцы разрушили: 15 млн квадратных метров жилой площади, лишив жилья 716 тысяч ленинградцев; 526 школ и других детских учреждений; 21 научное учреждение, 101 музей и прочие гражданские учреждения, а также Пулковскую обсерваторию, Ботанический и Зоологический институты, значительную часть Ленинградского университета, 187 из 300 зданий XVIII и XIX веков (это были исторические памятники, охранявшиеся государством), 840 заводов, 71 мост – список разрушений можно было бы продолжать и продолжать. 32 снаряда и 2 бомбы упали на один только Эрмитаж, в нем разрушены были залы общей площадью в 300 тысяч квадратных метров, оконных и других стекол разбито было 6000 квадратных метров. Общая сумма убытков, причиненных разрушениями, составила 45 млн рублей.

Образ будущего города, о котором мечтали ленинградцы, представил себе мысленно Илья Эренбург. 8 июля 1945 года он присутствовал на Дворцовой площади, когда на парад Победы вернулись ленинградские войска. Город ждал не просто косметического ремонта разрушенных стен Инженерного замка и раздробленных карнизов Эрмитажа. Ленинград, по словам