Читать книгу "Срединное море. История Средиземноморья - Джон Джулиус Норвич"

Ответственность за эти потери, согласно общему мнению, несла армия. Очевидно, она нуждалась в широких преобразованиях и реконструкции. Людям не платили месяцами; все были измучены, многие голодали, и боевой дух упал настолько, что войска находились на грани мятежа. Флот также безнадежно устарел и был в ужасном состоянии. Говорят, что первые немецкие офицеры, прибывшие, чтобы вновь привести армию в порядок, ужаснулись, узнав, что в турецком языке нет слова, обозначающего техническое обслуживание.

Само собой разумеется, немцы знали свое дело. В течение нескольких лет кайзер Вильгельм II стремился, так сказать, осуществить мирное наступление на Востоке. Подобно главам ряда других держав он слышал об открытии огромных месторождений нефти в Месопотамии и жаждал получить согласие султана на постройку продолжения железной дороги Берлин — Константинополь на восток до Багдада. Впервые он нанес официальный визит в Константинополь, прибыв туда на своей яхте «Гогенцоллерн» на следующий год после восшествия на престол в 1889 г.; во время второго посещения в 1898 г. он и Абдул-Хамид пересекли Босфор и торжественно открыли великолепный новый Азиатский вокзал в Гайдарпаше. Затем он приплыл в Палестину, где 29 октября 1898 г. торжественно въехал в Иерусалим, став первым германским императором, совершившим это после Фридриха II (тот побывал в Иерусалиме в 1229 г.). Он ехал на угольно-черном скакуне, облаченный в парадную форму, в каске, увенчанной золотым орлом. Возможно, он производил слегка забавное впечатление — «мерзкое», как написала императрица Мария Федоровна своему сыну, царю Николаю II, — однако оно, несомненно, не дало легко забыть Вильгельма. Теперь же, 30 июня 1913 г. — в самый день неожиданного нападения болгар, — кайзер назначил генерала Отто Лимана фон Сандерса главой германской военной миссии в Константинополе.

Однако мы так и не узнаем, чего суждено было достичь этой миссии. Спустя год, почти день в день, эрцгерцог Франц Фердинанд пал жертвой пули убийцы в Сараево — и всю Европу охватила война.

Глава XXXII

ВЕЛИКАЯ ВОЙНА

Как известно, Первая мировая война велась главным образом в окопах северной Франции и Бельгии.[394] Она ни в коей мере не была войной средиземноморской. И тем не менее трижды вырывалась на просторы Средиземноморья, чтобы нанести удар по врагу на Востоке — Османской империи. В первом случае это была злосчастная операция по захвату Дарданелл и Галлиполийского полуострова; во втором — высадка войск Антанты близ Салоник; в третьем — события в Палестине.

27 декабря 1914 г. Уинстон Черчилль, в то время первый лорд Адмиралтейства, направил на имя премьер-министра Герберта Генри Асквита обстоятельную записку. В ней он утверждал, что война зашла в тупик. Обе враждующих стороны так хорошо окопались, что продвижение вперед даже на несколько сот ярдов может стоить нескольких тысяч убитых. Необходимо перенести боевые действия на новый театр войны. «Неужели у нас нет других вариантов, кроме как отправить наших солдат грызть колючую проволоку во Фландрии?» — спрашивал Черчилль. По его мнению, вариантов было два. Вторжение и оккупация Шлезвиг-Гольштейна с целью вынудить Данию присоединиться к Антанте и «открыть» Балтийское море для союзного флота; тогда русские смогут высадить свои войска в 90 милях от Берлина. Несомненно, этот сценарий представлялся ему более предпочтительным.

Впрочем, он предложил еще один проект, более амбициозный и впечатляющий: вторжение на Галлиполийский полуостров, контроль над которым позволил бы Королевскому ВМФ прорваться через Дарданеллы в Мраморное море. Встав на якорь у входа в бухту Золотой Рог, эскадра могла бы создать угрозу бомбардировки Константинополя — угрозу довольно серьезную ввиду узких улиц и полуразвалившихся деревянных домов старого города. Разрушение Галатского моста отрезало бы Перу от Стамбула; два единственных в Турции военных завода были расположены на побережье, что делало их удобной мишенью для британской корабельной артиллерии. Все это должно было заставить правительство султана просить о перемирии, после чего можно было бы, как полагал Черчилль, без особого труда убедить все еще сохранявших нейтралитет Грецию, Румынию, Сербию[395] и Болгарию сделать свой выбор в пользу Антанты. Это был типичный «черчиллевский» план, который в случае успеха значительно приблизил бы конец войны.[396] Однако он не увенчался успехом — и вот уже почти столетие военные историки пытаются понять, почему план, который вначале был столь многообещающим, обернулся самым тяжелым поражением Британии за всю войну.

Представляется, что главной проблемой явилось отсутствие согласованного общего плана действий. Изначально Черчилль планировал комбинированную операцию на суше и на море, однако к середине января 1915 г. уже отстаивал идею нанесения удара исключительно силами ВМФ, несмотря на яростные возражения первого морского лорда, своего друга (который, правда, время от времени становился для него объектом особой ненависти), адмирала сэра Джона Фишера. Только месяц спустя, менее чем за неделю до того, как эскадра начала обстрел Дарданелл, было принято решение об отправке на помощь флоту сухопутных войск. Это было обусловлено главным образом тем фактом, что Черчилль, который вложил в этот план всю свою энергию и энтузиазм, являлся всего лишь министром кабинета, ответственным исключительно за действия флота. Он не мог распоряжаться сухопутными войсками; тот, кто мог, — лорд Китченер, государственный секретарь по военным делам и военный министр, — проявлял нерешительность; премьер-министр испытывал те же сомнения, только в еще большей мере. Если бы Черчилль обладал тогда тем же авторитетом, которым пользовался двадцать пять лет спустя, Галлиполийская операция могла бы закончиться совершенно иначе.