Читать книгу "Пришествие необычайного - Василий Головачев"

– Значит, ты служишь в подразделении антитеррора?

Он улыбнулся.

– Можно сказать и так. Но об этом никому ничего нельзя рассказывать, даже маме. Кстати, как она относится к нашим встречам?

– Положительно, – улыбнулась и Яна. – Она у меня строгая, но справедливая.

– А отец?

– Он как раз слишком добрый… и несамостоятельный. Мне иногда его так жалко… а иногда убить хочется!

– Из-за Геннадия?

– Да. Геннадий маме никогда не нравился, но папа настоял на своем… Хочешь, я тебя познакомлю с мамой?

– Думаешь, уже пора?

– Ах ты, противный! Соблазнил девушку, а теперь хочешь сделать вид, что это я тебе на шею вешаюсь?! – Она попыталась стукнуть его по носу.

Он легонько выкрутил ей руку и поцеловал в подбородок, потом ниже – в грудь, и еще ниже… Сказал глубокомысленно, не спеша ее освобождать:

– Чем выше интеллект, тем ниже поцелуй…

Она не выдержала, рассмеялась.

– Нет, ты все-таки невозможный человек, Роман. Кстати, когда знакомились, ты называл другую фамилию – Макаров. А недавно сказал по телефону: «Слушаю, Тарасов». Какая фамилия у тебя настоящая?

– Никому не скажешь?

– Никому! – поклялась Яна.

– Тарасов. И не Роман, а Владислав. Но и об этом никому знать не надобно.

– Я не проговорюсь. А зачем тебе две фамилии и два имени? Для конспирации?

– Ты слишком догадлива для своего возраста.

– Опять? – нахмурилась она притворно.

– Сдаюсь! – вытянул он руки вперед. – Хочешь кофе?

– То-то же! Я хочу спать.

– Тогда спи, я постерегу твой сон.

– Нет, если я усну, то просплю весь день, а мне к девяти на работу. Давай свой кофе. Хотя мама всегда говорила, что кофе – это лишнее. Для русского менталитета лучший напиток – чай.

– Дед мой утверждал – квас.

– Квас хорош летом, а чай – в любое время года. И все же приготовь кофе. Как заявил поэт:[22] «Я могу прожить без необходимого, но без лишнего – не могу».

– Готов подписаться под этими словами обеими руками.

Владислав чмокнул Яну в плечо, накинул на себя халат и пошел на кухню варить кофе.

Через четверть часа они пили кофе, сидя в кровати. Но, несмотря на этот вкусный допинг, Яна все же уснула, и вернувшийся из кухни Тарасов, относивший посуду, не стал ее будить. Залез в ванну, искупался, хотел было прилечь рядом – теплая ванна разморила, – и в это время промурлыкал телефон.

– Меня нет дома, – пробормотал Тарасов, но трубку снял. В столь ранний час звонить могли только по делу, поэтому игнорировать телефон не стоило.

– Изменились обстоятельства, Владислав Захарович, – раздался в трубке голос воеводы Николая. – Вам надлежит немедленно выехать в Кострому по тому делу, о котором я говорил. Объект изучения – учитель физкультуры Двенадцатой гимназии Данилин Андрей Брониславович.

– Изучения? – поднял брови Тарасов.

– Мне сильно не по душе давление, оказываемое на нашу структуру князем Шельминым, который в отсутствие Всеслава Антоновича требует ликвидации объекта. Поэтому вам придется своими силами отыскать компромат на Данилина и только после этого объект нейтрализовать. Все необходимые документы вам и членам дружины привезет мой послух Василий. У вас на руках будет карт-бланш на содействие местных правоохранительных органов. Настоящий. Только с другой фамилией. Желаю удачи.

– Благодарю.

Тарасов подержал трубку возле уха, вслушиваясь в звоночки отбоя, потом сквозь зубы выругался, вдруг поймав себя на мысли, что не хочет никуда ехать, кого-то искать и нейтрализовывать.

Заглянул в спальню.

Яна спала, уютно свернувшись под одеялом.

Жизнь была здесь, а не где-то там далеко, за стенами квартиры, дома, города. Она звала, она ждала, и жить стоило только ради нее.

«Вернусь – потребую отпуск!» – подумал Тарасов строптиво.

Яна все поняла, как надо, и оправдываться ему не пришлось.

– Надеюсь, ты вернешься к Новому году, – сказала она с притворной строгостью, намекая, что до первого января осталось всего два дня. – Хотелось бы встретить его вместе.

– Встретим, – пообещал он уверенно. – Если не смогу приехать я, ты приедешь ко мне.

– Куда?

– В Кострому.

– Ты же говорил, что специализируешься по зарубежу.

– Так сложились звезды. Как говорится, начальству виднее, кого и куда посылать.

Он отвез девушку домой – она захотела переодеться перед работой – и поехал к воеводе. Обсуждение деталей предстоящего рейда в Кострому не заняло много времени, информации у воеводы было мало, Владислав забрал необходимые для поездки документы и отправился обратно домой, вызвав по дороге свою команду.

Первым в квартире Тарасова появился Хан, сердитый и раздраженный. Оказалось, что он ехал на метро, и сотрудники милиции метрополитена заставили его предъявить документы.

– Козлы! – заключил он после того, как рассказал об инциденте. – Пока не показал им «корочки» – не хотели отпускать.

– Больно физия у тебя специфическая, – улыбнулся Тарасов. – За версту видно, что ты «лицо кавказской национальности».

– Ни хрена подобного, я татарин.

– Тем более. А почему ты не со всеми?

– У девушки ночевал.

– И давно ты с ней знаком?

– Вчера познакомился, – ухмыльнулся лейтенант.

– Быстро ты с ними…

– А чего лясы точить, цветочки дарить? Понравились друг другу – и в постель. Поэтому и пришлось ехать на метро. Кстати, ты сам давно в метро не спускался?

– Да уж порядочно, а что?

– Эти идиоты – метрополитеновцы стали дублировать надписи на латинице. Представляешь? В парижском метро все надписи только на французском, в Нью-Йорке – на английском, а у нас почему-то решили выпендриться.

– Там уважают свой язык, а наши чиновники – нет.

– Скоты!

– Полностью согласен. Жаль, что всех дураков и сволочей не «перемочишь».

– Но работать в этом направлении надо. Зачем вызывал?

– Едем в Кострому.

– Куда?!

– Сейчас приползут остальные, и я все расскажу.

– У тебя пиво есть?

– Отставить пиво, с этой минуты пьем только соки.

– Туркменбаши нашелся, понимаешь… – проворчал Хан. – Тот вон тоже запретил пить пиво «настоящим» туркменам. Вспомнил, наверное, как в советские времена устраивали антиалкогольные кампании.