Читать книгу "Ночные кошмары и фантастические видения - Стивен Кинг"

Я шевельнул пальцами у него под мышками, чтобы освежить егопамять, и услышал ответный вопль.

– Крашу коридор! Господи, разве ты сам не видишь?!

Я отлично видел и, даже если бы был слепым, почувствовал позапаху. Меня раздражало то, что говорили мне оба органа чувств. Коридор неследовало красить, особенно в этот сверкающий, отражающий свет белый цвет.Коридор должен быть мрачным и темным, он должен пахнуть пылью и старымивоспоминаниями. То, что началось с непривычной тишины в квартире Деммиков,становилось все хуже и хуже. Я был страшно рассержен, как убедился в этомнесчастный маляр. Но в то же время я был испуган, хотя это чувство удается хорошоскрывать, когда зарабатываешь на жизнь с пистолетом в кобуре.

– Кто послал вас сюда?

– Наш босс, – ответил маляр, глядя так, словно у меняпоехала крыша. – Мы работаем в фирме «Чаллискастэм пейнтерс» на улице Ван-Несс.Хозяин фирмы Хэп Корриган. Если вы хотите выяснить, кто нанял нашу компанию,то…

– Нас нанял владелец, – тихо произнес второй маляр, –Владелец здания. Его зовут Самюэль Ландри.

Я покопался в памяти, пытаясь совместить имя Самюэля Ландрис тем, что мне было известно о Фулуайлдер-билдинге, и потерпел неудачу. Болеетого, я не мог связать имя Самюэля Ландри с чем бы то ни было.., и все-таки онозвенело у меня в голове, словно церковный колокол, который слышишь за несколькомиль туманным утром.

– Врешь, – сказал я, но без особой уверенности. Мне простонужно было что-то сказать.

– Позвоните боссу, – предложил второй маляр. Внешностьбывает обманчива; судя по всему, он был умнее своего напарника. Он сунул рукувнутрь грязного, запятнанного комбинезона и достал маленькую карточку.

Внезапно почувствовав усталость, я отмахнулся.

– Боже милосердный, и кому только пришло в голову краситьэтот коридор?

Не то чтобы я спрашивал маляров, но тот из них, что протянулмне карточку с телефоном, все-таки ответил:

– Видите ли, коридор станет более светлым, – и осторожнодобавил: – Вы ведь не будете отрицать?

– Сынок, – я сделал шаг к нему, – у твоей матери были живыенормальные дети или только выкидыши вроде тебя?

– Эй, спокойно, спокойно, – ответил он, отступая назад. Яувидел, что он смотрит на мои сжатые кулаки, и заставил их разжаться. На еголице не отрешилось явного облегчения, и, говоря по правде, я не стал быобвинять его. – Тебе это не нравится – я отлично тебя понимаю. Но мнеприходится делать то, что приказывает босс, верно? Я хочу сказать, черт побери,мы ведь живем в Америке.

Он взглянул на своего напарника, потом посмотрел на меня.Что-то промелькнуло у него в глазах, но при моей профессии я видел подобныевзгляды много раз и всегда разгадывал их. Он хотел им сказать своему напарнику:не связывайся с этим типом. Не заводи его, он настоящий динамит.

– Я хочу сказать, ведь у меня жена и маленький ребенок,которых надо кормить, – продолжал он. – А ведь сейчас кризис, понимаешь?

Меня охватило замешательство, погасившее мою ярость подобнотому, как ливень гасит начавшую гореть сухую траву. Неужели в Америке кризис?Неужели?

– Я знаю, – кивнул я, не зная об этом ничего. – Давайзабудем то, что произошло, ладно?

– Конечно, – с готовностью согласились маляры. Их голосазвучали, будто полуквартет парикмахеров. Тот, которого я по ошибке счел болееили менее умным, глубоко засунул свою левую руку под правую подмышку, стараясьуспокоить разбушевавшийся там нерв. Я мог бы сказать ему, что это растянется неменьше чем на час, а может быть, и дольше, но больше говорить с малярами мне нехотелось. Мне не хотелось ни говорить с кем-либо, ни видеть кого-то – дажеобольстительную Кэнди Кейн, чьи призывные взгляды и округлые формы, какиевстречаются лишь в субтропиках, не раз ставили на колени даже отчаянных уличныххулиганов. Единственное, чего мне хотелось, так это пройти через приемную искрыться во внутреннем кабинете. Там у меня в нижнем левом ящике стола быласпрятана бутылка хлебной водки, а это было именно то, в чем я сейчас большевсего нуждался.

Я пошел по коридору по направлению к двери с матовымстеклом, на котором виднелась надпись: «КЛАЙД АМНИ. ЧАСТНЫЙ ДЕТЕКТИВ», с трудомудержавшись от вновь возникшего желания проверить, сумею ли я пнуть с полулета банкуустрично-белой краски, да так, чтобы она вылетела в окно в конце коридора напожарную лестницу. Я уже взялся за ручку двери, ведущей в мой офис, как мне вголову пришла новая мысль, и я повернулся к малярам.., но очень медленно, чтобыони не подумали, будто у меня опять наступил припадок. Кроме того, меня непокидало подозрение, что если я повернусь слишком быстро, то увижу, как ониусмехаются, глядя друг на друга и крутя пальцем у виска – красноречивый жест,которому все мы научились на школьном дворе.

Они не крутили указательным пальцем у виска, но и глаз сменя не спускали. Тот из них, которого я сначала ошибочно счел поумнее, явноприкидывал расстояние до двери с надписью «Запасной выход». Внезапно мне.

Захотелось сказать им, что я совсем не такой уж плохойпарень, когда познакомишься со мной поближе, что несколько клиентов и покрайней мере одна бывшая жена считают меня чем-то вроде героя. Но такое вряд листоит говорить о себе, особенно обращаясь к парням, зарабатывающим на жизньруками, а не мозгами.

– Успокойтесь, ребята, – произнес я. – Никто не собираетсянабрасываться на вас. Я просто хочу задать один вопрос.

Они успокоились, хотя и едва заметно.

– Спрашивай, – спросил маляр номер два.

– Кто-нибудь из вас ставил на числа в Тихуане?

– La loteria? – спросил первый маляр.

– Твое знание испанского потрясает меня. Да. La loteria.

Первый маляр отрицательно покачал головой.

– Мексиканские лотереи, как и мексиканские публичные дома, –это только для молокососов. Я хотел спросить, как они думают: почему я задалэтот вопрос именно им – но сдержался.

– К тому же, – продолжал он, – там нельзя выиграть большедесяти или двенадцати тысяч песо. Тоже мне выигрыш! Сколько это настоящимиденьгами? Пятьдесят баксов?.Восемьдесят?

«Мама выиграла в лотерее в Тихуане», – сказал Пиория, и дажетогда я сразу понял, что здесь что-то не так. Сорок тысяч доллара… Дядя Фредпоехал туда и привез наличные вчера вечером. Он привез деньги в седельныхмешках своего «винни»!

– Да, – согласился я, – что-то вроде того, пожалуй. И онивсегда расплачиваются именно так, в песо?

Он снова посмотрел тем же взглядом, словно считал менясумасшедшим, затем вспомнил, что у меня действительно поехала крыша, и поспешноизменил выражение лица.