Читать книгу "Цель номер один. План оккупации России - Михаил Антонов"

Так резервист переходит в категорию полувольнонаемного: он красит заборы, рисует стенгазету или стоит у плиты – словом делает все то, чем армия не должна заниматься (а должна совершенствовать свою выучку), как обычный вольнонаемный, только вот попал он сюда не совсем добровольно, а добровольно-принудительно, по разнарядке. И плату получает символическую – подобно нынешним солдатам, на карманные расходы.

С другой стороны, он занимается тем, чем вынуждены заниматься множество современных призывников. Только, во-первых, без гнетущего чувства обмана и кидалова – из-за того, что под вывеской «отдачи долга» он должен заниматься всякой ерундой. И, во-вторых, без бессмысленного унижения личности типа хождения строем в столовую.

Так он живет в общежитии при части, отдает потихоньку долг Родине, даже при желании и возможности может вызвать к себе невесту – тоже весьма важная проблема для многих молодых людей.

Об альтернативной службе

И последняя проблема, которую стоит затронуть, – об «увиливающих от армии» и альтернативной службе.

Выше я попытался обосновать необходимость массовой военной подготовки даже в эпоху отмирания массовых армий. Но возможна и обратная логика: та же тенденция отхода от массовых армий при хорошо поставленном всевобуче делает наличие какого-то процента лиц, не желающего проходить через военные лагеря, достаточно несущественным для обороноспособности. Но сначала одна иллюстрация из жизни.

Некий призывник, не желая проходить через призывное рабство, решает устроиться в… милицию постовым. Такая практика была, формировали целые бригады ОМОНа из призывников; нетрудно предположить, что милиционер, над которым висит призрак казармы, будет стараться служить куда исправнее, чем какой-нибудь лимитчик.

Итак, наш герой идет проситься в милицию и… узнает, что лавочку прикрыли. Оказывается, армейские генералы сказали милицейским: низ-зя, человек должен Родину защищать! Его забривают через военкомат и направляют служить… во Внутренные войска (потому что у нас «Родину защищать» означает не только охранять рубежи страны, но и стоять на вышке за колючей проволокой). И вот его направляют тем же патрульным в помощь милиции – только голодным, заморенным и забитым.

О чем говорит эта бредовая (но вполне реальная) история? Во-первых, о том, что стертые клише про «священный долг по защите Родины» накопили в себе немало бессмыслицы. Во-вторых, о том, насколько сильна у нас армейская генеральская мафия – что даже генералы других ведомств перед ней пасуют. И чт’о такая публика, привыкшая к своему исключительному положению, когда вся страна несла им все потребное на блюдечке с каемочкой по первому требованию, может предложить достойного в области военного строительства?! Тем более, что в результате успешной «приватизации» многие давно уже привыкли жить по схеме «списать-продать-поделить».

Что же касается альтернативной службы, то вряд ли стоить бить тревогу, если какое-то количество оригиналов захочет отслужить в милиции или на железной дороге. Или – если юноша истинный ботаник – лесничим. Особенно когда военные сборы станут не только престижным, но и романтическим времяпрепровождением – тогда процент уклоняющихся от них будет невелик. Притом надо иметь в виду, что проходящий военные сборы приносит Родине лишь потенциальную пользу, тогда как проходящий альтернативную службу – уже реальную.

Пока же военные, видя в «альтернативке» лазейку, через которую кто-то сможет улизнуть от призывного рабства, пытаются ее всячески прикрыть, а если оставить, то в каких-то чудовищных формах типа младшего персонала в хосписах. Впрочем, самое противное здесь даже не само это, а то, что такие формы альтернативной службы списаны один в один с заграничной практики – своей фантазии, как обычно, у государственных умов отечественного разлива не хватает.

Ну а в отношении тех, кто по каким-то причинам категорически не желает проходить ни военную подготовку, ни службу, ее замещающую, существует прекрасное средство – вид на жительство. Военнообязанные по достижении совершеннолетия получают такой вид, а, пройдя обучение, получают настоящий паспорт гражданина. А не прошедшие так и остаются с «видом», не позволяющим им вступить в полноценные гражданские права. Ну а действенность этого средства, конечно, будет зависеть от престижности гражданских прав в будущей России в глазах ее населения.

О современности и архаике (заключение)

Выше я много говорил о том, что, во-первых, нынешняя армейская система не соответствует армейским реалиям, а во-вторых, возможно, мы живем в переломную эпоху (в плане военного строительства), но сами этого не осознаем.

И переломность касается не только проблемы армейского комплектования.

В одном из рассказов Шукшина персонаж, делая первый ход в шахматной партии, обязательно говорил: «Е-два – е-четыре!» И пояснял, что это так полагается: люди «шутят так», чтобы другие поняли, мол, «этого голой рукой не возьмешь».

Вот и армейская уставная традиция настолько въелась в наше сознание, что мы перестали отдавать себе отчет, связана она сколько-нибудь с практикой или нет.

Для нас образ осанистого военного в красивом мундире, с начищенными сапогами и пуговицами настолько привычен, что мы не задумываемся, почему он должен быть таким, а не другим. А если задумаемся, то ответ будет наверняка чем-то вроде: а чтобы все видели – этого голой рукой не возьмешь!

Между тем, все уставные требования, уходя в глубь столетий, имеют под собой конкретный утилитарный смыл.

Скажем, единообразная форма одежды со строгой регламентацией (подобно форме футболистов) нужна была на поле для того, чтобы четко видеть своих, кому, условно говоря, надо «отдать пас» (прийти на помощь).

В бою солдат опять же должен был быстро увидеть белый шарф офицера; поэтому офицер должен отличаться формой от солдата (как вратарь в футболе – от полевых игроков).

Так же войска должны были легко видеть полковое знамя над полем. Во-первых, чтобы ориентироваться, где свои, а где чужие (в бою возможна и такая потеря ориентации), во-вторых, чтобы успокоиться: знамя на месте, а под ним – сам полковник или даже генерал с плюмажем на треуголке. И взятие противником знамени в старину фактически неизбежно означало разгром из-за потери управления.

Военная выправка – это необходимый элемент психологической закалки: солдат должен стоять или идти под обстрелом, не кланяясь ни пулям, ни ядрам, а только старательно соблюдая строй.

Красивые коробочки войск на параде – это не произведения военно-декоративного искусства; именно на такие коробочки (каре) разбивались солдаты в бою, каре обладало гигантской огневой мощью (подобной пулемету), и залог победы заключался в том, чтобы уметь маневрировать и в конечном счете подойти к противнику на расстояние штыковой атаки. Такое маневрирование (с одновременным ведением огня) требовало огромной выучки, и парады должны были эту выучку продемонстрировать.

Даже, казалось бы, чисто эстетическая традиция переодевания перед боем в чистое белье несла практический смысл: чистая ткань, попав с пулей в рану, в меньшей степени угрожала тяжелым нагноением.