Читать книгу "Дата Туташхиа - Маечабук Ираклиевич Амирэджиби"

дорогой, а фрей зашагал к духану, уронив голову.

С грохотом пронеслась пароконная подвода.

— Видал? — сказал я. — Дурной это человек?

Дзоба будто от сна очнулся, потер лицо руками, скрипнул зубами.

— Он к Захару Карповичу пошел. Давай за ним. Пусть он к нему войдет, а ты жди меня во дворе. Я сбегаю домой, за наганом. Если не успею, пойдешь за ним, узнай, где остановился. Только смотри не потеряй его. Иди!

Дзоба побежал к Метехи, а Захар Карпович жил в Чугурети. Знаешь, в чьем доме? У Гео Асламазова… Опять забыл? Помнишь, по городу шатался такой седой, рожа красная и всегда мешок за спиной? Увидит кирпич на дороге, подберет и — в мешок, домой тащит. Красивый был мужик, видный из себя, но с придурью. Все, бывало, напевал:

Гео Асламазов,

Красавец ясноликий.

Вот мы все говорим — с придурью, а он собирал вот так по кирпичику, да и выстроил в Чугурети дом на две большие комнаты. Захар Карпович доводился Гео Асламазову племянником. Как дядя умер, дом ему достался. В одной комнате он сам жил, другую сдавал. Ее и снимала моя вдовушка Маро. Маро я навещал через день, а уж через два на третий — непременно. И дом, и дорогу к нему знал — слава тебе господи! Так что шел за человеком Дзобы спокойненько. А он шел не торопясь, не прямиком, и ухо держал востро. Видно было, боялся, не увязался ли кто за ним, но и дорогу опасался спутать. Я издали следил за ним. Как там ни кидай, а прийти он должен был все равно туда… Иду себе, не волнуюсь, и вдруг — нету его, пропал! Я оглянулся по сторонам, сунулся туда, сюда, подумал было, может, он шагу прибавил и оторвался от меня. Пошел и я побыстрей, почти бегу, а его не видать. Так я и дотопал, а вернее, добежал до дома Захара Карповича. Стоял рот разиня, а Дзобиного обидчика и след простыл. Ну, что тут скажешь!

Я постоял, постоял, повернул вдруг голову, и по глазам мне будто полоснуло — Дзобин человек. Мелькнул, сверкнул, будто искра, и погас, исчез. Я чуть лоб себе не разбил, понял — провел он меня. Поймал он, что я иду за ним, и спрятался, меня вперед пропустил, а сам за мной. Не я за ним, а он за мной.

Тут надо было мозгами пораскинуть, как дальше быть, сам понимать должен, в какой я переплет попал. Он увидел, как я к дому Захара Карповича подошел, тоже остановился и стоит, видно, тоже в толк не возьмет, как дальше быть. Он меня еще тогда, с фреями, заметил, в духане Сакула. Он, ясно, понял, что у нас с Дзобой к нему какой-то интерес есть, чего-то мы ждем. А тут — на тебе, я возле дома Захара Карповича как в землю врос, и ни туда, ни сюда. При таком обороте он к Захару Карповичу ни за что не войдет. Шапку его туда закинь, он бы и за ней не пошел. Это я так, в сторону. Мы оба понимали, что следим друг за другом. Пойти следом? Так это еще вопрос, кто за кем пойдет. Догнать его? Так он при оружии, а у меня руки пустые. Да и было б оружие, догнал бы я его, что мне говорить, о чем спрашивать?.. А все равно с сердца у меня будто тяжесть сняли, легко-прелегко — раз он нас засек, значит, оторвется от нас, уйдет, и мы от беды уйдем.

Думал я, думал, и ничего другого не пришло мне в голову, как бросить это гнилое дело, пойти к Захару Карповичу и, пока Дзоба явится, добром или силой разузнать, что за человек этот Дзобин обидчик.

Я и потом об этом много думал, все прикидывал, правильно я тогда сделал или нет, и получалось у меня, что правильно. Что другое придумать у меня, может, ума и не хватит, но в этом деле я все верно сообразил.

Больше не оглядывался — двинулся к Захару Карповичу. Из одного окна узкой полоской падал свет — ставня была неплотно прикрыта. Я постучал — свет погас: спрятался наш Захар Карпович! Не услышал стука, о каком с тем человеком условился, и спрятался!

Я еще раз постучал.

Так он тебе и откроет — жди!

— Карпыч, открой! Я же знаю, ты дома. Не бойся. Это я — Васо. Васо, слышишь? — тихо позвал я.

— Кто там? — Это он решился все-таки отозваться.

— Да открой, это я — Васо!

— Ты ошибся дверью, Васо. Маро — рядом. Ее и дома еще нет. Из духана не возвращалась.

— Послушай, говорят тебе, открой, дело у меня к тебе!

Карпыч не открывал.

— Васо-джан! Пожал-ста, приди в другой раз! Теперь я не один… женщина у меня, понимаешь?

— Карпыч! — Я разозлился, дальше некуда. — Да открой, тебе говорят. Дело у меня к тебе, спрошу и уйду. А не откроешь, я дверь сломаю, с этой твоей милки начну и тобой, Карпычем, кончу!

А он, сукин сын, стоит на своем и ни с места.

Тогда я ногой как дам: рядом окно — стекло вдребезги.

— Ат-криваю! Не бей! Ат-криваю!

Он еще и вопить не кончил, а дверь уже распахнулась.

— Прашу, судар!

Пока я входил, Карпыч зажег лампу, поправил фитиль и такую напустил на себя радость, будто из горящего дома родный сын живехоньким выскочил.

— Вах! Васо-джан! Да это и правда ты! Кого я вижу?! Да ведь вы с Дзобой только что в духане были! Садись, чего ты? За меблировку — пардон.

— А говорил, что у тебя дама! Где ж она?

— Эх, Васо-джан! Да зачем бы я классическую гимназию кончал! Разве такой воспитанный человек иначе скажет? Он гостю никогда не скажет: мне сейчас не до тебя, давай в другой раз… Это все пустяки, совсем пустяки… Ты мне вот что скажи — зачем в полночь пожаловал? Какая во мне у тебя нужда?

Я пошарил глазами по углам и поглядел Карпычу прямо в лицо.

— Говори, как зовут того человека!

— Какого человека, Васо-джан?

— К которому ты Маро посылал, и он должен сюда прийти.

— Вай! Что значит должен? Он что, не придет?

— Не придет.

Карпыч побледнел, закрыл рот рукой и замолчал.

— Ну, живо!

— Погубить хочешь меня, Васо-джан, да?.. Он правда не придет, или ты шутки шутишь? — О чем там было спрашивать, он пошел выкручиваться и