Читать книгу "Штрафбат. Наказание, искупление (Военно-историческая быль) - Александр Пыльцын"

Из всех известных мне штрафбатовцев последние годы у меня оставалась связь только с двумя. Это бывший командир взвода нашего батальона, так и не успевший подобраться к своему 95-летию, подполковник в отставке Афонин Алексей Антонович, живший, но уже умерший в Омске, с которым мы бок о бок штурмовали немецкий Альтдамм на Одере. Это и бывший штрафник 8-го ОШБ, полковник в отставке Басов Семен Емельянович, с кем мы дружили в Харькове после войны, который, к сожалению, уже совсем немного не успел перешагнуть 95-летний рубеж своей активной жизни.

Мой постоянный поиск тех, кого военная судьба свела с нашим штрафбатом, иногда приводит к результатам. С помощью Курского облвоенкомата мне удалось найти еще одного моего фронтового друга, офицера Костюкова Алексея Ивановича, который был, как и я, тяжело ранен в Берлинской операции на Одере в апреле 1945 года. Это был последний, с кем из наших штрафбатовцев держалась связь, но и он уже в 2012 году покинул этот мир.

Теперь мне бывает радостно, когда меня находят дети и внуки моих фронтовых друзей, как это произошло в 2014 году, когда внук моего фронтового друга Бориса Тачаева, после прочтения моей книги, в которой увидел своего деда, разыскал меня, передал много документов, сохранившихся от Бориса. Мы все уже далеко не молоды, но эти связи с потомками есть та живая нить, которая все еще связывает нас с незабываемым героическим прошлым. Как сказал однажды поэт Межиров:

Огорчаться не надо, Всяк получит свое: Старость — это награда Или кара за все.

Надеюсь, старость все-таки награда нам за все, что мы, наше поколение, сделали в те памятные сороковые, отстояв нашу Родину, но и, конечно же, кара за то, что не сумели организовать противостояние разрушителям, чтобы вместе с пришедшими новыми поколениями сохранить ее в девяностых. Но теперь мы делаем все, что в наших силах, чтобы вооружить потомков правдой о ней.

От сыновей и внуков тех, о ком речь в моих книгах, от этих потомков того героического поколения удается получать много исторических материалов, дополняющих мои книги. Так я получил очень ценные воспоминания и фотографии от сыновей первого комиссара нашего штрафбата Ларенка, политработника Пиуна, командира роты Тавлуя, внука начальника разведки Тачаева и других.

Наверное, самой Судьбою нам предопределено, и мы действительно живем долго для того, чтобы, вопреки хулителям истинной истории страны нашей, успеть рассказать пришедшим нам на смену поколениям правду о той войне, которая завершилась сокрушительной, поистине Великой Победой над фашизмом, этим чудовищем, угрожавшим всем народам планеты нашей по имени Земля. И если мне это в какой-то степени удалось, значит, и я не зря живу на земле.

В день Защитника Отечества в недалеком прошлом было принято чествовать тех, кто воевал, кто честно служил Родине в ее Вооруженных Силах. Но в этот день справедливо бы вспоминать и о тружениках тыла, чей вклад в защиту Родины ничуть не меньший, хотя они не ходили в атаки и над ними не свистели пули, не рвались снаряды, до них не долетали вражеские бомбардировщики. Но если бы не их трудовой героизм, не с чем и не в чем было бы и нам, фронтовикам, ходить в атаки, нечем было бы кормить многомиллионную армию. Между тем у нас все больше становится принятым считать праздник 23 февраля вообще Днем всех мужчин, даже не служивших в армии. День Защитника Отечества стараются переосмыслить под чисто мужской праздник, в альтернативу Женскому дню 8 марта. Ну, это вообще уже из серии выхолащивания прежнего понятия «военно-патриотического воспитания».

Как-то Владимир Путин обронил фразу: «Наша армия, к сожалению, все еще остается советской». Ошибаетесь, Владимир Владимирович. Мне, как прослужившему 40 календарных лет в Советской Армии, очевидно, что, начиная особенно с того, что министром обороны стал гражданский специалист по продаже мебели, армия распродавалась, бездумно сокращались военные академии и училища, увольнялось большое число офицеров и генералов, основой подразделений пытаются сделать сержантов вместо офицерского состава. Армии, корпуса, дивизии, полки переформировываются в бригады батальонного состава. Контрактная система проваливается, ни осенние, ни весенние призывы не обеспечиваются, призывников отлавливают, коррупция проникла во все службы, «дедовщина» процветает, введение в штаты подразделений священников только еще больше размывает основы современной армии — единоначалие. Да еще и смена формы одежды военнослужащих на пальто и камзолы с пуговицами из Италии… Ну, совсем не похожа теперь армия России на Советскую, Владимир Владимирович! Вот только новый министр Шойгу вместо амнистированного по всем статьям Сердюкова, да евро-американские санкции, объявленные России, может, как-то укрепят все виды безопасности нашей страны

Теперь в этом эпилоге совсем немного о личной жизни. В 1950 году я поступил в Ленинградскую военно-транспортную академию и с семьей некоторое время жил на квартире моей тещи, фельдшера медпункта одного из заводов Кировского района Ленинграда. Она познакомила нас с 14-летней девочкой, круглой сиротой войны, которую она опекала. У Тонечки Куропятниковой (так звали девочку) отец, Василий Васильевич, сержант-артиллерист, погиб, защищая Ленинград, и похоронен в братской могиле в Синявино. Мы часто посещаем эту братскую могилу. Маму и младшего брата Тони тоже унесла война, и осталась она круглой сиротой в свои шесть лет, в совсем еще детские годы.

Антонина Васильевна Ружа (Куропятникова) и Александр Васильевич Пыльцын у братской могилы, где захоронен ее отец, в пос. Синявино

Эти трагические события, происшедшие одно за другим, так потрясли девочку, что она не помнит, как и когда ее эвакуировали в Сибирь. Там добрые люди, занятые самоотверженным трудом, где «все для фронта, все для Победы», не оставляли без внимания и заботы ребенка, оставшегося совсем одиноким. В детском садике сиротку Тоню как могли — одевали, а потом, когда ей пришла пора идти в школу, так из садика и проводили ее воспитатели в первый класс, а затем приютили люди с доброй сибирской душой. Потом ее разыскала тетя, и все сообща помогли ей окончить там семь классов. Кроме школы, она каждый день посещала тяжелораненых в госпитале, размещавшемся рядом с детским садом, и росла под впечатлением страданий тяжело раненных воинов, в каждом из которых видела своего отца, погибшего при защите Ленинграда. Вот и выросла она самостоятельной, рано начавшей думать о том, как делать свою жизнь. В таких случаях одни уповают на судьбу: куда она вывезет — туда и ладно. А Тоня формировала свой характер под влиянием заботливых и добрых людей.

А тех раненых в сибирском госпитале ей поручали развлекать танцами и песнями. Сиротское детство не сломило ее характера, и она выросла самостоятельной, строгих правил девушкой.

После окончания школы-семилетки 14-летняя Тоня самостоятельно возвратилась в Ленинград и, несмотря на нелегкую послевоенную жизнь, нашла в себе силы учиться в техникуме. Тогда у нее еще не было паспорта, и ей пришлось, чтобы обеспечить себе жизнь и учебу, работать в ночную смену, а днем учиться. Пенсии за погибшего отца не хватало. Другой бы на ее месте смирился с судьбой, оставил все как есть, а там — как повернется, куда она, эта судьба, вынесет. Но у повзрослевшей Тони уже сформировался твердый характер, и она самостоятельно решала свое будущее, несмотря на ох какие повороты той самой судьбы в огромном городе, еще не залечившем последствия страшной блокады и военной разрухи.