Читать книгу "Избранник Небес - Алек Кадеш"

Строгая прическа и круглые линзы очков 60-летней секретарши подчеркивали традиционную чопорность и консервативность дипломатического корпуса Ее Королевского Величества. Выдавив из себя растерянную улыбку при виде вошедших в приемную священнослужителей, она сразу же отсекла падре от кардинала, пригласив только Сантори пройти в кабинет. Падре в качестве утешительного приза был предложен цейлонский чай с горячим молоком, датским печеньем и сыром «Чеддер».

Выйдя навстречу гостю со сдержанной улыбкой на лице, посол представился, первым протянув руку для приветствия.

— Дэвид Мэтингли, посол Ее Королевского Величества королевы Елизаветы II. Рад видеть вас, кардинал.

Седой и подтянутый, он был похож в свои шестьдесят пять на Лесли Нильсена. Указав рукой на крепкого мужчину среднего роста в военной форме, стоящего к ним спиной, посол автоматически перешел на более почтительный тон:

— Имею честь представить вам принца Альберта — магистра седьмой ступени и исполнительного директора нашего Ордена.

Скрестив руки на груди, принц задумчиво глядел в окно вслед выезжающей за ворота карете «скорой помощи». Мощные фонтаны, выстреливающие высоко вверх струями воды из двух длинных прямоугольных бассейнов, спроектированных сэром Бэзилом Спенсом, выглядели по меньшей мере неуместно перед главным фасадом посольства.

— Этот архитектор действительно был еще тем чудаком, — сказал принц.

— Как и стеклянная пирамида у входа в Лувр, наше здание тоже — шрам на лице города. Впрочем, мы все уже привыкли, — с оттенком легкой досады в голосе высказал свое мнение Мэтингли.

— Нельзя доверять проектирование иностранцам. У них другой менталитет, и им наплевать на последствия. К тому же они абсолютно не берут во внимание влияние света на само здание, — согласился с ним Сантори.

— Скажите, кардинал, дьявол вам открылся, или вы только слышали его голос? — не оборачиваясь, неожиданно резко перевел разговор в другое русло Альберт.

— Я для него всего лишь микроб ничтожный, жалкая заноза, не заслуживающая внимания, которая сама по себе засохнет и выйдет из пальца. Разве стал бы он удостаивать меня такой чести?

— Все мы остаемся песчинками на морском берегу до тех пор, пока сами так считаем. Но как только мы освобождаем наши мысли от эмоций и они становятся сильными, как ураган, сметающий все на своем пути, неизбежно приходит осознание того, что мы нечто большее, чем просто тленные твари Божьи. Именно тогда Он и протягивает руку с Небес и помогает нам реализовать то, ради чего мы пришли в эту жизнь, — сделал философское заключение принц.

Поправив голубую ленту на кителе армейского генерала, он перевел взгляд с деревьев и пожелтевшей травы на старшего офицера охраны, который производил смену караула. Было видно, что парни вчера перебрали пива в местном пабе, и никто из них не был в восторге от того, что они должны были теперь маячить перед окнами посольства целый день, сменяя друг друга через каждые два часа.

— Вы хотите сказать, что милость Господа распространяется только на сильных духом людей? — удивленно спросил Сантори.

Альберт оторвал взгляд от зевающих морских пехотинцев за окном, лениво шагающих вслед за злым офицером. Резко повернувшись лицом к кардиналу, он жестко посмотрел ему прямо в глаза и ответил, скрывая за маской невозмутимости свои эмоции:

— Вы прекрасно знаете, что я имею в виду. Бог любит сильных, поэтому наш Орден до сих пор и не втоптали в грязь, несмотря на старания практически всех предыдущих понтификов, религиозных фанатиков разных мастей и психопатов-одиночек с огромным наследственным капиталом, которыми легко манипулировали и по сей день продолжают это делать все наши недруги.

Увидев, что испепеляющий огонь веры погас в глазах кардинала, Альберт взял с письменного стола указ, записанный по традиции на папирусном пергаменте натуральными растительными чернилами. Сам текст указа был составлен на литургической сакральной латыни стройными буквами, без разделения на отдельные слова и скреплен личной печатью и подписью Великого магистра.

— Рад сообщить вам, кардинал, что этим указом от вчерашнего числа, учитывая заслуги перед Орденом, вам в виде исключения присвоена сразу шестая степень посвящения. Теперь перед вами открыты все финансовые учреждения и кабинеты сильных мира сего. Вам лишь достаточно предъявить его, и любой из магистров, где бы он ни был, обязан оказать вам максимально возможное содействие. Но поскольку у нас не принято никого, кроме председателя Тайного совета Ордена, называть «Ваше Преосвященство», надеюсь, сеньор Сантори, вы заранее простите нас за фамильярность, — с сильным французским акцентом сказал Альберт, пожимая ему руку.

— Поздравляю, — легким кивком головы выразил свое почтение посол.

Кардинал тут же залился краской. Он понимал, какими неограниченными полномочиями его наделили. В то время как Альберт в свои пятьдесят уже стоял на высшей ступени и был третьей по величине фигурой после великого магистра и герцога Савойского, кардинал вот уже пять лет, как безнадежно топтался на второй ступени. Будучи католиком, он практически не мог рассчитывать достичь искреннего уважения со стороны членов Тайного совета, которые и определяли, кого из магистров поднять наверх, а кого на кладбище, предварительно применив к ним программу полной коррекции сознания.

Теперь, когда он мог присутствовать на тайных собраниях Ордена наряду с премьер-министрами, королями, принцами, банкирами и собственниками многих крупнейших корпораций мира, он вновь почувствовал неутолимую жажду жизни.

— Полагаю, вы убедились, что мы по-прежнему хотим видеть именно вас следующим Папой.

— Да, но возникло столько осложнений, из-за которых меня, похоже, навсегда будут считать в Ватикане предателем, виновным в смерти многих братьев по вере.

— Перестаньте употреблять эти средневековые архаизмы. Какие еще братья по вере? Отныне у вас только одни братья — магистры нашего Ордена. Теперь ваша жизнь всецело принадлежит Ордену, а не Христу.

Заметив, как резко побледнело лицо кардинала, Альберт добавил:

— С сегодняшнего дня я запрещаю вам поститься. Как только вы оправитесь от болезни, вскоре вновь сможете соблюдать пост, но в строго установленные Орденом, а не Церковью, дни.

Посол вовремя поддержал Сантори за локоть и усадил его на диван.

— Проглотите, не разжевывая, — протянув кардиналу черную, как смола, таблетку размером с шипучий аспирин и стакан с водой, сказал Дэвид Мэтингли.

— Что это? — сморщившись от горечи во рту, спросил Сантори.

— Ламы держат этот состав в секрете даже от нас. Но не переживайте, ничего опасного для здоровья в нем нет. Древняя тибетская медицина и не более того. Придает силы тяжелобольным как минимум на день, иногда на полных два дня. Вам все-таки следует выпить чашку крепкого чая с медом, иначе может стошнить, поскольку препарат довольно сильнодействующий, — настоятельно порекомендовал посол.