Читать книгу "Властелин Севера. Песнь меча - Бернард Корнуэлл"

А потом я увидел, почему паникует Хэстен. Приближался «Морской орел».

Финан принял решение. Позже он объяснил мне, почему решил именно так, но даже много дней спустя ему давалось это трудно. Им руководил не только разум, но и инстинкт. Он знал: я хочу открыть ручей, однако, приведя «Морского орла» в Хотледж, Финан снова преграждал путь в море. И все-таки он это сделал.

– Я увидел твой плащ, – объяснил он.

– Мой плащ?

– Зигзаг молнии, господин. И ты защищал столб с цепью, а не атаковал его.

– А если меня убили? – предположил я. – Если мой плащ забрал враг?

– А еще я узнал Райпера, – сказал Финан. – Этого уродливого коротышку ни с кем не спутаешь, верно?

Поэтому Финан велел Ралле привести «Морского орла» в ручей. Они притаились у восточного конца острова Двух Деревьев – клочка болот и грязи, образовывавшего северный берег входа в канал, и с прибывающим приливом Ралла вошел в Хотледж. Перед тем как войти в ручей, он приказал втянуть весла, а потом направил «Морского орла» так, чтобы корабль прошелся по веслам одного из бортов «Дракона-мореплавателя».

Я наблюдал за этим. «Морской орел» находился в центре ручья, в то время как корабль Хэстена был ближе ко мне, поэтому я не видел, как сломались длинные весла, но слышал треск. Я слышал, как расщепляется дерево, когда ломается весло за веслом, слышал вопли людей Хэстена, когда отброшенные назад вальки крушили им груди – то было ужасное ранение. Крики все еще звучали, когда «Дракон-мореплаватель» внезапно вздрогнул и остановился. Ралла налег на рулевое весло, чтобы толкнуть корабль Хэстена, направляя на илистый отлогий берег Канинги.

А потом «Морской орел» тоже внезапно остановился, пойманный в ловушку между севшим на мель сторожевым судном и только что оказавшимся на мели «Драконом-мореплавателем».

Ручей снова был перекрыт, теперь сразу тремя кораблями.

А солнце уже совсем поднялось над морем, сверкающее, как золото, заливающее землю ослепительным новым светом. И ручей у Бемфлеота превратился в место убийств.

Хэстен приказал своим людям взять на абордаж лишенного мачты «Морского орла» и перебить его команду. Я сомневался, что Хэстен знает, чей это корабль, – он знал только, что это судно разрушило все его надежды. И люди Хэстена начали с воплями прыгать на борт «Орла», где обнаружили Финана во главе моих гвардейцев; и две «стены щитов» сошлись у передних скамей гребцов.

Топор и копье, меч и щит.

Мгновение я мог только наблюдать. Я слышал треск щитов, врезающихся друг в друга, видел, как блестит свет на воздетых клинках, видел, как все больше людей Хэстена толпится на носу «Морского орла».

Сражение шло по всему устью ручья. Позади трех сцепившихся кораблей прилив гнал остальной флот Хэстена обратно, к горящим судам на берегу. Но не все суда Зигфрида горели, и все больше и больше кораблей, на которые погрузились люди, шли на веслах к арьергарду флота Хэстена. Там тоже начался бой.

А надо мной, там, где виднелись очертания зеленого холма Бемфлеота, все еще горел дом; на берегу Хотледжа пылали суда, и свет золотистого утра затеняли клубы дыма, под которыми умирали люди, и клочки черного пепла, трепеща, как мотыльки, плыли с небес.

Люди Хэстена на берегу – те, что загнали нас в грязь и разрубили цепь сторожевого корабля, – прошлепали по мелководью, чтобы взобраться на «Дракона-мореплавателя», а потом присоединиться к бою на борту «Морского орла».

– Следуйте за ними! – крикнул я.

У людей Зигфрида не было никаких причин мне повиноваться. Они меня не знали, знали только, что я сражался рядом с ними. Но они поняли, что я хочу сделать, и их переполняла боевая ярость. Хэстен предательски нарушил соглашение с Зигфридом, а они были на стороне Зигфрида, поэтому люди Хэстена должны были умереть.

Те, кто заставил нас обратиться в постыдное бегство, уже забыли про нас. Теперь они находились на борту «Дракона-мореплавателя» и пробирались к «Морскому орлу», собираясь убить команду, которая помешала Хэстену сбежать. Мы не встретили отпора, взбираясь на борт их корабля. Люди, которых я вел, были моими врагами, но они этого не знали и охотно последовали за мной – им не терпелось послужить своему господину.

И вот мы ударили по людям Хэстена с тыла и на мгновение стали хозяевами положения. Наши клинки разили воинов в спины, и те умирали, даже не успев понять, что на них напали. А потом выжившие повернулись, и мы превратились всего лишь в горстку людей, противостоящих сотне.

На борту корабля Хэстена было слишком много людей, и на носу «Морского орла» не хватило места, чтобы все они присоединились к битве. Но теперь у команды «Дракона-мореплавателя» появился собственный враг. У них появились мы.

А корабль был узким. Наша «стена щитов», которую легко могли обойти с флангов на суше, растянулась здесь от одного борта «Дракона-мореплавателя» до другого, а скамьи гребцов останавливали тех, кто рвался к нам. Этим людям приходилось притормаживать, иначе они рисковали споткнуться о скамьи, доходившие им до колена. И все равно они спешили до нас добраться.

У них была Этельфлэд, и каждый человек сражался за свою мечту разбогатеть, и все, что им было нужно, чтобы стать богачами, – это нас убить.

Я поднял щит человека, которого сразил во время нашей первой неожиданной атаки. И теперь – с Райпером по правую руку и с незнакомым воином по левую – я позволил врагам приблизиться. И пустил в ход Вздох Змея. Мой короткий меч, Осиное Жало, обычно лучше подходил для сражения в «стене щитов», но сейчас враг не мог сойтись с нами вплотную, потому что мы стояли позади скамей гребцов.

Там, где я стоял, в центре корабля, не было скамей, а препятствием для нападавших служила подпорка мачты. И я все время посматривал влево и вправо, мимо огромной подпорки, чтобы вовремя заметить опасность.

Человек со всклокоченной бородой взобрался на скамью перед Райпером, собираясь рубануть того топором по голове. Но этот воин слишком высоко держал щит, и Вздох Змея пронзил его живот снизу вверх. Я повернул клинок, дернул вбок, и топор норвежца упал позади Райпера, пока враг вопил и дергался на моем клинке.

Что-то врезалось в мой щит – топор или меч. Человек со вспоротым животом упал на это оружие, и кровь побежала по клинку Вздоха Змея, согревая мою руку. Рядом со мной воткнулось копье – его отразил мой щит. Наконечник копья исчез, когда копье дернули назад, и я внахлест сомкнул свой щит со щитом Райпера как раз перед тем, как копейщик ударил снова.

Я помню, как думал: «Пускай! Они могут все утро тыкать копьями в щиты, и без толку!»

Чтобы нас сломить, нужно было перебраться через мешающие атаке скамьи и сразиться с нами лицом к лицу. Посмотрев поверх края щита, я увидел лица и бороды врагов. Враги кричали. Я понятия не имел, какими оскорблениями они нас поливают, знал только, что они нападут снова.

И они напали, и я снова вскинул щит. Слева от меня человек вскочил на скамью, а я ткнул его в ногу Осиным Жалом. То был слабый удар, но умбон моего щита попал противнику в живот и отбросил его назад. Чей-то клинок ударил меня в низ живота, но кольчуга не порвалась.