Читать книгу "Пятый всадник - Александр Харыбин"

Обернулся, чтобы взглянуть на обладателя этого кошмарного акцента. Метрах в десяти от меня стоял мужик моего возраста, торгуясь с продавцом шмоток. Лицо его показалось знакомым. Я пригляделся. Господи! Да это же Саня – мой однокурсник. Во время учебы он входил в немногочисленный круг моего общения. И хотя на третьем курсе я перескочил на год вперед и в своей группе стал бывать намного реже, мы все равно продолжали с большей или меньшей регулярностью общаться вплоть до момента, как я защитил диплом и закончил свое обучение.

В институте я был непререкаемым авторитетом во всем, что касалось учебы, что, в общем, легко объяснимо – за всю историю этого учебного заведения кроме меня никому еще не удавалось закончить его с отличием и на год раньше положенного срока. Заводилой, конечно, в плане веселого студенческого времяпровождения я не был. Но никогда не отказывался помочь товарищу по учебе, объясняя то, что ему непонятно.

Невозможно описать, насколько я был рад увидеть здесь существо из моей прошлой жизни. Тем более, однокурсника, с которым всегда был в хороших отношениях. Я подошел к нему.

– Саня, это ты?

Парень обернулся и несколько секунд смотрел, не узнавая. Собственно, узнать меня сейчас было непросто. С момента, как мы с ним последний раз виделись, прошло больше десяти лет. Да и бороды я тогда не носил. И вот в глазах у Сани, а я уже совершенно не сомневался, что это он, что-то промелькнуло. Узнал!

– Олег, ты, что ли? – не очень уверенно произнес он.

– Ну, а кто же?

– Блин, вот здесь я тебя точно не ожидал увидеть.

– А где ожидал?

– Ну, где-нибудь в МИТе или еще каком нормальном американском университете. Ты ж у нас гением считался.

– За комплимент спасибо, но мне здесь больше нравится. Тепло тут и море рядом.

– А ты чем, вообще, здесь занимаешься?

Вопрос поставил меня в тупик. Я не мог сказать правду. Пришлось на ходу импровизировать. Сказал, что снимаю часть домика в горах и ищу работу. Подрабатываю, где придется. В основном, на стройках. Услышав это, мой товарищ оторопел.

– А ты не пробовал получить приглашение куда-нибудь?

Я только махнул рукой. Не рассказывать же мне про все мои приключения, начиная с оборотней в погонах. Саня обещал поговорить с руководством факультета, где работал, чтобы меня туда устроить. Периодически появлялись временные контрактные должности по грантам и на них предпочитали брать по знакомству.

– Ты как, вообще, разбираешься в ЯМР? – Спросил Саня.

С ЯМР – ядерным магнитным резонансом, я немного познакомился, когда помогал Машуне в ее работе над диссертацией. Ну, еще, естественно, во время учебы в институте, но это не в счет. Освежить знания и почитать о новшествах, которые появились в этой области за последние годы, не составило бы большого труда. И на вопрос моего друга без малейшей тени сомнения ответил, что разбираюсь нормально. Вполне достаточно для того, чтобы в этом направлении работать. Похоже, Саня моим ответом удовлетворился.

Какое-то время походили по рынку, потом поехали к моему товарищу домой.

– Классная у тебя тачка, – сказал Саня, усевшись в мою машину.

Да, мне она тоже нравилась. Перед покупкой машины я довольно долго перебирал разные варианты. Наконец, понял, что в Италии надо покупать автомобиль итальянского производства. Выбор свой я остановил на «Альфа Ромео». До меня она проездила всего три года, имея просто смешной пробег – владельцем был пенсионер из горной деревушки, который машиной почти не пользовался. Небольшого размера и веса автомобиль имел трехлитровый движок и полный привод. Небольшое нажатие на педаль газа мгновенно вызывало эффект пинка в задницу.

Дома, то есть в трешке, которую снимали на троих молодые ребята – сотрудники университета, Саня предложил выпить за встречу. Я отказался, так как был за рулем. В квартире в этот момент находились остальные жильцы – кореец и немец. Посидели, поговорили. Я пригласил всех к себе в гости. Уехал от них, когда уже начало темнеть.

Сидя у себя дома, я все время в мыслях возвращался к разговору о моем возможном устройстве на работу во Флорентийский Университет. Честно говоря, заниматься ЯМР душа как-то не лежала. Да и не факт, что Саня не забудет тут же про свое обещание. А если и не забудет – где гарантия, что его руководство захочет меня взять.

С этого дня мы с Саней начали регулярно общаться. Где-то раз в неделю я приезжал к нему в гости, а почти каждые выходные устраивал у себя шашлыки, куда он приезжал с ребятами и девчатами из своего факультета. Пару раз, пока не пошли затяжные дожди, ездили на горное озеро, находившееся недалеко от меня, делали там на берегу шашлыки.

Когда я первый раз оказался на этом озере, то был просто потрясен открывшимся видом. Зеркальная гладь воды в обрамлении вековых сосен, спокойствие которой практически никогда не нарушал ветер, располагалась внутри глубокой котловины. Прямо из озера вырастала крутая, покрытая лесом горная стена. И все это – горы, сосны, небо – отражалось, как в зеркале, в воде совершенно нереального синего цвета. Я, прожив здесь целый год, даже не подозревал, что это чудо находится в двух десятках километров от меня, пока не сказал кто-то из саниных друзей. Вода, правда, была холодная, но я все равно, на зависть и восхищение европейских друзей Сани, нырял и плавал.

И что поразило больше всего – полное отсутствие мусора. Ни бумажки, ни окурка, несмотря на то, что ближайший мусорный бак находился на шоссе в нескольких сотнях метров. Все довольно многочисленные посетители аккуратно собирали после себя мусор в пакеты и относили наверх, к дороге. Увидев эту стерильную чистоту и вспомнив, что творилось на пляже на Островке после каждых выходных, я подумал, что пока наш народ не станет поступать так же, а будет продолжать разбрасывать вокруг себя дерьмо, то так и останется по уши в дерьме. И винить за это должен будет только себя.

А потом наступила зима. В горах вокруг моего домика частенько выпадал снег, не таявший, иной раз, неделями. Ночные температуры почти всегда держались ниже нуля. В общем, зимняя погода в Апеннинах несильно отличалась от московской. В деле выполнения обещания, данного мною Профессору, пока не было никакого продвижения. Я уже начал подумывать о том, чтобы поехать на месяц в Москву, собрать реактор там, а потом привезти его в Италию. Благо, самые ценные части, в том числе, силовой коммутатор, ждали меня в лесу под полуметровым слоем земли. Единственное, что сдерживало – страх попасть в лапы к террористам. Хотя и хотелось надеяться, что за полтора года они обо мне забыли.

Еще не давала покоя мысль о Катерине, лежащей в барокамере на глубине три десятка метров, словно спящая царевна в сказочной пещере. Нельзя сказать, что я ничего не делал для подготовки экспедиции на Шпицберген. Но пока все ограничивалось лишь теоретическими проработками. Я составлял список того, что необходимо было с собой взять, чтобы операция по разморозке прошла успешно. Еще думал над тем, какой лучше дать режим давления и температуры. Ведь у меня не было уверенности, что та методика, которая себя хорошо показала на собачке, подойдет для человека. Говорил же я ей, что перед тем, как испытывать на людях, надо было хотя бы один раз попробовать удачно разморозить поросенка. Также важно еще было решить задачу транспортировки всего оборудования на Шпицберген. Я сомневался, что со всем этим хозяйством меня пустят в самолет.