Читать книгу "Вампир Лестат - Энн Райс"

Все билеты были проданы за месяц до концерта, иразочарованные фанаты, которым не удалось попасть в зал, требовали, чтобыконцерт транслировался через громкоговорители. Повсюду в огромном количествевалялись пустые банки из-под пива. Подростки облепили крыши автомобилей, онисидели даже на багажниках и капотах. Из включенных на полную мощность радиоприемниковнеслась наша песня «Вампир Лестат».

Рядом с моей машиной бежал наш менеджер, на ходу черезоткрытое окно объясняя мне, что в зале будут установлены большие экраны имощные динамики. Чтобы предотвратить беспорядки, вся полиция Сан-Франциско былапоставлена на ноги.

Я чувствовал растущее беспокойство Луи. Когда мотоциклистырезко повернули в сторону вытянутого, как труба, уродливого зала, группаподростков прорвалась через оцепление и бросилась к нашей машине, прямо кстеклу с той стороны, где сидел Луи.

Все происходящее буквально завораживало меня. Возбуждение иволнение достигли своего предела. Снова и снова наши фаны окружали машину, нокаждый раз охранникам удавалось оттеснить их на безопасное расстояние. Толькосейчас я понял, как прискорбно недооценивал это мероприятие.

Те рок-концерты, которые мне удалось посмотреть в записи, немогли дать полного представления о том, что на них творится, и я оказался неготов к наэлектризованной атмосфере, уже сейчас полностью захватившей меня, коглушительному звучанию музыки, от которого у меня гудела голова, по мере тогокак постепенно улетучивалось мое постыдное, чисто человеческое, тщеславие.

В зале творился сущий ад. Под прикрытием телохранителей мыпомчались в особо охраняемую зону, предназначенную для нас и обслуживающегоконцерт персонала. Таф Куки прижалась ко мне всем телом. Алекс подталкивалвпереди себя Ларри.

Фаны хватали нас за волосы и полы плащей. Обернувшись, ясхватил Луи и протащил его вслед за нами в дверь.

Сидя в отгороженной портьерами гримерной, я впервые в жизниуслышал эти звуки – звериные вопли толпы. Собравшиеся под одной крышейпятнадцать тысяч смертных душ вопили, свистели и ревели.

Разве мог я справиться с этим поистине диким ликованиемтолпы, от которого дрожь пробегала по моему телу? Не знаю, испытывал ли якогда-нибудь столь близкое к эйфории состояние.

Я подошел к краю сцены и заглянул в щелку в занавесе. Всепространство до самой крыши по обе стороны от вытянутого овала было заполненобеснующимися смертными. А на свободной центральной площадке несколько тысячюнцов танцевали, обнимались, тянули вверх пальцы, пытаясь пробраться как можноближе к сцене. В постоянно движущемся благодаря работе вентиляторов воздухестоял такой насыщенный, густой запах гашиша, пива и человеческой крови, что уменя едва не закружилась голова.

Техники кричали, что у них все готово. Грим на наших лицахбыл подправлен и приведен в порядок, плащи из черного бархата отчищены от пыли,черные галстуки подтянуты потуже. Не было никакого смысла и дальше томитьожиданием возбужденную толпу.

Прозвучала команда потушить свет. И темноту огласилнеистовый рев, от которого задрожали стены. Я чувствовал, как пол под ногамизаходил ходуном. После того как послышалось монотонное жужжание,свидетельствующее о том, что электронная аппаратура подключена, рев стал ещегромче.

Меня охватила нервная дрожь. Впечатление было такое, будто сменя содрали кожу. Схватив Луи за руку, я приник к нему долгим поцелуем, покане почувствовал, что он меня отпустил.

Все, кто находился по ту сторону занавеса, чиркнулималенькими газовыми зажигалками, и в непроглядном мраке зала загорелись тысячикрошечных огоньков. Ритмические хлопки постепенно стихли, и монотонный гултолпы то затихал, то вновь становился громче, изредка прерываемый чьим-товизгом. В голове у меня все смешалось.

И в эти минуты я вспомнил театр Рено и все, что происходилотам много лет назад. Я отчетливо увидел его перед своими глазами. Но этот залбольше походил на римский Колизей. Каким скучным и холодным показался мне процессзаписи пластинок и съемки видеоклипов! Он не шел ни в какое сравнение с тем,что происходило сейчас.

Техники подали нам сигнал, и мы выскочили за занавес. Приэтом мои смертные музыканты спотыкались, потому что ничего в темноте не видели,в то время как я легко преодолел все преграды в виде валяющихся под ногамикабелей и проводов.

Я стоял на самом краю сцены, прямо над головамираскачивающейся и вопящей толпы. Алекс сидел за барабанами, Таф Куки держала вруках сверкающий плоский корпус электрогитары, а перед Ларри поблескивалаогромная полукруглая клавиатура синтезатора.

Я оглянулся и посмотрел на гигантские видеоэкраны надсценой, которые должны будут многократно увеличить наши изображения, чтобы насмог хорошо видеть каждый, кто пришел в зал. Потом снова перевел взгляд на моревопящих и визжащих юнцов.

Волны шума одна за другой накатывались на нас из темноты. Яявственно ощущал запах разгоряченной крови.

Над нами вспыхнули прожекторы. Серебристые, голубые, красныелучи яростно метались по сцене, скрещивались и ловили нас в перекресток света.Крики и вопли достигли поистине невероятной высоты. Взглянув на стоящих поместам среди огромного количества проводов и серебристых металлических стоекмузыкантов, я увидел, что они тоже возбуждены и буквально упиваютсявосторженным приемом публики.

При виде невероятного числа поднятых вверх пальцев на лбу уменя выступил пот. То тут, то там в толпе мелькали юнцы в нарядах для Хэллоуина– они изображали вампиров с испачканными «кровью» лицами. У некоторых вокруг глазбыли нарисованы черные круги, что придавало им по-детски невинный вид и в то жевремя вызывало отвращение. Мяуканье, улюлюканье и хриплые вопли, перекрываяобщий гул, неслись отовсюду.

Да… это не имело совершенно ничего общего с созданиемвидеофильмов и совсем не походило на пение в прохладной с кондиционированнымвоздухом студии, стены которой были обиты пробкой.

Меня трясло от возбуждения, а по лицу струился красноватыйпот.

Лучи прожекторов блуждали по рядам зрителей, оставив нас вблагословенном полумраке. А в зале, всюду, куда падал луч прожектора, воплистановились еще громче, и зрители буквально дергались в конвульсиях отперевозбуждения.

Какие ассоциации вызвали у меня эти крики? На мой взгляд,они свидетельствовали о том, что человек сам по себе перестал существовать и насмену ему пришла толпа со своими законами. Такие обезумевшие толпы окружалигильотину, а в Риме требовали крови христиан. Такая толпа собралась в священнойроще кельтов в ожидании появления Мариуса – нового бога. Я ясно видел передглазами эту рощу, так же отчетливо, как и тогда, когда Мариус рассказывал мнесвою историю.