Читать книгу "Качели - Сергей Кургинян"

Тут могут быть разные точки зрения. Кто-то (и ваш покорный слуга в том числе) считает, что если одна из сторон положила на чашу весов (или коромысло качелей) груз под названием «идеология», то вторая сторона может выиграть, только сделав то же самое с большей убедительностью. А кто-то считает, что слово — серебро, молчание — золото. Но то, что после полноценного слова нельзя класть на политический прилавок медь так называемого «канцелярита», очевидно для всех.

Но дело даже не в канцелярите. Дело в судьбе страны. Судьба же зависит от ментальности представителей того класса, которому случай или история передали в руки страну. От их самосознания, классовой зрелости. От желания и умения говорить со страной не на канцелярите — иначе. На канцелярите уже говорили в конце 80-х годов совсем не худшие представители тогдашней номенклатуры. Договорились…

Завтра кто-нибудь снова выведет на улицу толпы, и с ними надо будет говорить. Кто будет говорить и как? Кто выйдет за рамки чиновной безгласности? За рамки того, что когда-то уже беспощадно описал тот же Александр Галич:

И теперь, когда стали мы первыми,

Нас заела речей маета.

Но под всеми словесными перлами

Проступает — пятном — немота!

Чем обернется для страны это пятно чиновной немоты? Это вялое пережевывание цифр? Это непонимание законов чувств, образности, эмоций, энергии? Не вечно будет длиться застой, не вечно! Что дальше? Стрелять будут? Так и в Румынии «пальнули» — и по народу, и по себе.

Группа № 6. Серия обобщающих авторских передач на радио «Эхо Москвы»

Читатель и сам уже, наверное, понял, что мне не нужны лавры пушкинского Пимена, «записывающего, не мудрствуя лукаво», все, что наговорили по поводу статьи В.Черкесова его многочисленные симпатизанты и антисимпатизанты. Я твердо вознамерился создать не летопись, а аналитическую модель. Причем достаточно развернутую. С трендами, кластерами — всем, чем положено. Создать же я хочу ее не для того, чтобы покрасоваться («вот ведь как можно все разрисовать»), а для того, чтобы выявить определенные нетранспарентные аспекты ведущейся идеологической и информационной войны.

Но и это выявление мне нужно не само по себе. То есть, конечно, оно для меня и самоценно, поскольку я занимаюсь теорией элит. Однако не от хорошей жизни ведь занимаюсь! А потому, что чувствую в неадекватном (или неоднозначном) поведении определенных элит стратегическую угрозу. Хочу эту угрозу выявить. А, выявив, что-то ей противопоставить.

Только подобные далеко идущие соображения заставляют меня скрупулезнейшим образом отслеживать высказывания по поводу статьи Черкесова. Начни я это делать более небрежно — мне справедливо укажут на неполноту данных, исходя из которых я строю модель. Соответственно, на недостоверность выводов. А потому будем терпеливо собирать (а где надо и обсуждать) первичный фактологический материал.

Второй этап развития кампании в СМИ по поводу статьи В. Черкесова в газете «Коммерсант» начинается в районе 12–13 октября. В эти дни постепенно прекращается разделение реакций на историю задержания генерала А.Бульбова и на публикацию статьи В.Черкесова. Возникают обзорные реакции, включающие весь процесс в целом. Здесь подразумевается и процесс, касающийся Госнаркоконтроля, и весь конфликтный процесс в российских спецслужбах.

Лидером этого нового направления становится радиостанция «Эхо Москвы», где примерно в одном ключе выходит ряд передач.

Передача № 1. «Власть» (ведущий Е.Киселев), 12 октября (15 октября печатная версия программы публикуется в «Новой газете»).

Е.Киселев коротко воспроизводит мониторинг всей ситуации с момента ареста Бульбова и ставит вопрос: понесет ли В.Черкесов ответственность за то, что выносит на обсуждение общественности проблемы и подробности внутричекистского противостояния? Говорится о том, что не исключено даже снятие В.Черкесова с должности за вынесенный из избы сор (вообще эта тема «вынесенного сора» возникает в публикациях периодически). Оценка Е.Киселева: «Выступать с откровениями по поводу того, что происходит в недрах спецслужб, — тяжелейшее нарушение всех писаных и неписаных правил, которыми живет корпорация». Но дальше Киселев как бы возражает сам себе: «Могли Черкесов, в свою очередь, тоже получить санкцию президента на такой шаг? Вполне. Причем Путин — это в его стиле — мог дать понять сторонам конфликта, что одна может начинать боевые действия, а другая — публично отвечать».

Заключение Киселева таково: «Зачем это Путину? Он выстраивает систему сдержек и противовесов, чтобы после 2008 года оставаться главной фигурой в стране».

Страны в обсуждении как не было, так и нет. Проблем как не было, так и нет. Санкции, балансы, заходы…

Передача № 2. «Код доступа» (ведущая — Ю.Латынина), 13 октября.

Ю.Латынина сохраняет агрессивную интонацию в отношении Госнаркоконтроля, взятую ею с самого начала (сайт Грани. ру). Однако на сей раз «площадные поношения» отсутствуют. Новый посыл выглядит так:

«…Хочется сказать: конечно, Госнаркоконтролъ — очень полезное учреждение, когда оно слушает Устинова. Может быть, мы это как-то запишем законодательно? Ну, допустим, запишем, что в обязанности Госнаркоконтроля входит прослушка Сечина, Устинова, Патрушева и еще кого-нибудь там, а все остальное, пожалуйста, пусть не трогают, пусть не проводят поправки по неуничтожению наркотиков».

Общий пафос — «чума на оба ваших дома».

Латынина временно снижает градус атаки. И это надо зафиксировать. А еще надо зафиксировать то, что фиксировать уже не хочется. Что для обсуждения нужен язык. А его нет. И что «пятно немоты» проступает не только через цифры Следственного Комитета, но и через журналистскую бойкую болтовню. Шукшин по сходному поводу спрашивал: «Что с нами происходит?» Так что же?

А происходит то, что можно назвать «вторичным опрощением». То есть регрессом. Регресс враждебен тексту вообще. Высказыванию как таковому. И нигде это не обнажается так явно, как в выступлениях Латыниной.

«После чего появилось письмо Черкесова? После ареста генерала Бульбова. Какой самый важный вопросу этой истории? Сдаст Черкесов Бульбова или нет? Товарищ Черкесов мог четыре слова написать в своем письме: «Я Бульбова не сдам». Даже вместо письма мог бы написать, всем было бы гораздо интереснее. А что товарищ Черкесов написал? Он написал, что от предателей в наших рядах мы будем избавляться беспощадно, но разрушать ряды никому не позволим. Это как перевести на русский язык? Это перевести так, видимо, что если попросит Путин, то сдам, а нет — так будет честный офицер. В общем, короче, когда в Мордоре два отряда орков сражаются за кольчужку Фродо, ни на чьей стороне сочувствия быть не может».

То есть Черкесов говорить не должен вообще. Он должен молчать, отделываться односложными фразами. Тогда Латыниной будет интересно. А вам не интересно, почему ей будет только тогда интересно? Вы не видите за этим фундаментальной коллизии, по отношению к которой статья Черкесова — это всего лишь важная частность?