Читать книгу "Гром небесный. Дерево, увитое плющом. Терновая обитель - Мэри Стюарт"

Мы ничего не сказали друг другу. Я крепко закусила губу, чтобы сдержать слова, готовые сорваться с языка. Уильям, кажется, глотал слезы.

В молчании мы выбрались наверх и мрачно зашагали к велосипедам.

Вместо того чтобы сесть на велосипед, Уильям обернулся и стал глядеть мимо меня, на развалины большой усадьбы.

– Они могут забрать его назад?

– Кто «они»?

– Те, кто держал его там. Вы сказали, Джессами думает, что это цыгане.

Я покачала головой.

– Кто бы ни оставил его умирать от голода на веревке, они не имеют никаких шансов… слышишь, ни малейшего шанса заполучить его обратно. Им повезет, если они избегнут судебной ответственности за такое. Нет, не бойся. Если это сделали цыгане, мы никогда о них больше не услышим.

– Вы оставите его у себя, правда?

– Да, конечно. Но… – Я задумалась. – Не мог бы ты взять его к себе на некоторое время, а, Уильям?

– Я?

Мальчику явно понравилась эта идея, но что-то все-таки заставляло колебаться.

– Да. Видишь ли, во всей этой истории есть несколько вопросов, на которые мне очень хотелось бы получить ответы. И пока я их не получу, мне нужно, чтобы собаки нигде не было видно. Все это довольно странно, Уильям. Понимаешь…

Он прекрасно все понимал.

– Вы хотите сказать, они могут попытаться навредить ему? Значит, Джессами не выпускал его, а…

– Я не знаю. Знаю только, что… Короче, это касается… Ох, Уильям, давай сейчас ты просто поверишь мне на слово? Потом я тебе все объясню.

Не могла же я в самом деле рассказать мальчику о колдовских снах, об обещании моей тети, которое она дала мне много лет назад у реки Иден. Но мальчик прекрасно понимал меня и без слов.

– Вот подумай, – медленно добавила я, – собака перегрызла веревку и, возможно, освободилась сама. Тогда пес сразу бы выскочил из развалин и убежал бы. Теперь – даже если предположить, что Джессами действительно спустился туда, чтобы освободить его, – что же он такого сделал, что пес так сильно его укусил? Я ясно слышала крик боли. И если кто-то причинил собаке такую сильную боль и так ее напугал, что она перекусила веревку, рванулась и убежала… Вот о чем я думаю.

– Та рана у хвоста? Ой, мисс Джейлис! Конечно, я заберу его! Заберу прямо сейчас, ладно?

– Чем быстрее, тем лучше. Твой отец не будет против?

– Нет, если я расскажу ему, что случилось. Сегодня, боюсь, не получится – отец уехал в Лондон к издателю и вернется очень поздно. Но все будет в порядке, вот увидите, он не станет возражать. Отец любит животных, просто у него нет времени, а собака отнимает много времени, он так говорит. Но я должен все ему рассказать, вы не против?

– Конечно нет. И пожалуйста, подчеркни, что я заберу его, как только все выяснится. У вас он будет в безопасности, ты его станешь кормить и выхаживать – пускай поправляется. Я не думаю, что он страдает чем-то, что не могут вылечить уход и хорошее питание, но все равно свожу его к ветеринару, как только смогу. Еще я съезжу в Арнсайд и куплю ему еды, но, пока он так истощен, молока с черным хлебом будет достаточно. Можно добавлять яйцо. Ты с этим справишься?

– Конечно!

– Тогда поехали назад. Ты у нас специалист по ключам, скажи, пожалуйста, сарай запирается?

– Да.

– Вот и отлично. Поехали, закроем его, пока ко мне не пожаловали какие-нибудь неожиданные гости.

Вернувшись в Торнихолд, мы посмотрели на нашего колли, который спал глубоким сном у себя в углу, закрыли дверь на замок и пошли на кухню. Я сварила себе кофе, а Уильяму дала кружку сладкого какао и кусок того самого пирога, которым я кормила ночью Джессами.

Мальчик уже не задавал вопросов. Он целиком погрузился в радужные перспективы заботы о своей собаке. Я слушала вполуха. Мои мысли витали в странном подлунном мире тайн и загадок, снов и воспоминаний. Многие загадки предстояло еще решить.

– Кто здесь в окрестностях держит голубей? – спросила я.

– Голубей? – повторил Уильям, которого я перебила на перечислении достоинств пастушьих собак вообще и колли в частности. Вид у него был сейчас такой, словно я спросила по меньшей мере о птеродактилях.

Посмотрев на его удивленную мордашку, я рассмеялась.

– Ну да. Голубей. Это такие птицы. С перьями. Они говорят «гули-гули» и живут под крышами или в мансардах вроде моей. Ты говорил, что часто помогал мисс Джейлис ухаживать за ее голубями.

– Извините, – улыбнулся Уильям. – Так что там про голубей, мисс Джейлис?

– Давай ты попробуешь называть меня просто Джили. Короче и удобней. И забудь про «мисс».

– Я… я не знаю.

– Давай-ка, попробуй. Ну! Джили.

– Джили.

– Еще раз.

– Джили.

– Вот и славно. Так я тебя спросила, кто в округе держит голубей.

Мальчик сдвинул брови.

– Дайте-ка я подумаю. Ну, для начала, голуби есть на ферме. Не там, где мы живем, а там, где живет семья фермера, – в Блэк-Коксе. Но мне кажется, это дикие голуби. Дикие скалистые голуби, вот как они правильно называются. Папа говорит, что все породы домашних голубей произошли от них, потому что они привыкли селиться в расщелинах скал и пещерах и могут размножаться в коробках и всяких таких…

– Нет-нет, я не о диких голубях. Меня интересуют домашние голуби. Почтовые.

– Да, в городе есть несколько человек, которые держат почтовых голубей. Около моста через реку есть большое поле, разбитое на маленькие садики. Там есть несколько голубятен. А почему вы о них спрашиваете? Хотите держать у себя почтовых голубей?

– Похоже, придется. У меня их уже два. Второй прилетел вскоре после того, как я сюда переселилась, и принес записку.

– Записку? – Он со стуком поставил кружку на стол. Выплеснулось немного какао. – Сюда? А что в ней было?

– Сейчас покажу.

Записка хранилась в боковом кармане моей сумочки. Я вытащила тоненькую полоску бумаги и протянула ее Уильяму:

– Вот она.

Теперь я понимаю, что поступила тогда довольно глупо. Дело было в том, что мне требовался человек, которому я могла бы полностью доверять свои мысли, и я забыла, что Уильям еще совсем ребенок. Правда, он не раз показывал себя таким тонким и умным собеседником, каких не встретишь и среди людей вдвое старше, чем он. К тому же я попросила его называть меня просто Джили – и вот результат.

Мальчик взял бумажку, развернул, и я увидела, как он смертельно побледнел. Рот полуоткрыт, в лице ни кровинки.

– Уильям, прости, пожалуйста! – кинулась я к мальчику, мысленно кляня свою глупость. – Мне не надо было показывать тебе эту записку… Успокойся, все в порядке. Кто бы ее ни послал – очень хорошо, что он это сделал. Я сразу почувствовала себя дома. И пришла она в самый нужный момент. Голубь, наверное…