Читать книгу "Апокриф - Владимир Гончаров"

Читая сообщение об этом моменте судебного заседания, Тиоракис невольно напрягся… но напрасно. В публикации сообщалось, что этот элементарный вопрос сразу поставил обвиняемого в тупик, и он не назвал своего доброхота.

«Эх, чудак ты, чудак! — ощущая дополнительный острый укол совести, отметил для себя Тиоракис. — Это ведь ты, скорее всего, меня боялся подвести! Не знал, что со мною случилось на самом деле, и на всякий случай промолчал…»

Предъявленные доказательства суд счел вполне достаточными, чтобы заключить самого Острихса и еще трех человек вместе с ним, под стражу до окончания следствия. Троих, и в том числе Репта, отпустили под значительный залог, внесенный все тем же олигархом С.

* * *

Такова была официальная версия событий, которую оппозиционная пресса сразу же подвергла жесткой критике, обнаруживая и указывая на разного рода нестыковки и слабые места обвинения. С соответствующими заявлениями выступали правозащитники и адвокаты, имелись весьма скептические отзывы из-за рубежа, но в пропагандистской войне слишком большое значение имеет совокупная мощь залпа. Кроме того, к нытью правозащитников обыватель привык и часто даже им раздражался, особенно, когда ему упорно долдонили о гуманизме, милосердии и строгом соблюдении судебных процедур, даже когда речь шла о заведомом насильнике и убийце детей, о боевике с бомбой, или о матером коррупционере. Что касается адвокатов, то эти — за деньги, или ради обретения широкой известности (что в конечном итоге, опять же — деньги), готовы «ничтоже сумняшеся» утверждать об отсутствии достаточных доказательств и требовать оправдания подзащитного, даже если его в присутствии десятка свидетелей и с мешком награбленного за спиной поймают прямо на месте преступления.

Вот, если бы сам Острихс имел возможность обратиться к широкой публике с комментариями по поводу предъявленных ему обвинений и своим знаменитым «поверьте», — тогда все могло полететь к черту. Однако давать ему такого шанса никто не собирался. Следствие велось в закрытом режиме, а специально подобранные и соответствующим образом настроенные люди на эти фокусы не поддавались.

Все шло к тому, что партии власти удалось-таки с минимальными издержками и на достаточно длительный срок выдернуть Острихса из предвыборного политического процесса. Напряжение, конечно, сохранялось и ситуация требовала очень больших пропагандистских и организационных усилий, но самый опасный взрыватель можно было считать обезвреженным…

* * *

И все-таки бомба шарахнула! А заложил ее, как оказалось, сам Острихс.

Через два дня после ареста, то есть как раз неделю назад. Сначала на зарубежных новостных телевизионных каналах, доступных к приему в НДФ через спутники и почти одновременно по компьютерным сетям стал распространяться видеоролик, в котором сам Острихс Глэдди рассказывал о том, что ему известно о готовящейся в отношении него провокации и даже предсказывал как она будет выглядеть.

Слова эти в публикациях приводились дословно, и Тиоракис легко узнал в кратком пророчестве те самые фразы, которыми он месяц назад предостерегал Острихса от имени мифического «университетского товарища». По техническому хронометражу, выведенному на экран, любой непредвзятый человек мог убедиться, что запись сделана за три недели до ареста.

А в конце короткого предсказания было вот что:

«То, что вы видите эту запись, означает, что я уже арестован, поскольку ее обнародование поставлено в зависимость от самого факта моего ареста.

Я не знаю деталей обвинения, которое будет выдвинуто против меня, и не знаю, какие именно улики будут предъявлены для его доказательства, но прошу всех, кто знает меня лично, или понаслышке, или просто из любопытства следит за событиями, определяя свое отношение ко мне, иметь виду следующее;

Поверьте, я не имею никакого отношения к экстремистским организациям!

Поверьте, предъявленные мне обвинения, являются фальшивкой!

Поверьте, очень нужно, чтобы правда восторжествовала!

Поверьте, это очень важно для каждого из вас. От этого зависит ваше будущее!

Поверьте, пришла пора защитить справедливость и самих себя!

Поверьте, у вас это получится!»

* * *

«Ай, да философ! — мрачно восхитился Тиоракис, прочитав эту, своего рода, формулу психического кодирования. — Я-то считал тебя и вовсе телком, а ты вон какую «козу» всем соорудил!»

Однако почти одновременно из-под газетных строчек всплыло еще одно знакомое имя — Альгема Лисс! Это была распечатка ее интервью на телевизионном канале «Новости Континента» (Соединенное Королевство Великой Равнины), который первый пустил в эфир обращение Острихса. Альгема рассказывала, как три недели назад Острихс Глэдди действительно поделился с ней своим беспокойством в связи с полученным им предупреждением насчет возможной провокации. Источник информации он не назвал, но попросил ее совета. Вот тогда они и решили сделать эту запись. Она, Альгема Лисс, лично выступила в качестве оператора и тут же выехала вместе с отснятым материалом за рубеж, из опасения, что в НДФ, в случае чего, обнародование может быть сильно затруднено или даже невозможно. В том же интервью она высказала мнение, что лично ей знакомый и оказавшийся провокатором Воста Кирик, «или как его там», скорее всего, жив, здоров и отсиживается где-нибудь в полном комфорте…

Вот теперь Тиоракису все стало ясно:

«Вместе решили», — это, конечно, ерунда! — сделал он собственное заключение. — Тут чувствуется рука самой Альгемы, для которой азартная игра против власти — одновременно и профессия, и излюбленное хобби. Но как точно все рассчитала! Между прочим, не уговорила Острихса «лечь на дно» до времени! Не смогла? Возможно, возможно… Но, скорее всего, сама не захотела. Это же такую кашу можно заварить! Такой скандалище! Мечта любого журналиста! Не, правда, молодец! И ведь не куда-нибудь поехала, а в Соединенное Королевство! Совершенно точно знала, что там за это ухватятся и раскрутят по полной программе. Каждому приятно подставить ножку главному геополитическому сопернику… А насчет Восты Кирика… А что? Тоже права, конечно. Ну, Альгема! Ай, молодца-а!»

* * *

Как бы то ни было, в первый же день появления опасного обращения в эфире события покатились, что называется, «как танк с горы», — все ускоряясь и совершенно неудержимо.

Все тогда еще работавшие каналы радио и телевидения, которые хоть в какой-то степени можно было назвать независимыми, в каждом блоке новостей все крутили, и крутили, и крутили сенсационный материал, тем самым все усиливая и усиливая воздействие «заклинаний» Острихса на самые широкие круги населения. Правительственные каналы тоже выступили со вполне ожидаемыми заявлениями, дескать: «провокационные действия зарубежных спецслужб…», дескать, «фактическое вмешательство иностранного государства во внутренние дела НДФ…», дескать, «скандально известная журналистка выступила орудием…», и тому подобное. Однако, против всей силы дара этот лепет, даже если бы он был совершенной правдой, сработать не мог.