Читать книгу "Мастер войны : Маэстро Карл. Мастер войны. Хозяйка Судьба - Макс Мах"

«Интересное совпадение, – решил Карл, на ходу обдумывая случившее. – И опять-таки, возможно, совсем не случайное».

Поскольку лошадей у них не было, а дорога до городских ворот могла показаться легкой только неопытному человеку, им, действительно, следовало поспешить. От устья пещеры в долину Лабы – неширокой, но своенравной реки, вела едва заметная, заросшая травой и молодыми побегами вереска тропа. По ней они и спустились, преодолев крутой склон холма без того, чтобы свернуть себе шею или повредить ноги. Кто и зачем проложил этот, максимально учитывающий топографию местности путь наверх, сказать было трудно. Во всяком случае, на звериную тропу это не походило, но, как говориться – и, вероятно, правильно говорится – вопросы возникают тогда, когда на то имеются веские причины. А у них такой причины просто не было.

4

– Здесь! – сказала Дебора, останавливаясь перед очередной гостиницей. – Карл, я хочу поселиться в этой гостинице.

Гостиница называлась «Морской зверь» и ничем, на взгляд Карла, не отличалась от нескольких других, выглядевших ничуть не хуже, но в тех Дебора и Валерия жить не захотели.

– Да, – неожиданно согласилась Валерия. – Мне она тоже нравится. Конрад, супруг мой, ведь правда, мы можем заночевать в этом странноприимном доме?

– По слову женщины, – усмехнулся в ответ бан Трир. – Но, может быть, графиня Брен[22] предпочтет…

– Нам все равно, – улыбнулась Виктория. – Эта или та, только чтобы в ней хорошо готовили и застилали постель чистым бельем.

– Пять комнат, хозяин, – сказал Карл вышедшему навстречу дородному мужчине, облаченному в богатый костюм, поверх которого, впрочем, был надет длинный кожаный фартук, указывающий на род его занятий. – С самыми большими и удобными кроватями, какие только вы сможете найти.

– Я обойдусь и обыкновенной, – хмуро буркнул подошедший к Карлу слева Август.

– Почем ты знаешь, Август, что проведешь эту ночь один? – отмахнулся Карл и снова посмотрел на хозяина гостиницы. – Найдутся у вас, мастер, такие комнаты?

– Разумеется, ваша светлость, – поклонился мужчина, успевший, верно, посчитать алмазы на рукояти Убивца. – И комнаты, и кровати, и все, что будет угодно господам.

– Обед! – сказал Конрад. – Нам будет угоден обед, и не жалей усердия своих поваров, любезный. За хорошее вино и вкусные яства ты будешь вознагражден отдельно.

– Вы не останетесь недовольны, милорд, – еще ниже склонился в поклоне содержатель гостиницы. – Все самое лучшее, чем славен город Линд, будет на вашем столе.

– Но сначала, – мягко остановила его Дебора, – мы хотели бы привести себя с дороги в порядок. Так что кипятите воду, мой друг. Нам понадобится целое море горячей воды!

– Прошу вас, дамы и господа, – похоже у хозяина голова кругом пошла, когда он рассмотрел остальных гостей. Как бы ни были просты дорожные костюмы Карла и его спутников, опытный взгляд легко мог оценить происхождение тех, кто их носил, по тем особым приметам, которые, в общем-то, и искать не требовалось. Ткани, покрой и драгоценности говорили сами за себя.

– Ваша милость, – донесся до ушедшего несколько вперед Карла почтительный шепот кабатчика, обращавшегося сейчас, по всей видимости, к капитану. – Вы только дайте знать, и вам не придется коротать ночь в одиночестве. В Линде много славных девушек, но для вас…

– Мне нравится это место, – едва сдерживая смех, повторила Дебора. – Пойдем, Карл, и посмотрим, так ли хороши здесь комнаты, как обещает нам этот славный человек.

5

В Семи Островах не было петухов. Они там просто не приживались. Зато над городом летали чайки. Нервные, вечно встревоженные и крикливые, птицы эти никогда, кажется, не знают покоя – ни днём, ни ночью. А вот в Линде чайки другие: спокойные, неторопливые. Другой город, другие птицы. В том числе и петухи.

Петушиный крик разбудил Карла, когда рассвет могли почувствовать только худые и жилистые «северянские тарнеголи», да, быть может, он сам, если бы таково было его намерение. Однако просыпаться так рано – за маленьким гостиничным окном все еще было темно – Карл не предполагал. Но природу обмануть трудно, если возможно вообще. Сон ушел, как ни бывало, чего, впрочем, и следовало ожидать, и, значит, Карл снова должен был выбирать. Ему было удивительно хорошо сейчас под тяжелой пуховой периной, без которой он вполне мог обойтись. Но он был не один, а Дебора… Что ж, все дело было в ней. Разумеется, Карл мог тихо подняться, даже не разбудив спящую женщину, и – оставив ее досматривать сны, – отправиться бродить по темным, затянутым туманом улицам Линда, вспоминая его ногами. Но мог и остаться, снова позволив себе раствориться в медленно поднимающейся волне страсти, огонь которой, сама того не подозревая, разжигала в нем сейчас Дебора. Нежное дыхание в плечо, прикосновения горячего бедра и упругой груди, рука, лежащая на его животе… Однако прошедшая ночь и без того оказалась едва ли не самой бурной в истории их короткой любви. Дебора была ласкова и нежна, и одновременно неистова. Как ей удавалось сочетать несочетаемое? Вероятно, все дело в сложной природе ее души, в которой бок о бок сосуществовали женщина и ее зверь, воплощенная женственность и безумная дерзость не ведающего страха бойца. Но и то правда, что такой, как сегодня, Карл ее еще не видел, не чувствовал и не любил. И он подозревал, что виной этой неутолимой жажды и беспредельной нежности было чувство обреченности, которое Дебора ощутила в сгустившейся вокруг них атмосфере «последних дней» или уловила в изменившемся ритме его сердца. Но, как бы то ни было, даже не зная всей правды, она была с ним такой, как если бы это был их самый последний раз. А он сам? Карл полагал, что знает, что его ожидает, с той мерой уверенности, какая только возможна в мире, где никто не знает всего. И, вероятно, поэтому таким, как сегодня ночью, он не был ни с кем и никогда. Даже со Стефанией… Просто потому, что не знал тогда, уходя от нее на свою проклятую войну, что уходит навсегда.

Сейчас же Карл знал, или, во всяком случае, предполагал, что ночь эта в уютной гостинице «Морской зверь», может стать последней дарованной им богами возможностью почувствовать друг друга так, как никто из них никогда уже не почувствует другого. О такой ночи в Загорье говорят, что покой любовников сторожит сама Госпожа пределов. Возможно, так все и обстояло, потому что страсть и нежность, которые обрушил на Дебору Карл, были ничуть не слабее ответного огня, вспыхнувшего в ней. Так стоило ли разрушать великолепную картину любви, написанную этой ночью их собственными телами, еще одной короткой и необязательной близостью?

Но, видят боги, понимать и принимать – две совершенно разные и не обязательно связанные между собой вещи. Умом Карл все это прекрасно понимал и, как истинный знаток искусства, не мог не восхищаться рисунком, созданным их с Деборой неразделенным вдохновением, но душа его отказывалась принимать завершенность этой любви, и, как ни странно, его художественное чувство и являлось, по сути, источником такого ощущения. А что не завершено, как говаривали художники в Венеде, то может быть дополнено…