Читать книгу "В погоне за Солнцем - Ричард Коэн"

Друзья и близкие все сделали свой вклад во многих отношениях: Джон и Нина Дарнтоны, Лиза Дарнтон (предварительные изыскания по поводу Юнга), Джейми Дарнтон (сложные китайские этимологии), Даррелл Маклеод, Сара Уилер, Хилари Сперлинг, Элейн Шокас, Линден Стаффорд, Брайн Бривати, мой старый университетский друг Колин Глиделл, Ричард Олдкорн, Пол Пикеринг, Майкл Джонсон, Аллен Курцвайл, Дэвид Боданис (когда отрывался от бесконечных толкований Десяти заповедей), Билл и Линда Рич (некоторые находки о пиратах), Джон де Стефано (мой учитель по виолончели), Лаура Усыскин (различная помощь от масонов до птичьих миграций), Гарри Хоц (владение температурными шкалами), Эндрю Ди Риенцо (мы познакомились в автобусе, а затем он научил меня ключевым моментам физики), Рон Розенбаум (помощь с Шекспиром), Кевин Джексон, Джим Лэндис (не в последнюю очередь – за обсценную цитату из Августа Стриндберга), Элизабет Сифтон (которая рассказала мне о Солнечном музее в Риге), Бен Чивер (которого я забыл поблагодарить в предыдущей книге), Перегрин Ходсон (который заставил меня подняться на Фудзияму), Вудро Кэмпбелл (мой сообщник и фотограф на Антарктиде), Нэнси Кэмпбелл (она никак не связана с Вудро), Мэри Кьюннан (из Австралии), мой старый тьютор д-р Майкл Таннер в колледже Корпус-Кристи (Кембридж), Джеки Алберс и не в последнюю очередь Тоби, Мэри и Гай Коэны. Именно Тоби однажды положил мне руку на плечо и спросил: “Пап, может, ты наконец заработаешь немного денег и напишешь славную короткую книжку?” Однажды напишу.

Главный швейцар моего кондоминиума Билл Алберс обеспечил на высочайшем уровне бесперебойное попадание ко мне всей корреспонденции, которую он просовывал под дверь, сопровождая уместными расспросами о продвижении дела. Энн Годофф и Ванесса Мобли были очень добры и предупредительны, когда началась работа над книгой. Мой редактор в издательстве Random House Бет Рашбаум значительно улучшила книгу своими организаторскими способностями и уверенностью, что в книге не должно появляться ничего непонятного обычному читателю. Я также чрезвычайно благодарен мастерству и подмоге со стороны многих сотрудников Random: это Тим Бартлетт, Том Перри, Уилл Мерфи, Барбара Бахман, Лондон Кинг, Меган Кэссиди, Анджела Полидоро, Сьюзан Камил и Джина Чентрелло – они сделали выход моей книги в издательстве почти семейным делом. Это же относится и к британским издателям во главе с моим старинным другом Йэном Чепменом, а также к Майку Джонсу, Кэтрин Стэнтон, Рори Скарф, Анне Робинсон, Сюзанн Бабоно и Салли Партингтон. Я счастлив иметь в Германии своим издателем и другом Нико Хансен, чье терпение и энтузиазм по поводу нашей затеи не дрогнули ни разу (по крайней мере я этого не замечал!). Кэтрин Талезе выступила идеальным иллюстратором, а также прекрасным чирлидером и знатоком нью-йорских бассейнов.

В издательстве Robbins Дэвид Гальперн, Кейт Риццо Мансон, Рэчел Бергстайн, Карен Клоуз, Майк Гиллеспи, Корали Хантер, Кэти Хат и Йэн Кинг прочли целую рукопись или ее фрагмент, часто не один раз, и сделали ценные замечания. Иметь их рядом и чувствовать их поддержку – это было замечательно. Тим Дикинсон был, как и с книгой By the Sword, другом, слушателем, источником знаний – и по делу, и не совсем (он настаивал на дефисах), но неизменно крайне интересных; я никогда не смогу его отблагодарить в достаточной степени за все, что он сделал. И наконец, моя последняя и высочайшая благодарность моему литературному агенту Кэти Роббинс, она же миссис Коэн. За долгие годы я привык встречать в книгах других авторов благодарности ей за дружбу, советы, непревзойденное чувство юмора, способность поддерживать настроение и подталкивать вперед, договороспособность, упорство, сочувствие, ее особое умение отмерять хорошие и не очень хорошие новости в нужной пропорции для достижения максимального эффекта. Короче говоря (как сказала бы она сама), я испытал все это и даже больше того, но к этому могу добавить еще одно уникальное утверждение: только она, будучи разбуженной посреди ночи очередной гениальной идеей о том, как следует начать главу четыре или четырнадцать, может ответить без тени упрека: “Это в самом деле интересная идея, мой милый”, – а затем повернуться и сразу провалиться обратно в заслуженный сон. Несмотря на огромный список помощников, все ошибки в книге, разумеется, остаются на моей ответственности. В этом мне служит утешение фраза из автобиографии Чарльза Дарвина (1882), где он говорит: “Каждый раз, когда я обнаруживал, что мною была допущена грубая ошибка, или что моя работа в том или ином отношении несовершенна, или когда меня презрительно критиковали, или даже тогда, когда меня чрезмерно хвалили, и в результате всего этого я чувствовал себя огорченным, – величайшим утешением для меня были слова, которые я сотни раз повторял самому себе: “Я трудился изо всех сил и старался как мог, а ни один человек не в состоянии сделать больше этого”.

Ричард Коэн, Нью-Йорк, февраль 2011 года

Приложение

Солнце, снятое в крайнем ультрафиолете спутником НАСА SOHO (ESA & NASA). Яркие пятна соответствуют наиболее активным областям, где образуются солнечные пятна, вспышки и корональные выбросы массы.

Зрелищно переливающиеся цвета на снимках Солнца объясняются тем, что EIT (телескоп в крайнем ультрафиолетовом диапазоне) делает снимки солнечной атмосферы на волнах разной длины, поэтому солнечная материя предстает на них при разных температурах. На изображениях, сделанных при длине волны в 304 ангстрема (они получаются в оранжевой гамме), яркие области имеют температуру в 6о-8о тыс. Кельвинов; на 171-ангстремных (синих) – 1 млн Кельвинов; на 195-ангстремных (зеленых) – 1,5 млн Кельвинов; на 284-ангстремных (желтых) – 2 млн Кельвинов.

На этой диаграмме солнечной структуры разрез показывает три основные зоны: внутреннее ядро, переходную зону (где частицы начинают свой подъем к поверхности) и конвективную зону, где энергия циркулирует подобно каше, булькающей в котле (ESA & NASA).

Эффект "бриллиантового кольца" во время полного солнечного затмения, сфотографировано в 1999 году. Такое кольцо можно наблюдать, когда Солнце проглядывает сквозь неровный край Луны (ESA & NASA).

Эти корональные выбросы массы напоминают резиновые ленты, которые могут растягиваться и гнуться, пока не разорвутся, что сопровождается высвобождением огромных запасов горячей материи и энергии (ESA & NASA).

Самой холодной областью на Солнце является темное пятно в середине, так называемая умбра, – его температура составляет около 2100 °C, в то время как температура поверхности – около 3300 °C. Солнечное пятно на снимке обладает такими размерами, что без труда поглотило бы Землю (ESA & NASA).