Читать книгу "На крыльях. Музыкальный приворот - Анна Джейн"

«Почему?!»

Кирилл не стал ей отвечать – настроения у него не было абсолютно. Развернуто он напишет ей потом, позднее. Когда придет в норму.

«Пожалуйста, скажи, что случилось!» – писала Хизер, но Кезон спрятал телефон.

– А по мне – крутые чуваки, – с жаром возразил Марс. – Гитарные рифы огонь. Тяжело, технично и рвано.

– У тебя никогда не было чувства вкуса, – отвечал со смешком Кезон, глядя на сцену, ярко освещенную прожекторами. Ему не нравились слова Марса, не нравилось то, как тепло принимает Кея и его команду аудитория, не нравилось, что где-то там находится Катя. Не нравилось, что он проиграл. Хотя все так отлично рассчитал.

– А у тебя – чувства такта, – появился из ниоткуда Визард, облаченный в сценический костюм и с белым, как у призрака, лицом. У «Лордов» была своя гримерка. – Вокал красив. Надрывный, мощный. В твоей вокальной линии не всегда есть такие оттенки эмоций.

Кезон взбесился – волна ярости накрыла его за секунду.

– Пошел ты, – сказал он, бросая окурок на пол, прямо под ноги Визарду, и стремительно удалился в гримерную.

– Пр-р-ридурок, – привычно процедил сквозь зубы Марс. Они постоянно спорили.

– Он просто влюблен, – тонко усмехнулся Визард, ботинком туша окурок.

– Кто?! Этот чертила? – захохотал Марс. В такие душевные порывы Кезона он не верил. Слишком хорошо, как думал, знал его.

Выступление «Красных Лордов» началось с задержкой, через пару часов после того, как на землю с неба опустилась темнота, усыпанная звездами. «Лорды», которых с нетерпением ждали, как и всегда, выложились на полную, показав яркое шоу. Многие при этом отмечали, как агрессивен был Кезон и как хорошо было его исполнение. А на следующий день все говорили лишь о том, что Кезон подрался с вокалистом известной британской группы. За него вступился находящийся рядом Гектор, и разнимали их музыканты из не менее известной панк-рок команды, оказавшиеся поблизости.

* * *

После фестиваля мы с Нинкой улетели в Москву, пьяные от эмоций и впечатлений. Ну а лично я – еще и от любви к Антону. «На краю» и их команда должны были прилететь в столицу на день позже. Во-первых, у них были заранее куплены билеты, а во-вторых, начинающей группой заинтересовались журналисты, и Андрей, не растерявшись, смог организовать НК несколько интервью. Кроме того, группу ждали журналисты и на родине. Парни должны были засветиться в популярной передаче «Время быть впереди». Несмотря на то, что задумал Антон, я верила, что у его команды все будет хорошо. Несмотря на Кирилла.

Я не знала, зачем он так поступил. Так низко, подло и как-то по-детски, что ли. Мне непонятно было, что толкает его на подобные поступки: одиночество, скука или болезненный интерес к экспериментам. Но я знала одно – во мне больше не было сожаления из-за того, что мы перестали общаться, теперь я не переживала, что наша дружба упала и разбилась, как стеклянный мост. Этот мост нельзя было удержать одной мне, ведь Кирилл лишь делал вид, что помогает держать. Поэтому все рухнуло – не могло быть иначе.

После того как «На краю» с фурором вернулись в столицу, я забрала своего Антона – на целый вечер и ночь, заявив, что все это время он будет только моим. Он не противился.

Нина последовала моему примеру и вцепилась в супруга всеми ногтями и зубами. Но если мы с Антоном все это время провели наедине, закрывшись от всего мира в номере отеля, то Ниночке и Келле пришлось ехать к его старшему брату, который жил в Москве. Подруга по этому поводу ужасно негодовала – всех родственников своего дорогого супруга она терпеть не могла, разве что за исключением сестры, однако поделать ничего не могла. Келла нажаловался не вовремя позвонившей Эльзе Власовне, которая явно пыталась контролировать молодую семью, и та велела племяннице ехать к родственникам, насмехаясь над ней. Нина была жутко зла и едва не открутила Келле голову.

Сначала мы гуляли – по знакомым с осени местам, держась за руку, потягивая из трубочек кофе: у него был холодный, со льдом, а у меня – шоколадный капучино; смеясь, разговаривая обо всем на свете, не замечая никого, кроме друг друга. Мы бродили по саду, в котором цвели груши, черемуха, абрикосы и даже сакура, наслаждались отличной безветренной майской погодой, подставляли лица теплому солнцу.

Наверное, это и было счастье. То самое, хрупкое, неуловимое. Оно синим крылом задело наши лица, рассыпая на кожу искры, и унеслось вдаль, сверкая, словно солнечный блик, и обещая вернуться – и не раз. По крайней мере, я надеялась на это.

Единственной проблемой было лишь то, что Антону приходилось скрывать лицо, чтобы его не узнали. На лице у него была тряпичная маска, наподобие медицинской, закрывающая всю нижнюю часть, а потому целоваться было ужасно неудобно. Маску он снял единственный раз, когда мы сидели в парке, на лавочке, скрытые от посторонних глаз белоснежным яблоневым облаком, от которого исходил тонкий медовый аромат. И посадил к себе на колени, жадно, нетерпеливо целуя, бережно обнимая при этом. Меня словно касались лепестки яблоневых цветов – мягко, легко, почти невесомо. Укрывая, утешая, оберегая. Опаляя нежностью – до мелкой дрожи. Искушая, заставляя до боли закусывать губу. И от сладкого яблоневого аромата, окутавшего с головы до ног, приятно кружилась голова, а дыхания не хватало.

– Хватит… – прошептала я ему на ухо, проводя рукой по волосам, нагретым солнцем, зависшим над нами.

Он не мог прекратить. Я не могла противиться, осознавая свою беспомощность перед его прикосновениями и чувствуя губами его пульс.

– Остановись, Антон. Сюда могут прийти люди, – тихо, ловя ртом воздух, сказала я ему, беря волю в кулак и отстраняясь, пытаясь при этом поправить одежду – чтобы выглядеть прилично на случай появления в этом укромном местечке посторонних.

Он молча взял мою руку в свою и коснулся губами ладони, провел вдоль – до самого запястья, прикусил тонкую кожу. Улыбнулся, пристально глядя в глаза. Видя, что я разочарована – вопреки своим словам, – Антон подмигнул мне, коротко рассмеялся, понимая, что я чувствую, потерся носом об мой нос – как мальчишка.

Он убрал руки, сложив их на коленях, всем своим видом показывая, что остановился. Сделал все, как сказала я.

Солнце над нами тихо смеялось.

«Как скажешь», – говорил лукавый взгляд Антона, который отлично понимал, что я хотела продолжения. Он ждал, что я буду делать. Я, положив ладони ему на грудь, тоже ждала.

Хотелось безумств. Солнечных вспышек над бушующим океанским прибоем. Волн лунной прохлады, разлитой по коже. Света стеклянных звезд, упавших вместе с поцелуями на обнаженную кожу. Хотелось сумасшествия, искрящегося на самом кончике фитиля. Бикфордов шнур зажегся и горел.

Не выдержав первой, я потянулась к лицу Антона за поцелуем, однако тут послышались голоса, и я птичкой слетела с его колен на лавочку, приглаживая растрепанные волосы и поправляя юбку, представляя собой пример образцовой хорошей девочки. Антон лишь усмехнулся.