Читать книгу "Хроники Максима Волгина - Игорь Вереснев"

Они безжалостно кромсали шар, пытаясь прорвать толстую, рыхлую оболочку. Тот вибрировал все сильнее, гудел громче. Возмущался так, что слышно было во всех уголках Отстойника. И его услышали.

– Мухи! – истошно заверещал Гуня.

Максим оглянулся на миг – серое, звенящее облако поднималось снизу. Оно поглощало мостики и платформы, канаты и шланги. Оно словно вспухало, вскипало. Еще несколько секунд – и оно захлестнет все вокруг!

– Сюда! – Он рванул кинжалом податливую плоть шара, и…

Шар обиженно булькнул, съежился, будто выпустил раздувающий его газ. Потом резко вывернулся, хлестко ударил наглых тварей, прилепившихся к его оболочке. Отшвырнул их навстречу рою. Максим почувствовал, что летит…

И тут же лазоревая спираль завертелась перед глазами.

Глава 4,

в которой все только начинается

Шел теплый весенний дождь. Низкие, тяжелые облака закрыли небосвод от горизонта до горизонта. Нет, на самом-то деле горизонта видно не было. Максим лежал в густой зеленой траве посреди круглой поляны, окруженной дубками. На самой обыкновенной лесной поляне.

Помедлив, он сел. Огляделся, боясь поверить своим глазам. И встретился взглядом с Шуром. Сфинкс понял его немой вопрос, отрицательно тряхнул головой:

– Нет, это не мой мир.

– А я и не знаю, ежели по правде, – пискнул, осторожно приподнимаясь, Гуня, – Мож, это Од’дом. А мож, и не Од’дом?

Рен-Рендук и Зира ничего не сказали. Они стояли на четвереньках и затравленно озирались по сторонам. У магистра мелко тряслась отвисшая челюсть. Максим посмотрел на спутников снисходительно и засмеялся. Радостно, заливисто.

– Так я вам скажу, что это за мир. Это Земля! – Он быстро сорвал пушистый желтый цветок на длинном, пустотелом стебле. – Вот! Это растение называется одуванчик. Цветет, значит, сейчас весна, начало мая! С праздником, дорогие товарищи!

И захохотал еще громче. Зира поднялась на ноги, помогла выпрямиться своему «мужу». Кисть Рен-Рендука побелела, так крепко он сжимал рукоять станнера. Максим взглянул на оружие… и смеяться перехотелось. Все-таки допустил он этого гада на Землю. Ничего, в одиночку тот беды натворить не сможет. Сдать его в полицию, а лучше – в ФСБ, и все дела. И «жену» его сдать за компанию. Предательница!

Зира будто услышала мысли Максима, посмотрела на него. Робко улыбнулась. Подлизывается, стерва. Лучше бы мошки ее съели, чем Ильму!

Он испугался такого пожелания. Нет, это уж слишком. Он вовсе не хотел, чтобы с Зирой случилось такое. Он просто злился на нее. И на себя – за те фантазии, когда они лежали вдвоем. Надо же, он и правда поверил, что нравится ей. А ведь знал, что такие красивые девчонки только сами себя любят…

– А от твоей Земли далеко до Од’дома? – пискнул Гуня.

Максим взглянул на него непонимающе. И вдруг сообразил, что главной заботой станут не Рен-Рендук и Зира, а сфинкс и олли. Куда их-то девать? Тоже в ФСБ? Ну не в цирк же. Однако все эти проблемы были уже домашними, земными. Думать о них было приятно и спокойно. А не думать – еще приятней. Куда спешить? Приключение закончилось, торопиться больше некуда. Как-то оно все утрясется, не может не утрястись. Прежде следовало понять, где они «придверились», найти жилье… Нет, прежде всего нужно было сходить по-маленькому.

Он встал, обвел взглядом спутников. Спросил:

– Никому не надо… ну, в кусты? «Мальчики налево, девочки направо»? Физиологическая потребность, а? И не тряситесь вы так! У нас на Земле безопасно.

– Да, да! – Гуня даже подпрыгнул. – У меня очень большая физилагическая потребность! Давно!

Он рванул налево раньше, чем Максим успел сделать шаг. Шур обнажил зубы в улыбке, тоже поднялся:

– Пошли налево.

Зира хмыкнула, молча повернулась в противоположную сторону, поспешила к высоким кустам, покрытым желтыми цветочками и гроздьями черных шариков. И только Рен-Рендук остался на месте. Он вертел головой, видно, не мог решить, к кому присоединиться. И лишь когда Максим, наклонившись, шагнул под ветви дубков, выбрал:

– Подождите!

Забираться далеко в лес Максим не хотел. К тому же за первым рядом дубков начинались заросли ежевики. Крупные черные ягоды, омытые дождем, аппетитно поблескивали, манили к себе. Он не удержался от соблазна, и, покончив с потребностью, нарвал пригоршню. Ягоды были сладкие, спелые.

– Попробуй, – протянул он остаток Шуру, – вкусно.

Сфинкс недоверчиво взял одну ягоду, сунул в рот. Разжевал, потом выплюнул. Объяснил:

– Мне не вкусно. Предпочитаю белковую пищу углеродной.

Максим насмешливо улыбнулся.

– А как же витами…

Истошный женский визг перебил его на полуслове. Короткий, страшный. Полоснул по ушам и оборвался. Кричали близко, на другом краю поляны. Зира!

В цветущий кустарник они вломились одновременно со сфинксом. Максим раздвинул ветви… и почувствовал, как зашевелились волосы на затылке.

Зира лежала на земле, поджав одну ногу и выпростав другую. Вернее, лежало то, что прежде было Зирой. Голова и левая рука вместе с надплечьем исчезли, кровь заливала остатки рубашки и шорты. Кровь выплескивалась из страшных ран, растекалась лужей, не успевала впитаться во влажную землю. Комок дурноты рванул вверх по пищеводу… И тут же замерз от ужаса, сковавшего мышцы.

По подбородку зверя, склонившегося над телом Зиры, тоже скатывались капли крови. Это был не волк и не медведь, не лев и не тигр. Приземистый, широкогрудый, с мощными лапами, сплюснутой головой на короткой шее, покрытый бурой, пятнистой шерстью. Скошенный лоб, уши, прижатые к голове, глубоко спрятанные маленькие глаза. Зато клыки – огромные, словно два клинка! Чудовище как раз заканчивало смаковать откушенную руку. Услышало шум в кустах, вскинуло голову, рыкнуло, присело, мгновенно приготовившись прыгнуть. Сбросив оцепенение, Максим лапнул по поясу, спеша выхватить станнер…

Оружия на месте не было. Мгновенная растерянность – и ужас, ударивший с новой силой. Он потерял станнер в Отстойнике, а с кинжалом против таких зубов…

Где-то в стороне рыкнули в ответ. Затрещали ветви, сородич зверя выскочил из-за деревьев. Запах крови и вид разодранной жертвы опьянил его. Не глядя на кусты, он прыгнул к распластанному телу, вцепился зубами и когтями в теплую плоть. Первый зверь возмущенно взревел, ударил наглеца лапой по загривку. Максим и Шур, не дожидаясь, чем закончится разборка, рванули прочь.

Далеко бежать не пришлось. Посреди поляны стоял Гуня, белый как снег, и жалобно причитал:

– Мамочка моя родная, забери меня отсюда… Хоть куда-нибудь забери!

Максиму хватило одного взгляда, чтобы и у него на спине выступила испарина. Из лесу выходили… одно, два, три, четыре чудовища. Стая обкладывала их. А Рен-Рендук с единственным теперь у них станнером исчез!