Читать книгу "Улыбка - Тамара Квитко"

Смаков ощущал усталость, но у него не было сил подняться наверх, в спальню. Может быть, ему просто не хотелось разбудить чутко спавшую жену да застать Марка за компьютером и делать тому очередное нравоучение? Что толку? Всё равно не послушается. Он один из многих страдающих компьютерной зависимостью, и бороться с этим бесполезно. Ну что ж, это лучше, чем алкоголь, наркотики, смертельные гонки, бесконечные стимуляторы. вызывающие впоследствии нервно-психические заболевания, число которых растёт с невероятной быстротой. Вот и на него напасть – икота есть не что иное, как последствие стресса и недостаток в его жизни позитива, вернее, его позитивного взгляда на происходящее, что опять-таки кроется в обменных процессах и сбое гормонального фона. Об этом говорил ему профессор Наев. И все искусственные средства, дающие человеку радость, оказываются малоэффективными.

Виктор Арнольдович для того, чтобы отвлечься от дурных мыслей, постарался вспомнить, когда он был по-настоящему счастлив. Разве что когда Лира дала согласие стать его женой. Как он тогда волновался.

Они встретились совершенно случайно. Он, уставший от напряжённых занятий, поехал за город, чтобы побыть одному, подышать свежим лесным воздухом и таким образом восстановить силы. Это было словно вчера. Так отчётливо он всё помнит.

Уставший, но довольный от прогулки, он зашёл в кафе перехватить что-нибудь и сразу обратил внимание на девушку, оживлённо разговаривающую с молодым парнем. Сев напротив, он стал исподволь наблюдать за нею, стараясь угадать, о чём они говорили. Молодой человек что-то сказал, девушка вспыхнула, и краска негодования залила её бледное до этого лицо. Она даже поднялась со стула, видимо, намереваясь уйти. Парень тоже вскочил и снова, уже громко, так что Смаков мог слышать, выкрикнул: «Вот и оставайся одна! Мне надоели твои глупые, бесконечные сцены ревности. Между нами всё кончено! Я не собираюсь свою жизнь превращать в ежедневные оправдания! Прощай!» – и в буквальном смысле этого слова вылетел на улицу. Он настолько быстро исчез, что Смаков, размешивающий сахар, поднял глаза – а того уже и след простыл. Девушка рванулась было за ним, но увидев в окно, как он быстро бежит, снова опустилась на место, достала из сумочки очки от солнца и надела их на свой красный носик.

Смаков видел стекающие по щекам слёзы, которые девушка промокала салфеткой. В кафе никого больше не было. Девушка явно стеснялась своей слабости и своих слёз. Смакову очень хотелось как-то успокоить её, но он не решался с ней заговорить.

Минут через двадцать девушка стала приходить в себя. Она заказала чашечку кофе. Смаков последовал её примеру. Так сидели они в тишине, отпивая маленькими глоточками кофе. И эта тишина странным образом начала объединять их, протягивая между ними невидимые нити чего-то единого, общего, судьбоносного.

Из кафе они вышли вместе. У Смакова сильно колотилось сердце, а когда они случайно коснулись пальцами рук друг друга, по его телу пробежала волна – сладостная и призывная.

Роман с Лирой развивался бурно и стремительно. Их непреодолимо влекло друг к другу. И уже недели через две Виктор пригласил свою будущую жену к себе, после того как они посетили один из самых дорогих ресторанов. Виктор Арнольдович в то время жил с родителями. Они как нельзя более кстати уехали отдыхать. Ни в ресторане, ни дома у Виктора они не пили ни грамма спиртного. Оба хорошо понимали, чем закончится этот вечер. Они хотели любить друг друга и даже больше – оба хотели зачать новое существо. Виктор сделал Лире предложение, и она дала согласие, полностью доверившись ему. У неё не было и тени сомнения: Виктор женится на ней.

Смаков заново переживал тот необыкновенный, счастливый вечер. У него и у неё это было впервые. Лира попросила выключить свет. У Виктора дрожали руки, дыхание перехватывало. Он боялся и желал одновременно. Положив руки ей на плечи, Виктор едва прикоснулся к уголкам её губ и замер от блаженной истомы. Голова плохо соображала. В действие вступил инстинкт. Он начал медленно снимать с неё наряд. Странно: раздевая, он не видел её обнажающегося тела. Предметы плыли, растворяясь в темноте. Собственно говоря, в комнате царил полумрак, и в обычном состоянии всё хорошо можно было бы видеть, а для него словно всё вокруг исчезло, исчезло разом, и ему казалось, что так и должно быть. Он даже плохо соображал, где находится. Как в медленном, завораживающем танце, они двигались к постели и так же медленно опустились, прижались и, почти не дыша, застыли. Он с упоением целовал её лицо, шею, живот, застыл у причинного места. Она притянула его к себе, и они слились в неотрывном поцелуе. Это неповторимое счастье навсегда осталось в нём, как первый детский поцелуй.

Через месяц они оформили свои отношения, а через восемь у них родился сын Марк.

Получив повышение по службе, он позволил себе отдых с женой и сыном на одном из островов Атлантического океана. Взаимная любовь, радость общения на фоне безмятежного отдыха – он постарался выбросить мысли о работе из головы – создавали вокруг них общую ауру счастья. Потом, став начальником, он не раз пожалел о своём повышении. Принимать решения, отдавать приказы для него оказалось нелёгким делом. Виктор Арнольдович был слишком мягким, интеллигентным. В своё время он научился размышлять, анализировать, делать выводы, и это его свойство было замечено.

То, что произошло с Хумовым, выбило Смакова из колеи. Его побег он воспринял как вызов, как знак справедливой необходимости произвести изменения в заржавевших, заскорузлых структурах, показав его, Смакова, неуверенным в правильности и своевременности выполняемых функций и, если хотите, инструкций, которые давно устарели.

Смаков вздрогнул всем телом. Сверху раздались громкие всхлипы и рыдания Лиры. Похоже, во сне, потому как больше не повторялись.

«Все же пора уложить мальчика спать», – с нежностью подумал Виктор Арнольдович, но не двинулся с места. Он ощущал, что расползается, тело становится неподвластным, неуправляемым и ему не хватает сил даже шевельнуть рукой, не то, чтобы встать. «И пусть. И хорошо», – вяло думал он, – мои силы уже не те. Как-никак пятый десяток разменял. Может, мне не так много и осталось. Чего же усердствовать? Зачем тянуть жилы, надрываться? Пусть всё идёт своим чередом. Нет ничего лучше, чем сидеть вот так спокойно, рядом со своей любимой собакой, дома и знать: наверху спит жена, сын бодрствует за компьютером или думает о своём. И это тоже хорошо. Для него пришло время размышлять, ставить вопросы о смысле жизни, о том, как в этой жизни выстоять… Да мало ли какие вопросы может задавать юноша в таком возрасте. Молодость – время вопросов.

Смаков прикрыл глаза и постарался отогнать надоедливые, грустные мысли. На некоторое время ему это удалось – начало казаться, что время как бы замедляется и он в этой сопричастности к мерному его течению способен на мгновение краешком какого-то неосознанного чувства заглянуть в Вечность, испытать холодящий душу страх перед неизбежностью смерти «Вот и я умру, и Марк будет плакать, а Лира от горя сгорбится, постареет. Мой пёс будет бродить ночами по дому, скулить и выть на луну, но меня это уже не будет волновать. Меня ничего не будет волновать».