Читать книгу "Фуга для темнеющего острова - Кристофер Прист"

Перед магазинами, чьи фасады выходят на площадь, устанавливали деревянные прилавки с товаром. Тут и там рабочие на лестницах развешивали гирлянды. Чуть ли не каждое окно было украшено цветами. В самой широкой части площади, напротив муниципалитета, разбили небольшой парк аттракционов: детскую карусель, горку, качели-лодки и призовые киоски.

В соседнем с гостиницей переулке остановился большой автобус, из него вышли пятьдесят-шестьдесят пассажиров и направились в ресторан, отделанный под эпоху Тюдоров. Я дождался, пока все войдут внутрь, и зашагал в противоположную сторону, подальше от центра, бродить по улочкам между домами.

Когда я вернулся на площадь, праздник был в самом разгаре.

В первый раз я увидел ее у витрины с кожаными сумочками. В те годы девушки носили платьица из очень тонкого материала с подолом сильно выше колена. На ней было как раз такое, бледно-голубого цвета. Мне девушка показалась очень красивой. Я направился к ней через площадь, но она уже отошла и затерялась в толпе. Я постоял немного у магазина с кожей, надеясь разглядеть ее среди народа, затем переместился в проход между тиром и киоском, где метали шары.

Примерно через час я заскочил в гостиницу выпить кофе, а после этого вернулся на площадь. Рядом с одним из грузовиков, на которых привезли аттракционы, я снова увидел ту девушку. Она шла наперерез мне, задумчиво опустив глаза, потом поднялась по лестнице, ведущей к муниципалитету. Там она обернулась, и наши взгляды встретились. Я двинулся к ней.

Однако когда я дошел до ступенек, она уже вошла в здание. У меня за спиной раздался какой-то треск, затем вопль, крики. Оборачиваться я не стал. Еще пару минут из громкоговорителей гремела музыка, перекрывая собой шум, пока наконец кто-то не сообразил ее отключить. В наступившей тишине отчетливо слышалось женское рыдание.

Только когда появилась «Скорая», я решил посмотреть, что случилось. Оказалось, маленький мальчик застрял ногами между платформой карусели и ее движущейся частью.

Я наблюдал за спасением ребенка. Санитары никак не могли к нему подступиться, пока наконец не подъехала пожарная бригада. С помощью электропилы они вырезали кусок платформы и извлекли мальчика. Он был без сознания. Его увезли в больницу, музыка заиграла снова, и вдруг я заметил, что со мной рядом стоит та самая девушка. Я взял ее за руку и увел с площади на боковые улочки, по которым гулял днем.

От ее красоты я почти утратил дар речи. Мне хотелось покрасоваться, но нужные слова никак не лезли в голову.

Вечером мы пришли ко мне в гостиницу, и я угостил девушку ужином. После еды она вдруг засуетилась и сказала, что ей пора. Я проводил ее до выхода, однако идти за ней дальше она мне запретила. Поэтому я вернулся в гостиничное фойе и до ночи смотрел там телевизор.

На следующее утро я прочитал, что мальчик умер, не доехав до больницы, и тут же выбросил газету в мусорное ведро.

Мы с Изобель договорились встретиться после обеда, так что у меня было свободное время. От нечего делать я наблюдал, как рабочие разбирают аттракционы и складывают детали на грузовики. К полудню на площади ничего не осталось, и полиция открыла проезд для автомобилей.

Перекусив в гостинице, я взял у друга мотоцикл и выехал на шоссе. Через полчаса я добрался до Изобель. Настроение у меня было приподнятое. Как я и просил, она надела то же бледно-голубое платьице. Мы снова пошли гулять, на этот раз по тихим загородным тропкам.

По дороге к городу мы попали под внезапный летний ливень. Пришлось ловить машину и отвозить Изобель домой. На порог она меня не пустила. Зато я пообещал, что приеду снова на следующей неделе, и мы условились о встрече.

Когда я вернулся в гостиницу, портье рассказал мне, что мать того ребенка покончила с собой. По его словам, именно она попросила мальчика встать на движущуюся карусель. Мы немного обсудили этот трагический случай, после чего я пошел в ресторан ужинать, а затем – в местную киношку, где показывали сдвоенный сеанс с фильмами ужасов. В перерыве я увидел Изобель: она сидела через несколько рядов впереди и целовалась с каким-то мужчиной явно старше ее. Меня она не заметила. Я не стал досиживать до конца сеанса и ушел, а наутро уже был в Лондоне.

* * *

В одной деревеньке я нашел радиоприемник с севшими батарейками. Я вынул их и позже при первой возможности подогрел на огне. Пока они не остыли, я вставил их обратно и включил приемник.

Полоса вещания «Би-би-си» к тому времени сузилась до одной волны. Крутили сплошную музыку, изредка прерывая ее новостными выпусками. Подогретых батареек хватило еще на два часа, и за это время не прозвучало ни слова о боевых действиях, беженцах или политической обстановке. В новостях говорили только о крушении самолета в Южной Америке.

Когда мне в следующий раз удалось раздобыть батарейки, «Би-би-си» уже не ловилась. Я нашел только радиостанцию «Мир вам», которая вещала с переоборудованного балкера, стоявшего на приколе у острова Уайт. Ее эфир заполняли молитвы, библейские чтения и церковные песнопения.

* * *

Продукты снова были на исходе, и Рафик решил пойти в ближайшую деревню, чтобы чего-нибудь выменять. Мы стали изучать карту.

Любые населенные пункты, в которых больше тысячи жителей или которые находились рядом с основными дорогами, лучше было обходить стороной. Как правило, эти деревни и города занимала та или иная группировка, а значит, они либо на военном положении, либо там содержится укрепленный гарнизон. Нам приходилось закупаться в уединенных поселках, усадьбах или на отдельно стоящих фермах. Попадая в места, где жители расположены к торговле и обмену, мы обустраивали лагерь неподалеку.

Изучив карту, Рафик принял решение идти к селу в часе пути к западу. Кто-то возразил, типа слышал раньше, еще до того как прибиться к нашей группе, что за селом находится штаб патриотических сил, и предложил пойти в обход через деревни либо на севере, либо на юге.

Начали обсуждать, но последнее слово все равно оставалось за Рафиком. Нам необходима еда, сказал он, а поскольку рядом с селом есть несколько ферм, то лучше всего направиться туда. Действительно, дойдя до села, мы увидели две-три огороженные и укрепленные фермы.

По неписаному закону беженцы имели право пересекать брошенные поля или разбивать там лагерь – с условием, что они не крадут еду и не вторгаются в хозяйственные постройки.

Несколько недель назад к нам прибились беженцы из Восточной Англии. Они вели себя слишком самостоятельно, мол, делаю что хочу, и Рафик приказал им убираться.

Мы прошли мимо ферм к селу. Колонну по обыкновению возглавлял Рафик и еще трое, затем следовали тачки с пожитками, походным снаряжением и товарами на обмен. Остальные тянулись в хвосте.

Винтовку мы спрятали под фальшивой панелью на дне главной тачки, где также хранили разные запрещенные вещи на случай ареста или обыска, поэтому Рафик велел мне держаться возле нее.

Я понял, что отношение нашего лидера к винтовке изменилось. Раньше он твердо выступал за то, что лучшая защита – это быть безоружными, теперь же признавал, что средства самообороны нужны, особенно если потенциальные враги не знают об их существовании.