Читать книгу "Зал фей - Натали Доусон"

В Стоунфолле не было приюта для стариков, богадельня находилась в соседнем городке, чьи приходы были побогаче и могли позволить себе содержать приют. Кэтрин никогда не бывала там и сейчас ясно чувствовала, что не сможет приходить в такое место и помогать ухаживать за стариками.

Острая жалость, которую она испытывала по отношению к находящимся здесь несчастным, мешалась со страхом. Кэти не знала, как и о чем говорить с ними, где найти в себе силы терпеливо беседовать с такими, как тетушка Мардж, утратившими рассудок от старости или горя. Она испытывала угрызения совести от того, что хочет уклониться от исполнения своего христианского долга, но была твердо намерена никогда больше не переступать порога богадельни.

Бет вышла в коридор спустя несколько минут. Должно быть, выражение лица Кэтрин объяснило ей все без слов, во всяком случае, она сказала почти мягко:

– Думаю, тебе пора идти. Лавка миссис Грин скоро закроется, а тебе еще надо успеть забрать перчатки. Выйдя из приюта, пройдешь до моста через Кром, а там свернешь налево и почти сразу увидишь школу, мимо нее мы уже проходили сегодня. В двадцати ярдах от школы, в конце улицы Королевы Элизабет, и расположена шляпная лавка, рядом с кондитерской и магазином тканей.

Кэти благодарно кивнула и отступила от стены. Ей надо было уйти прямо сейчас, но она не могла не задать мучивший ее вопрос:

– Эта тетушка Мардж… Она звала Алисию. Это?..

– Да, она каждый день ждет, когда придет Алисия. И мы уже не пытаемся убедить потерянный разум, что Алисия никогда здесь не появится, – голос Бет снова зазвучал резче. – Тетушка Мардж – кормилица погибшей миссис Дримлейн.

Кэтрин кивнула.

– Что ж, мне и вправду пора идти, – пробормотала она, желая оказаться как можно дальше от приюта и от Бет с ее обвиняющим взглядом.

– Завтра я приду в обычное время, – коротко ответила Бет и, повернувшись, направилась по коридору к следующей двери, где ее ждали одиночество и надежда.

Глава 8

Поздним вечером Кэтрин сидела в кресле у камина, закутавшись в теплую шаль, присланную ей братом на прошлое Рождество. Она не могла заснуть, и ей даже не хотелось рисовать, но она рада была бы закрасить зеленой или голубой краской весь прошедший день, будь у нее такая возможность.

Впечатления от посещения богадельни и встречи с миссис Грин – слишком много для одного дня семнадцатилетней девушки.

Мало того, по дороге из приюта она встретила мистера Тауба, который вызвался проводить «очаровательную мисс», куда бы она ни направлялась. Вот кого из постояльцев она сама охотнее всего проводила бы домой, так это навязчивого старика с его ухмылками и скользкими комплиментами.

Кэтрин не могла понять, как миссис Дримлейн доставляет удовольствие сидеть и пить чай с мистером Таубом. Все его разговоры сводились к тому, как дорог нынче стал весь белый свет, ничего невозможно купить без того, чтобы попросту не разориться.

Как подозревала Кэти, миссис Дримлейн втайне посмеивалась над мистером Таубом, наверное, болтовня с ним и споры о том, какие времена лучше, прежние или нынешние, забавляли ее. Сама Кэтрин предпочитала не встречаться с мистером Таубом в коридорах и старалась ускользнуть на кухню или куда-нибудь еще, если он останавливался возле ее конторки поболтать перед тем, как направиться по своим делам.

В своей неприязни к мистеру Таубу они были единодушны с Бет. Мисс Вортекс находила его изворотливым хвастуном, который, должно быть, привык обманывать своих компаньонов, пуская им пыль в глаза напыщенными речами.

К радости Кэтрин, мистер Тауб дошел с ней только до лавки миссис Грин и не выразил желания подождать, пока она закончит свои дела и направится обратно в «Охотников и свинью». Уже входя в лавку миссис Грин, Кэти обернулась и увидела, как старик остановился и заговорил с молодой женщиной, вышедшей из дверей школы. Должно быть, это была учительница, и ей наверняка хотелось поскорее оказаться в тепле своего дома, но мистер Тауб без церемоний остановил ее, и Кэтрин, мысленно посочувствовав незнакомке, зашла в шляпную лавку.

За прилавком некрасивая девушка в темном платье убирала в коробки разноцветные перчатки, а неподалеку, за конторкой, женщина в черном что-то записывала в большую книгу.

При виде Кэти обе они оставили свои занятия и посмотрели на посетительницу с удивлением. В такое время покупательницы уже не ходили за перчатками и шляпками, но Кэтрин не походила на горничную, пришедшую с каким-нибудь поручением.

– Чем мы можем быть вам полезны, мисс? – робко спросила девушка, быстро покосившись в сторону хозяйки.

Кэтрин поздоровалась и объяснила, зачем она пришла. Она не знала, на кого ей надо смотреть, на продавщицу или миссис Грин, чью зрелую красоту не портило черное платье.

– Перчатки для миссис Тафф, конечно же! – продавщица обрадованно кивнула и принялась перебирать стоящие на полках за ее спиной коробочки в поиске нужной.

– Так, значит, вы – племянница нашей дорогой миссис Лофтли. – Миссис Грин без особого любопытства рассматривала Кэти. – Как вам нравится Кромберри?

– Я еще почти ничего не видела здесь, мадам, но я уверена, что мне здесь понравится. Этот город больше моего родного городка…

Кэтрин умолкла, заметив, как по приятному лицу миссис Грин рябью пробежала гримаса.

– Надеюсь, вы будете здесь счастливы, мисс, – коротко сказала хозяйка лавки и вернулась к своим записям.

Продавщица нашла нужную коробочку и протянула ее Кэти.

– Вот, мисс. Мы будем рады видеть вас снова, и, прошу вас, передайте миссис Тафф наши лучшие пожелания, – заученно произнесла девушка, в голосе ее Кэтрин почудилась какая-то тоскливая нотка.

По дороге домой Кэти вспоминала слова тетушки Мэриан о том, что многие дамы в Кромберри после случившегося с мисс Грин предпочитают покупать шляпки и перчатки в соседних городках. Как будто боятся, что на перчатках застыли брызги грязи.

Что ж, в этом не было ничего удивительного. Если бы мисс Грин погибла от руки грабителя или даже ревнивого жениха, хоть это и немыслимо, ее семья вызывала бы сочувствие и, пожалуй, некоторое раздражение соседей и знакомых. Ведь в разговоре с родственниками бедняжки всем остальным непременно надо было бы соблюдать подобающий приглушенный тон, делать многозначительные паузы и до слез жалеть несчастных родителей погибшей. А все это вместе рано или поздно заставляет вас чувствовать вину из-за того, что сами-то вы живы и здоровы, да и ваши близкие не намерены отправляться в мир иной в ближайшее время. И эта вина заставляет вас делать визиты к старым друзьям все короче и короче, хоть вы и не можете вовсе от них отказаться. А потом, рано или поздно, траур становится менее строгим, в семье появляются дети, заключаются помолвки, приезжают погостить дядюшки и тетушки… Жизнь мало-помалу становится прежней, и даже пустующее место за столом занимает новоиспеченная невестка или выросший из детской мальчуган.