Читать книгу "Струны черной души - Евгения Михайлова"

Женщина в старинном, закрытом черном платье, с поднятыми в высокий узел волосами смотрела на меня моими глазами. В губах прятала мое выражение, мою тайну, горечь, страсть.

Маргарита…

Заморская тень даже не моего прошлого. Путешественница в веках. Вот и встретились.

Ты, такая гордая и величественная дама, и я, простая и ласковая Ита, независимая и свободная Маргарита, попадающая во все ловушки Марго, которая вот прямо сейчас с острой болью выбирается из кожи Соколовской из барака. И мы все осиротели, все потеряли и обрели вот этот портрет.

Намек на бессмертие.

Часть восьмая

Следы

Глава 1

У стен есть уши

Сережа прислал мне видео разговора совершенно неожиданного свидетеля.

Таисия Петрова, уборщица колледжа. Тихая, незаметная тетя Тася, она везде, ее никто не замечает.

У меня никогда не хватило бы сообразительности поинтересоваться, что она знает о моей семье, что видела. А он ее разговорил. Именно потому, что она везде и незаметная.

Я даже не уверена, что слышала раньше ее голос. И вот она рассказывает. Спокойно так, неторопливо.

Они сидят в холле под лампой, уже явно вечер, все разошлись.

Тете Тасе даже приятно поговорить. Собеседник появился в кои-то веки.

— Анатолий Васильевич был хороший человек. Уважительный, не придирчивый, не жадный. Уму непостижимо, как его можно было убить. Я не сильно верю в то, что это сделала Маргарита. Она другая, бывала резкой, с людьми не то что не ладила. Просто не хотела ладить. Говорили, что она взяла на себя вину дочери. Ну, в это мне еще труднее поверить, что Таня могла. Она нежный ребенок. Хотя отношения девочки с отчимом были сложные.

— Вы имеете в виду что-то конкретное?

— Что видела. Не раз.

— Можете привести пример?

— Да хоть такой. Точно видела только я. Время было как сейчас, все уже ушли. В кабинете сидел еще только Анатолий Васильевич, а Таня ушла с девочками после какого-то факультатива. Я убираю, и вдруг она возвращается. Ведет собаку за ошейник! Знаете, такую, коротколапую, как у английской королевы. Только грязную, в крови, вроде больную. Оставила ее рядом со мной, сама открыла дверь в кабинет и кричит отчиму: «Толя, помоги быстро. Тут собачка потерялась, и ее, наверное, ранили. Надо отвезти, чтобы ее полечили, а потом к нам домой». Ну, Анатолий Васильевич спокойно так вышел, посмотрел и объясняет. Мы отвезем собаку в клинику. И там оставим. О том, чтобы домой, не может быть и речи. Говорит, по каким причинам, я уже не помню. Короче, стали они ссориться. Больше Таня, конечно. Он голос не повышал. А она, точно помню, — она кричала со слезами: «Ты мне надоел! Ты против всего и всех, кто мне нравится. Ты во все лезешь. Ты висишь надо мной — и в школе, и дома. Я хочу, чтобы ты ушел от нас! Я хочу жить с мамой и этой собакой. У тебя же есть еще какая-то квартира. Уходи!» Вот так она кричала. Потом схватила собаку и выбежала. Он стоял такой белый, смотрит перед собой и вроде ничего не видит. Потом тихо сказал: «Боже». Ушел к себе. Я была до ночи там. А он так и не выходил.

Вот такую историю я узнала.

В правдивости источника сомневаться невозможно. Но как же это могло быть? Как же я могла быть настолько слепой курицей? Я не видела этого напряжения.

Что-то чувствовала, но не в такой степени.

Таня хотела, чтобы он ушел? Он висел над ней? Он мешал ей жить и дышать?

Я набрала номер:

— Сережа, ты допускаешь, что это могла сделать Таня? Теперь ты допускаешь?

— Успокойся, Марго. Ты просто хотела правду. Теперь придется с ней справляться. Да, многое, если не все, может оказаться совсем не тем, что ты видела, что себе представляла. Да, во время любого следствия подозреваются все. Я даже твою невиновность просчитывал по секундам, метрам, изучал экспертизу и протокол под лупой. Так мы работаем? Заметь, все можно бросить на любом этапе. Если… Если мы не увидим прямой угрозы твоей жизни. Что не исключено, Но ты и тогда можешь выйти из дела. Я продолжу.

— Конечно, работаем. Но…

— Да, повторю в сотый раз. Если что, я могила.

Ночью я вылила в рюмку пузырек каких-то сердечных капель и залпом выпила.

Дело в том, что о такой сцене, какую наблюдала тетя Тася, можно думать только днем. С дневными, ясными и умытыми мозгами.

Ночью все воспалится, и полезут демоны страшных догадок. А ведь ничего особенного не произошло.

По такому поводу могли поссориться любые отец и дочь. Даже родные. И нервный подросток мог бы кричать именно это: хочу с мамой и собакой.

Да, ничего особенного. Кроме Анатолия у стола с ножом в груди. Кроме онемевшей от ужаса Тани.

Я знаю, каким жгучим и больным бывает прилив ненависти у ребенка. И этот прилив вполне может стать приступом любви в следующий момент. Если для следующего момента будет в жизни место.

Я провалилась в тесный и тягучий сон, из которого никак не могла выбраться.

Разбудил меня собственный крик: «Оставь нас. Уходи! Мы с тобой не можем дышать. У тебя же есть старая квартира!»

Вскочила в поту, колени дрожат.

Я, бывшая учительница, осиротевшая мать, овдовевшая жена, была раздавлена собственной беспомощностью.

Все самые простые и самые сложные методики, советы, знания жалко свернулись, как мертвые листья, вокруг меня.

Этот нелепый опыт, который может понадобиться в одном случае: если все живы. Этот бессмысленный опыт.

Я постоянно недооцениваю свою нищету, свою обездоленность.

Только ничего не говорить Сергею, чтобы, не дай бог, не стал меня щадить.

Я пройду по острым гвоздям своего первого и главного исследования в жизни. Я узнаю все.

Глава 2

Роза моей свободы

Я совсем забыла о том, что у меня фактически есть работа. О том, что я подписалась создавать образ борца за народное счастье. И это моя идея — сделать ставку на уникальную пленительность. На тонкую и неотразимую смесь ребяческой робости, интеллектуальной неуверенности новичка и почти безумную отвагу спасителя по призванию, готового в любой момент встать на путь камикадзе, если того потребует чужая беда.

Мне об этом напомнил Игорь Сергеев, который тактично выдерживал время, видимо ожидая проявления моей заинтересованности в продолжении сотрудничества.

Он позвонил утром.

— Здравствуйте, Маргарита. Я дал вам время на размышления и теперь хотел бы узнать: вы хотите работать у меня на постоянной основе, с оформлением? Если да, то я объявляю испытательный срок успешно завершенным.

— Конечно, — воскликнула я с фальшивым энтузиазмом. — Разумеется, я размышляла и вот как раз хотела позвонить. Я согласна, мне это интересно, меня все устраивает, особенно свободный режим.