Читать книгу "Царь-оборванец и секрет счастья - Джоэл бен Иззи"

У меня не было ни малейшего представления, о чем вообще речь. Я ни слова не вымолвил о том, что хочу рассказывать истории. А потом до меня дошло. Он имел в виду тот самый вечер двадцатилетней давности, когда я впервые постучался к нему. Но говорил он так, будто время остановилось.

– Потому что без этого ответа мы топчемся на месте, – сказал он. – Найдешь ответ – возвращайся.

И вновь Ленни обвел меня вокруг пальца. Я пришел к нему объявить, что покончил со сказительством, а в итоге он говорит мне, что все только начинается. Пришел к нему с готовым ответом, а он снова предъявил мне вопрос, всплывший из далекого прошлого.

Почему я когда-то хотел рассказывать истории? Я попытался вспомнить. Это был вопрос, который задавали мне десятки раз и слушатели, и журналисты, и просто люди, с кем я знакомился и кому говорил, что я сказитель. У меня было припасено с дюжину готовых ответов, но теперь все они казались поверхностными и бездумными.

Правда же состояла в том, что я рассказывал истории, сколько себя помнил, начиная с тех, которые выкладывал матери. А прежде были и другие истории, но их я не желал слушать. Их рассказывала моя бабушка, крупная, бледная женщина, седовласая и с выражением ужаса на лице. Бывало, она по утрам спала на искусственной травке на веранде перед домом, под боком – тарелка с блинчиками. Такая умиротворенная в такие минуты, вечно в одном и том же платье – коричневом в белый горошек, тело пухлое, рядом очки. Мы перешагивали через нее, отправляясь в школу, стараясь не разбудить, – стоило ей проснуться, как она принималась вопить:

– Где ваш отец? Газовщики! Сделайте же что-нибудь! Они преследуют меня! Они мечут в меня газ!

– Бабушка, нет никаких газовщиков, – говорили мы. – Такого не бывает.

– Они преследуют меня! Они мечут в меня газ!

Мы пытались урезонить ее:

– Газ нельзя метать.

– Ша! – отвечала она. – Где ваш отец?

Волосы у нее поседели в тот самый день, когда она еще подростком уехала из Польши. Прежде была блондинкой. Но что-то такое случилось в тот день, как рассказывал папа, на вокзале в Кракове. Он знал только, что в деле были замешаны двое казаков и какие-то деньги – и что бабушка еле унесла ноги. Однако, согласно истории, она проснулась на следующее утро в поезде и обнаружила, что полностью поседела. Цвет ее волос – вместе с ее страхом – оставался при ней до самой смерти. Пару раз ее забирали в дурдом, в Кливленде и Чикаго, и дважды она сбегала к моим родителям в Калифорнию. Но каков бы ни был ее страх за собственную жизнь, ужас за жизнь моего отца был еще больше. Бабушка была уверена, что пища, приготовленная ею самой, спасет ему жизнь. Именно поэтому она пекла блинчики: не сомневалась, что моя мать пытается отравить отца.

Для меня и братьев эта ее идея с отравлением была самой странной из всех. Мама в жизни не причинила бы не то что вреда, но даже не сказала бы дурного слова никому ни при каких обстоятельствах. Мысль о том, что она может кого-либо отравить, смехотворна – или была бы таковой, не окажись бабушка так этой мысли привержена. Она звонила нам по десять-пятнадцать раз на дню. Если отвечала мама, бабушка швыряла трубку, а если к телефону подходил я или кто-то из братьев, она принималась орать:

– Она – убийца, ваша мать! Она убивает моего Бобби! – и разражалась рыданиями, оставляя нас наедине с телефонной трубкой в полном недоумении.

– Надо просто класть трубку, – объяснял отец, – она больна. Вешайте трубку и все. И ни в коем случае не рассказывайте ей, что делается у нас дома или у меня на работе.

Каждый раз, когда у отца наклевывалась новая работа, бабушка всегда вычисляла, где это. И начинала звонить папиному начальству и рассказывать им про газовщиков и про отравление. Она звонила день за днем, пока папу в конце концов не увольняли.

Она не всегда была безумна. Временами она бывала в себе, милой, почти настоящей бабушкой. И тогда прекращались разговоры о газовщиках, она приглашала нас к себе в квартиру, где мы, усевшись на бархатном синем диване, ели ее домашние блинчики со сметаной и клубничным вареньем. Я очень хотел любить бабушку и старался думать не о ее безумии, а исключительно о ее блинчиках как об особом жесте благоволения. И вот однажды вечером, когда мы были у нее в гостях и она угощала нас, что-то вдруг показалось нам неладным. Отец понюхал блинчик, надрезал его и завопил:

– Мама, что ты творишь? – он был взбешен. – Это же нафталин! Ты начинила блинчики нафталином! Ты что, пытаешься нас уморить? – бабушка молча слушала его, трясясь от страха. Мы никогда больше не ели ее блинчиков.

И вот то была первая услышанная мной история – бредни о газовщиках и смерти, рассказ, приправленный безумием и нафталином.

Свидание

Родина истории – Ирак

Когда-то в Багдаде жил-был купец. Однажды послал он своего слугу на базар за провизией. И вот, придя на базар, слуга лицом к лицу столкнулся со Смертью – та уставилась на него и манила к себе пальцем.

В ужасе слуга прибежал домой.

– Хозяин! – умолял он. – Спасите меня! Только что на базаре я видел Смерть, и она глядела прямо на меня! Что мне делать?

Хозяин, недолго думая, приказал:

– Бери мою лошадь и скачи быстрее быстрого в Самарру. Прибудешь туда к ночи и там сможешь спрятаться, Смерть тебя не отыщет.

Сказано – сделано. А хозяин тем временем двинулся на базар, навстречу Смерти.

– Зачем ты так напугала моего слугу, Смерть? – спросил купец.

– Я не хотела пугать его, – ответила Смерть, – но, по правде говоря, он сам напугал меня не на шутку. Я страшно удивилась, когда увидела его здесь, в Багдаде: встреча-то у нас назначена сегодня вечером в Самарре.

Глава 7

Свидание

– Вот тебе две одинаковые истории, – произнес Ленни, закончив рассказ. – И, по-моему, у тебя назначена встреча с твоей бабушкой.

Стоял солнечный день, мы гуляли по лесу неподалеку от его дома вдоль ручья. Из-за хромоты он шел медленно, тяжело опираясь на палку. Я рассказал ему про бабушку и про газовщиков – историю, которую всегда старался гнать от себя. Она, похоже, его огорчила. Ленни ответил мне байкой про смерть и разговором о демонах.

– Смерть все равно рано или поздно заполучит тебя, но до этого тебе судьба убегать от демонов. Они все равно тебя найдут, куда бы ты ни шел. И что бы ни делал. Стоит им вонзить в тебя когти, как они уже не отпустят – пока не повернешься к ним лицом. Вот именно поэтому Кортес сжег свой флот – слыхал историю?