Читать книгу "Горец-грешник - Ханна Хауэлл"

— Где вы их нашли? — наконец спросила она, заранее зная ответ. — Такие заколки вряд ли могли принадлежать знатной даме.

Это было не совсем верно, но Морейн сомневалась, что мужчины заметили что-то необычное в этих заколках.

Отвечая на вопрос, Саймон пристально смотрел на Морейн:

— Я находил их на местах преступлений.

— Эти женщины были убиты в своих постелях, не так ли?

— Нет. Их приканчивали в других местах, а когда они были мертвы или почти мертвы, тела переносили в опочивальни. Заколки я находил всякий раз возле жертв. Конечно, они могли принадлежать каким-нибудь женщинам, не имеющим никакого отношения к убийствам, а, скажем, жившим раньше в этих домах или встречавшимся там со своими возлюбленными.

Морейн не удивилась, почувствовав, как задрожали ее пальцы, когда она потянулась за заколками. Интуиция подсказывала ей, что если она коснется этих заколок, то ее дар в миг обернется страшным проклятием. Она вздрогнула, когда Торманд неожиданно накрыл ее руку своей сухой теплой ладонью. Было заметно, что он искренне беспокоится за Морейн, но не только поэтому у нее перехватило дыхание.

От прикосновения его изящной, но крепкой руки с длинными и неожиданно сильными пальцами по ее телу прокатилась волна такого нестерпимого жара, что Морейн едва удержалась от того, чтобы тотчас не отдернуть свою руку. Искренняя теплота, светившаяся в его необычайно красивых глазах, недвусмысленно давала понять, что и Торманд почувствовал дыхание этого телесного огня. Чтобы голосом ненароком не выдать своего смятения, прежде чем заговорить, Морейн пришлось проглотить застрявший в горле комок.

— Я не смогу вызвать видение, пока не прикоснусь к эти вещам, — сказала она, надеясь, что легкую хрипловатую дрожь в ее голосе припишут страху перед тем, что она может увидеть.

Впрочем, этот страх она тоже испытывала, он неприятной тяжестью ворочался у нее в животе, словно кусок плохого, малосъедобного мяса.

— Вам не обязательно это делать, — произнес Торманд, не совсем понимая, что же заставляет его вмешиваться, пренебрегая собственными интересами.

Ему нужны были ответы, которые могла дать эта девушка. Правда, он сомневался, что она может действительно докопаться до истины, лишь прикоснувшись к предмету. Ее страх был неподдельным, именно поэтому ему вдруг расхотелось, чтобы колдунья Росс использовала свой дар. Однако три женщины мертвы, и слишком многие вокруг начали подозревать его. Было неразумно отказываться от возможности хоть что-то узнать. Но, заметив ее страх, он не решился настаивать.

— Думаю, что я должна, — тихо сказала она. — Убивают женщин. Возможно, они небезгрешны, но, уж конечно, не заслужили того, что с ними сотворили. И кроме того, многие начали подозревать вас, не так ли?

— Да. — Он с неохотой отнял свою руку, и не только потому, Что хотел защитить девушку от того, что ей предстояло увидеть или почувствовать. — Если до этих заколок дотрагивался убийца, то ваши видения вряд ли будут приятными.

— Поверьте, я знаю это, сэр. Три женщины мертвы, и если этого безумца не остановить, могут погибнуть и другие. Смогу ли я простить себя, если хотя бы не попытаюсь остановить этот кошмар? Разве не для того Господь наградил меня таким даром? — Она посмотрела на сэра Саймона: — Думаю, одной будет достаточно.

Саймон положил ей на ладонь одну заколку, и Морейн крепко сжала ее. Мелькнула мимолетная мысль, что не так уж страшно окунуться в этот дурман под обеспокоенными взглядами шести рыцарей. Образы нахлынули на нее такой стремительной и тяжелой волной, что казалось, мозг не выдержит подобного удара. Рой отрицательных эмоций закружился вокруг Морейн, лишая дыхания и останавливая сердце.

Страх. Боль. Ненависть. Ледяная ярость. Удовольствие, рожденное болью и страхом жертвы. Безумие венчало эту страшную пирамиду и приводило в нестерпимый ужас несчастную женщину. Сверкал нож, текла кровь. Морейн так хотелось вырваться из кошмара, сбежать от запаха крови и смрада смерти, но она не могла пошевелиться.

Краешком потрясенного сознания Морейн понимала, что вся трясется, словно безумная, но не могла выпустить из рук заколку. Она изо всех сил попыталась сосредоточиться на неясных фигурах, которые двигались в густом тумане острого эмоционального напряжения. Жертву легко было определить, сразу стало понятно, кто в этом тумане издает крики, бьющие по ее мозгу. Она увидела, как убийцы, похожие на двух стервятников, склонились над жертвой, делая все, чтобы причинить ей как можно больше страданий.

В какое-то мгновение Морейн наконец ощутила присутствие некоей огромной, широкоплечей, плотной и мускулистой фигуры. Тут же она почувствовала тот тяжелый запах, который так знаком был ей по предыдущим снам. Он исходил от изящной, скорее всего женской фигуры, почти затерявшейся в тени более крупной. Через секунду перед внутренним взором Морейн ярко вспыхнул кинжал, направленный в широко раскрывшийся от ужаса красивый зеленый глаз на залитом кровью лице. Больше Морейн не в силах была этого выносить — резко вскрикнув, она наконец выпустила заколку.

Как только ее ладонь освободилась от заколки, Морейн почувствовала, что падает, а отвратительная тошнота жестким комком поднимается к горлу. Неожиданно чьи-то сильные руки подхватили ее, и Морейн, словно со стороны, увидела себя стоящей на коленях перед долбленой деревянной лоханью. Покорно согнувшись, Морейн с силой освободилась от всего яда мрачного видения, который все еще кипел внутри ее.

Когда спазмы в желудке наконец прекратились, Морейн, которую все еще поддерживал рыцарь, с трудом поднялась, но тут же, обмякнув, почти повисла на его руках. Она равнодушно смотрела на сэра Саймона, который заботливо отирал ей лицо влажной тканью. Кто-то подал ей кружку с сидром, и она послушно прополоскала рот и даже сделала пару глотков свежего шипучего напитка. Словно сквозь пелену, она видела, как один из рыцарей что-то говорит Уолину, успокаивая мальчика.

Понемногу Морейн пришла в себя, но как только она окончательно вернулась в реальность, то страшно смутилась, осознав, что словно распутница прильнула к сэру Торманду, бесстыдно повиснув у него на руках, а благородный сэр Саймон отирает ей лицо словно ребенку. Краешком глаза Морейн заметила, как один из благородных кузенов Торманда выносит испачканную лохань. Если бы она не была так слаба, то тотчас убежала бы прочь: унижение, которое она чувствовала, было почти непереносимым.

Во всеобщем молчании Торманд, бережно поддерживая, усадил Морейн за стол и сел рядом с ней, продолжая держать ее ладонь. Морейн понимала, что пора убрать свою руку, но ей этого так не хотелось. Она сделала несколько осторожных глотков сидра и наконец почувствовала, что в состоянии говорить, но по-прежнему сидела, не поднимая глаз, не в силах посмотреть на мужчин, ставших свидетелями ее позора. Еще несколько томительных минут Морейн пыталась сосредоточиться на том, как рассказать рыцарям о том, что она видела, чтобы они смогли извлечь из ее видения какую-то пользу.

— Вероятно, одна из женщин лишилась глаз? — спросила она тихо. — У нее были зеленые глаза?