Читать книгу "Стражники среди нас - Ирина Меркина"

Итак, по порядку. Раду уволили, издательство сгорело, его хозяин погиб, Раду убили. Есть ли связь между этими событиями? Должна быть, учили Наташу все прочитанные детективы и умная подруга Любочка.

Вариант первый. Рада подожгла подвал и убила своего бывшего начальника из мести. Вот и милиция предполагает сведение счетов. Но этого не может быть, потому что не может никогда. Отметается.

Вариант второй. И Раду, и этого Гнома убили за что-то общее, связанное с работой. Вполне вероятно. Только как узнать, за что именно? Никто не станет рассказывать о делах издательства ни портнихе с улицы, ни парикмахеру Наташе. Тупик.

Вариант третий. Рада знала, кто поджег «Подвал», и за это ее убили. Не очень правдоподобно, поскольку к моменту пожара она уже там не работала. И все равно выяснить это невозможно.

А тут еще эта Третья стража, не пришей кобыле хвост. Что-то слишком часто она попадается на пути. Мальчик, которого спасла Лена, теперь вот пожар в «Подвале». Что там было написано — «Приговор исполнен»? Но смерть Рады обставлена как несчастный случай, без всяких зловещих надписей, и никакой Третьей стражей там и не пахнет.

Может, поджог издательства и убийство Рады вообще не связаны между собой, ведь преступники всегда действуют по одинаковой схеме. Потому их и «выдает почерк», об этом Наташа читала много раз. Хотя она знает, что нельзя верить тому, что пишут в книгах, нужно опираться только на свой опыт и здравый смысл. Но ни опыту, ни здравому смыслу Наташи Градовой не приходилось сталкиваться с убийствами и поджогами.

Возможно, Леночкин парень что-то знает. Он же говорил, что ему якобы не нравилось то, чем занимаются Стражники. Ну да, поджоги, убийства — чему тут нравиться? Но вытянуть из него ничего не возможно — он, видите ли, давал клятву. А убеждать сумасшедших Наташа не умеет. Если вообще те Стражники, о которых он рассказывает, существуют в природе и имеют отношение к Раде и «Подвалу».

Бульвар неожиданно уперся в строительный забор — что-то там не то рыли, не то ремонтировали. И разумеется, забор был украшен готическими буквами, прославлявшими Третью стражу. Просто эпидемия на наш город!

Наташа вспомнила, что много лет назад, еще до ее рождения, такую же эпидемию породил фильм «Фантомас». Вернее, сама-то она помнить этого не могла, но читала рассказ в книжке Драгунского про Дениску. Там мальчишки оставляли суеверным бабушкам записки от имени Фантомаса («Береги свою плиту! Ща подзарвется!») и считали, что это очень весело. А у Градовых на эту тему была собственная история. Сережина старшая сестра однажды, возвращаясь из школы, увидела на подъезде объявление о том, что в доме отключают горячую воду. Умненькая второклассница достала из пенала малиновым карандаш и подписала внизу: «Фантомас». Соседи долго гадали, чье это художество, но Анечка Градова призналась только через много лет, когда заканчивала школу с золотой медалью. Никто, кроме брата Сережки, ей тогда не поверил.

Может, Третья стража — это такое же невинное детское развлечение? И никакие пожары и смерти тут ни при чем?

Наташа повернула направо, чтобы обойти стройку, и мысли ее тоже приняли другое направление. Когда все стены и заборы размалеваны «Третьей стражей», то неудивительно, что она мерещится на каждом шагу — вспомнить хотя бы ее «вампиров». Надпись в подвале — если она была, а не почудилась кому-то с похмелья или с перепугу — неизвестные преступники могли изобразить для пущего эффекта, чтобы нагнать страху. А пожар, скорее всего, вообще не имеет отношения к Радиной смерти. Говорили же тетки из подвала, что этот их Гном напакостил куче людей. Кто-то из них за какую-то пакость отомстил.

Но почему Радины дети не пытаются выяснить, что случилось с их матерью? Они-то знают, что она не могла упасть пьяная с моста. Впрочем, они уже сами объяснили почему. Маму не вернешь, а с ментами связываться — себе дороже выйдет. Вообще, стоит полезть не в свое дело — выходит себе дороже. Раньше Наташе тоже не пришло бы в голову бегать по подвалам и приставать с вопросами к чужим людям. А она бегает и пристает, и переживает из-за этого. Почему?

Во-первых, из-за Рады. Они никогда особенно не дружили, но Рада была таким добрым и безобидным человеком, что убить ее — непростительное злодейство, и оно не должно остаться безнаказанным.

Во-вторых, ей до сих пор не давало покоя дело о двойниках, героями которого стали подруга Любочка и ее собственный муж Сергей. Наташа не любила привлекать к себе внимание, но чужая слава вызывала у нее уколы зависти. Особенно когда получается, что твой муж герой, а ты так, сочувствующая, хотя всю жизнь было наоборот: она командовала, она принимала решения, и если требовался подвиг, то именно Наташа бросалась на амбразуру.

Сергей всегда восхищался ее мужеством и хладнокровием в экстремальных ситуациях. Например, когда во время поездки в Крым у них украли все деньги и звонить родителям было бессмысленно — почтовые переводы шли неделями. Они остались без гроша в чужом городе с двумя мальчишками. Наташа тогда развесила по набережной и окрестным санаториям объявления о том, что московский парикмахер высшей категории предлагает стрижку и укладку по умеренным ценам. И возилась с этими стрижками и укладками в их душном «курятнике» с утра до вечера, пока муж и дети загорали и купались на пляже. Родители тогда даже не узнали, что их ограбили на отдыхе.

Теперь Наташина гордость была задета. Конечно, расследовать убийство Рады она взялась не из гордости. Но она уже представляла себе, как утром войдет в «Золотую шпильку» и небрежно скажет: «Девочки, я раскрыла преступление!»

Вот только голова никак не хочет работать и что-то раскрывать.

Она не стала заранее звонить по телефону Радиным детям. Что-то ей подсказывало, что они еще дома. Действительно, дверь снова открыл Витя, воин доблестной израильской армии. На этот раз на нем были оранжевая футболка, не очень уместные при холодной погоде цветастые шорты и высокие ботинки с развязанными шнурками. Его кудрявая голова была так всклокочена, что Наташа даже усомнилась: неужели в Израиле солдаты могут ходить с такой гривой? Да и защитить страну от врага этот растяпа вряд ли сумеет. Она решительно поздоровалась, шагнула вперед — и он покорно посторонился, пропустив ее в квартиру.

Они сидели на кухне, за тем самым столом, где Наташа несколько дней назад собиралась пить чай с Радой и лакомиться ее пирогами. Теперь на клетчатой клеенке стояло блюдо с фисташками, которые меланхолически грыз младший Черняховский, Роман, очень похожий на брата, но поменьше ростом, поуже в плечах и аккуратно постриженный. Из всех детей в светлокожую Раду пошла только Юля, оба юноши были черные, кудрявые, смуглые, с пухлыми, по-детски приоткрытыми губами.

Радин портрет стоял, прислоненный к окну, а рядом горела огромная свеча в узком стеклянном стакане. Пламя шевелилось уже почти на самом дне стакана. Фотография была любительской: молодая Рада в длинной юбке и косынке щурилась от солнца на фоне морской глади и какого-то невзрачного куста. Мальчик Рома, заметив Наташин взгляд, пояснил, что море, разумеется, Мертвое, а куст — это тот самый легендарный анчар, который на самом деле не так уж ядовит, как считают в России благодаря пушкинскому стихотворению. Во всяком случае, рядом с ним никто замертво не падает.