Читать книгу "Отец Рождество и Я - Мэтт Хейг"

Я вспомнила, что сказал мне Отец Водоль в день свадьбы. «Ты плохо знаешь эльфов. Видишь ли, они очень изменчивы. Один неверный шаг, и они от тебя отвернутся. Впрочем, скоро ты сама все поймёшь. Уж я тебе обещаю».

Мне на ум пришли все неверные шаги, которые я сделала за последний год. Взять хотя бы разбитые сани.

– Сомневаюсь, что Отец Водоль назвал бы свою газету «Снежная правда», – рассмеялся Отец Рождество. – Уж его-то правда интересует меньше всего.

Но потом он задумчиво почесал бороду.

– И все же, как новая газета могла возникнуть из ниоткуда? Для газеты нужна редакция и типография… – Он мотнул головой, отгоняя непрошенные мысли. – Ладно, с этим мы ещё разберёмся. Занудник, есть только одна проблема. Амелия ходит в школу пять дней в неделю.

– Я могу работать в газете по выходным, – воскликнула я. Идея Занудника вдруг показалась мне на редкость удачной, она согрела меня изнутри, и я снова почувствовала себя как дома. – Подумать только, я стану настоящим журналистом!

Отец Рождество довольно хохотнул.

– Почему бы и нет? Пойдём, Амелия, нужно поскорее найти Нуш.

Ежеснежник

Кабинет главного редактора располагался на верхнем этаже «Ежеснежника». Я сидела на большой ярко-красной подушке в кресле из имбирного теста и украдкой поглядывала по сторонам. Строго говоря, всё в комнате – кроме подушки – было сделано из имбирного теста. Даже стены. Разумеется, тесто было не обычным, а повышенной крепости, и радовало глаз насыщенным оранжево-коричневым цветом. Из единственного окна – большого и круглого – открывался великолепный вид на извилистые улочки и разноцветные домики Эльфхельма. На стенах в золотых рамках висели первые полосы старых выпусков «Ежеснежника».

Нуш сидела за солидным письменным столом и пристально изучала меня из-под спутанной чёрной чёлки. Она выглядела усталой, мешки у неё под глазами уже обзавелись собственными мешками. При этом бодрости ей было не занимать. Руки Нуш так и порхали над столом, и улыбка не сходила с лица эльфы, даже когда она хмурилась.

– Мне каждый день приходится вставать в Самый Ранний Час. А иногда даже раньше. До выхода из дома нужно проснуться, позавтракать и слепить снежного эльфа с Малышом Мимом – он настаивает, чтобы мы делали его по утрам. Потом я веду Малыша Мима в сад. Иногда его отводит Занудник, если работает в дневную смену.

Нуш отхлебнула из стоявшей перед ней чашки.

– Тройной горячий шоколад с шоколадной крошкой, – пояснила она. – Без него я до конца дня не продержусь. Уверена, что не хочешь?

– Спасибо, но у меня от шоколада голова болит, – ответила я.

– Ох! Наверное, с такой реакцией на шоколад тебе в Эльфхельме приходится несладко.

– Не без этого, – признала я, хотя на самом деле мне хотелось закричать: «Да я чувствую себя двухголовым чудовищем!»

– Итак, я слышала, ты хорошо пишешь, – перешла к делу Нуш.

– Ну, я знаю только, что мне нравится писать.

– Но писать для газеты и записывать выдуманные истории – не одно и то же, – предупредила Нуш.

– Я понимаю.

Нуш заметила, что я разглядываю старые заголовки «Ежеснежника». Один из них гласил: «РОЖДЕСТВО ДЛЯ ЛЮДЕЙ – ПЛОХАЯ ИДЕЯ!»

– Не бери в голову, – махнула рукой Нуш. – Раньше газетой руководил Отец Водоль. Он считал, что, если внушить эльфам ненависть к людям, они будут охотнее покупать «Ежеснежник». Поэтому настраивал жителей Эльфхельма против чужаков и призывал их думать только о себе. Как-то раз он даже затеял строительство стены, которая простиралась бы от моря до моря и ограждала Эльфхельм от людей.

Я перевела взгляд на другой заголовок: «ПОСТРОИМ СТЕНУ!» Следующий кричал: «НОВЫЕ ИССЛЕДОВАНИЯ ПОКАЗАЛИ: ЛЮДИ БЕССМЫСЛЕННО ВЫСОКИЕ!» Соседний едва помещался на полосе: «ЛЮДИ ОДНАЖДЫ ПОХИТИЛИ МАЛЫША КИПА, ЗНАЧИТ, ВСЕ ОНИ ПОХИТИТЕЛИ. ПОЭТОМУ НЕ ДОВЕРЯЙТЕ ИМ, ЧТО БЫ ТАМ НИ ГОВОРИЛ ОТЕЦ РОЖДЕСТВО!».

– «ЭЛЬФХЕЛЬМ ДЛЯ ЭЛЬФОВ: ГОЛОСУЙТЕ ЗА ВОДОЛЯ!» – читала я. – «УЖАСНЫЕ ТРОЛЛИ УНИЧТОЖИЛИ РОЖДЕСТВО».

Нуш ткнула пальцем в кипу лежавших на столе газет.

– Свежий номер, – объяснила она. – Посмотри на заголовок.

Я прочитала: «КАК СДЕЛАТЬ СВЕЧКУ ИЗ УШНОЙ СЕРЫ».

Нуш тем временем достала из ящика стола ещё один номер.

– А это вчерашний.

Заголовок гласил: «СОЛИСТКА “ЗВЕНЯЩИХ БУБЕНЦОВ” ЖАЛУЕТСЯ НА ЛЁГКУЮ БОЛЬ в ГОРЛЕ».

– Мы посвятили этому десять полос. Взяли интервью у Можжевеллы и других участников группы.

Я улыбнулась.

– Мне нравятся «Звенящие бубенцы».

– Разумеется. Они всем нравятся! – кивнула Нуш. – «Олень над горой» – лучшая песня, написанная за всю историю эльфов, по моему скромному мнению. И ещё все любят «Рождество на пороге (Я так рад, что обмочил тунику)». Ты ведь слышала её?

– Кажется, нет, – смущённо ответила я.

– Тебе понравится. Но проблема в том, что новость о больном горле Можжевеллы не должна стоять на первой полосе. Мы, конечно, все за неё переживаем, но так ли это важно? Не думаю.

Я откинулась в кресле, вдохнула пряный запах имбирного теста и задала самый очевидный вопрос:

– Так почему ты поставила эту новость на первую полосу?

Нуш горячо закивала, как будто я сказала что-то очень умное. Потом встала, не прекращая кивать, и подошла к окну в дальней стене. Тому самому, откуда открывался вид на Эльфхельм.

– Иди сюда, – позвала она. – Хочу тебе кое-что показать.

Я послушно подошла. После Мастерской игрушек редакция «Ежеснежника» была самым высоким зданием в городе. Она располагалась в центре Эльфхельма, в конце улицы Водоля.

Я разглядела Блитцена и других оленей, которые паслись на Оленьем лугу. Увидела ратушу. Заметила, как эльф зашёл в магазин башмаков на Главном пути. Ещё один вынес мешочек с шоколадными монетами из Шоколадного банка. Я пробежала взглядом по Улице семи извилин и домикам, выстроившимся вдоль неё. Нашла глазами Тихую улицу и Очень тихую улицу. Первая выглядела тихой, вторая – очень тихой, в полном соответствии со своими названиями. Из окна кабинета можно было увидеть Мастерскую игрушек, Школу санного мастерства и Университет продвинутого игрушкоделания. На западе темнели Лесистые холмы. На юге огромным снежным треугольником высилась Очень большая гора. Я знала, что за ней, скрытые от наших глаз, лежат Лапландия с Финляндией. Мир людей. Высоких, похожих на меня существ с круглыми ушами.

– Что ты видишь? – прошептала Нуш, словно этот вопрос висел в воздухе.