Читать книгу "Власть научного знания - Нико Штер"

Позиция Брюнинга[41] и проциклическая дефляционная политика, которую последовательно проводило его правительство, отвечали и интересам промышленности, и отчасти интересам социал-демократов (Landfried, 1976), но в первую очередь отражали «экспертное» мнение большинства политэкономов на данном этапе экономического развития Веймарской республики (ср.: von Mises, 1931; Röpke, 1932; A. Weber, 1932: 169; Kroll, 1958: 131–193; Krohn, 1981: 142–149; Landmann, 1981; Balderston, 2002: 88–99)[42].

Немецкое правительство, как и правительство Англии, делало ставку на способность рынка к самовосстановлению и надеялось, что проблема хронической безработицы, которая, согласно мнению большинства, возникла в результате завышения зарплат в ущерб образованию капитала, будет решена за счет резкого снижения зарплат и процентных ставок в соответствии с новым соотношением спроса и предложения. До мирового экономического кризиса экономисты в большинстве своем были убеждены в том, что в рыночной экономике безработица возникает лишь в связи с незначительными «потерями на трение» и случайными факторами.

Экономист Альфред Вебер (Weber, 1931: 29)[43], который в своей речи перед Союзом социальной политики в сентябре 1930 года в Конигсберге, где он прославляет достоинства капиталистического строя, то и дело ссылается на единое мнение ведущих экономистов, также полагает, что условием «активизации потенциальной способности капитала» «никогда и ни при каких обстоятельствах не может быть потребление». Активировать капитал может только «достаточное вливание нового капитала». Повышение спроса, как говорит Вебер от имени своих коллег, не может принести ничего хорошего для экономики страны. Сторонники примитивной теории покупательской способности, в частности, профсоюзные деятели Веймарской республики или тот же Генри Форд, впадают в непростительное заблуждение, которое способно привести лишь к краху национальной экономики (Weber, 1931: 32).

По утверждению Вебера (Weber, 1931: 58), ни один политэконом, стремящийся «к истине и ясности […] независимо от каких бы то ни было партийно-политических догм и интересов, со всей мыслимой решимостью и непредвзятостью», не может, «изучив беспристрастно нынешнее бедственное положение, прийти к выводу […], что мы тоже можем восстановить экономику нашей страны без временного снижения жалований и зарплат» (Weber, 1931: 40). Такой вывод, разумеется, также подразумевает, что получение кредита для обеспечения занятости безработных является бессмысленной, если не опасной мерой экономической политики. Представители немецкой политэкономии, с гордостью заявляет Вебер, несмотря на различия в мировоззрении и методологии, в целом единодушны в отношении теоретического диагноза и политической терапии. За аутсайдерами и чудаками среди профессиональных экономистов сохраняется право нарушить этот всеобщий консенсус, что они и делают по понятным психологическим причинам. Впрочем, они не так безобидны, поскольку позволяют «не желающим думать массам, которые формируют так называемое общественное мнение», и дальше оставаться в их ленивом состоянии, как бы говоря: «Смотрите, те, кто обычно стоит выше частных интересов и чья обязанность заключается в непредвзятом научном изучении всех этих экономических взаимосвязей, они тоже расходятся во мнениях» (Weber, 1931: 56).

Подобного рода суждения, весьма характерные для экспертов-экономистов незадолго до падения Веймарской республики[44], разумеется, поддерживали канцлера Брюнинга в его намерении проводить политику дефляции и снижения государственных расходов с целью преодоления экономического кризиса в целом и страха перед инфляцией в частности. Ради этой цели правительство повысило различные взносы, таможенные пошлины и налоги, в частности налог с оборота, подоходный налог и налог на заработную плату. Так как эти меры, ввиду общей экономической рецессии, не компенсировали спад поступлений в государственную казну, правительство также резко и значительно сократило государственные расходы с тем, чтобы обеспечить более или менее сбалансированный бюджет. Итогом этих мер экономической и фискальной политики стал кумулятивный, постоянно нарастающий процесс рецессии.

Поэтому, оглядываясь назад, можно утверждать, что Кейнс, видевший причину неэффективности государственных антикризисных мер в недостатке знаний со стороны политиков и экономистов (Keynes, 1932: 41), более адекватно оценивал ситуацию, нежели его многочисленные, скептически настроенные критики:

Если мы захотим, мы еще сможем стать хозяевами своей судьбы. Препятствия на пути к выходу из кризиса не являются материальными. Они проистекают из уровня знаний, способности суждения и воззрений тех, в чьих руках находится власть. К несчастью, традиционные, глубоко укорененные догматы ответственных правителей во всем мире берут свое начало в опыте, не имеющем параллелей в современной жизни: зачастую этот опыт прямо противоположен тому, что эти люди на самом деле должны были считать правильным (Keynes, 1934: 41).

Члены правительства и их советники не понимали, какой эффект может иметь политика форсированного оживления экономики путем повышения государственных расходов, и поэтому не уделили ей должного внимания. Занманн (Sanmann, 1965: 120) отмечает, что единодушие специалистов и политиков относительно выбранного курса в экономической и фискальной политике объясняется также тем, что

✓ тогда никто не осознавал, что денежная политика носит проциклический характер;