Читать книгу "Новая книга о штрафбатах - Юрий Рубцов"

3-я рота — басмачи, 200 человек таджиков, туркмен и еще откуда-то из Средней Азии. Они все, как мы говорили, «бельмей», по-русски якобы не понимали поначалу. Их поручили Николаю Шатурному, сносно говорившему по-таджикски.

Каждого из штрафников «пропускал через свои руки», допрашивал… оперуполномоченный «Смерша» Дмитрий Антонович Проскурин. (С. 150–151.)

И. Н. Третьяков:

За год и три месяца моей службы как командира штрафной роты пришлось формировать и воевать с девятью наборами численностью от 250 до 560 человек. Контингент поступал из осужденных. Командир согласно положению определял срок; приговор до 5 лет — 1 месяц штрафной, до 7 лет — 2 месяца, до 10 лет — 3 месяца.

Контингент поступал из Москвы — тюрьма Таганка и пересылка Стромынка — 7 наборов, один набор — из Закавказья, еще один — полицаи и старосты из Орловской и Курской областей.

М. Г. Ключко:

Только когда был полностью укомплектован штат офицеров, к нам начал поступать рядовой состав из московских тюрем — Бутырской и Стромынки. Это были те, кому разрешили искупить кровью свою вину перед советским обществом. Общая численность роты составила около 300 человек. На каждый взвод приходилось по два офицера…

Это только при формировании контингент в роте был из бывших заключенных. В дальнейшем пополнение к нам поступало из частей армии, фронта.

Переменный состав роты, в которой довелось служить военному финансисту Н. П. Шелепугину, также в основном состоял из уголовников. Пополнение получали обычно на железнодорожных станциях: подходил эшелон, впереди и в хвосте поезда на платформах пулеметы, в вагонах — бывшие заключенные. Первыми вагоны покидали солдаты и офицеры войск НКВД, затем штрафники. Их строили, производили перекличку. Кого-то, как правило, не хватало. Присутствовавших передавали командованию роты, ответственность за пропавших в пути брали на себя. Затем охрана уезжала, и начиналась жизнь в соответствии с внутренним распорядком, установленным для воинского формирования штрафного профиля.[50]

Попасть в штрафную часть лица, осужденные с применением отсрочки исполнения приговора и направленные в действующую армию, могли на вполне законных основаниях. Одних, как мы видели выше, препровождали туда из воинской части, гарнизона, а кто-то к моменту вынесения приговора уже находился в местах лишения свободы. Уже отбыв какой-то срок, заключенный мог ходатайствовать перед судом об отсрочке исполнения приговора и направлении на фронт. И судебные органы могли удовлетворять такие ходатайства.

То, что уголовники из мест лишения свободы, особенно на первых порах, попадали не только в штрафные роты, но даже в штрафные батальоны, было связано также с неверным толкованием некоторыми судами правовых документов.

В январе 1944 г. (то есть после почти полуторагодичного существования штрафных частей) наркоматами обороны, внутренних дел, юстиции и Прокуратурой СССР была проанализирована практика судебных органов по применению отсрочки исполнения приговора с направлением осужденных в действующую армию. Было установлено, что в ряде случаев такая отсрочка предоставлялась необоснованно — «лицам, осужденным за контрреволюционные преступления, бандитизм, разбой, грабежи, ворам-рецидивистам, лицам, имевшим уже в прошлом судимость за перечисленные преступления, а также неоднократно дезертировавшим из Красной Армии».[51]

Вот такого рода осужденные и попадали в первые годы войны в действующую армию и штрафные части в том числе. Впредь такого рода действия судебным органам были запрещены.

Нет худа без добра. В такой неразберихе удавалось вырваться на фронт и некоторым заключенным, считавшимся политическими, хотя вся их вина могла состоять в непродуманном высказывании, публично рассказанном анекдоте и т. п. Одним из таких людей был В. В. Карпов, впоследствии ставший разведчиком, Героем Советского Союза.

В. В. Карпов:

В фильме («Штрафбат». — Ю. Р.) показан штрафной батальон, в котором собраны уголовники, политические, проштрафившиеся рядовые. Такого не было и быть не могло… Проштрафившиеся рядовые, а также уголовники, политзаключенные, изъявившие желание воевать, направлялись в отдельные штрафные роты. Такие роты в штрафбат не входили, а придавались стрелковым полкам. Я, например, воевал в 45-й отдельной штрафной роте на Калининском фронте. Она была сформирована в ноябре 1942 г. в Тавдинлаге из заключенных, которых освободили по добровольному желанию идти на фронт. В лагере я отбывал срок по печально знаменитой 58-й статье — за антисоветскую пропаганду…

Во главе этого придуманного (авторами фильма. — Ю. Р.) штрафбата, а также командирами рот поставлены уголовники. Опять же такого просто быть не могло. В соответствии с организационными документами командирами штрафных подразделений назначались только строевые офицеры, причем наиболее опытные и перспективные. Нарушивший этот приказ тут же сам оказался бы в штрафбате.

Следует иметь в виду, что немалое число заключенных смогло досрочно освободиться и попасть на фронт вне зависимости от штрафных частей. Это, в первую очередь, касается осужденных за нетяжкие и так называемые бытовые преступления — самовольный уход с предприятий, прогулы и опоздания на работу, мелкие кражи и хулиганство. Ими власть пополнила действующую армию еще в 1941–1942 гг., разумеется, если они подошли по состоянию здоровья и были политически благонадежны. Так, тремя указами Президиума Верховного Совета СССР от 12 июля, 10 августа и 24 ноября 1941 г. из мест лишения свободы были освобождены более 750 тыс. человек, а в 1942 г. — еще 157 тыс. человек Всего, по неполным данным, за годы войны ИТЛ и колонии НКВД досрочно освободили и передали в действующую армию через военкоматы около 1 млн человек.[52]

Вырваться из заточения удалось и примерно 60 генералам и адмиралам, имена некоторых из них — Маршала Советского Союза К. А. Мерецкова, генералов армии AB. Горбатова и К. Н. Галицкого, адмирала Г. И. Левченко, наркома боеприпасов СССР генерал-полковника инженерно-технической службы Б Л. Ванникова, генерал-лейтенантов Л. Г. Петровского и П. П. Собенникова, генерал-майора И. С. Лазаренко прочно вошли в историю войны.

Несколько бывших заключенных из числа рядовых участников войны стали Героями Советского Союза — гвардии лейтенант И. Я. Сержантов, гвардии младший лейтенант А. И. Отставнов, рядовые В. Е. Бреусов и В. М. Ефимов.[53]

Досрочному освобождению не подлежали лица, осужденные за тяжкие уголовные (бандитизм, преступления против порядка управления и т. п.) и политические преступления. Однако в таком огромном «государстве», как ГУЛАГ, чье «население» на 22 июня 1941 г. составляли 2,3 млн человек, да еще в условиях военного времени ситуация была сложная.