Читать книгу "Реликвии правителей мира - Николай Николаев"

Одно из самых выдающихся произведений искусства, которое находится в музее, — это трон Тавус, или Тахте-Тавус, созданный при правлении Фатх Али-шаха и состоящий из 12 частей. В трон вделаны 26 733 драгоценных камня. Слово «тахт» означает на фарси «трон», а Тавус — это имя жены Фатх Али-шаха Каджара, в честь которой Фатх Али-шах назвал трон Тахте-Тавус.

Глобус, который был сделан в 1874 г., является еще одним чудом музея. На него ушло 34 кг золота, а использованные в нем драгоценные камни весят 3 кг 656 г. Глобус инкрустирован 51 366 драгоценными камнями. Найти на нем страны при блеске стольких камней довольно трудно. Моря выложены изумрудами, а суша — яхонтами. Юго-Восточная Азия, Ирак и Британия — алмазами, Индия — светлым яхонтом, Центральная и Южная Африка — синими яхонтами, линия экватора и другие географические линии показаны алмазами. Глобус стоит на золотой подставке, которая украшена драгоценными камнями.

Известный рубин «Самери» весом 500 карат — самый большой в мире — является еще одной из уникальных вещей, хранящихся в музее.

(По материалам Русской службы «Голоса исламской республики Иран».)

Трон Павлина

Павлиний трон — золотой трон Великих Моголов, вывезенный из Индии персидским Надир-шахом в 1739 г. и с тех пор ставший символом иранской монархии.

Павлиний трон был изготовлен для могольского императора Шах-Джахана в 1629 г. Он олицетворял собою величие, мощь и богатство Моголов. Во все концы Индии разослал шах глашатаев на верблюдах и лошадях. Они призывали лучших, прославленных художников явиться во дворец к шаху для выполнения мозаичной работы, требующей величайшего мастерства и знаний «цветов заката и новолуния, переливов морской воды и сумерек неба».

Перед явившимися художниками Калькутты, Пенджаба и самого Дели Шах-Джехан высыпал груды драгоценных камней и предложил соорудить трон с верхушкой, неотличимой от настоящего павлиньего хвоста.

Мастера приступили к сложной, тонкой ювелирной работе. Они подбирали по тонам, полутонам и оттенкам цейлонские и кашмирские сапфиры, бенгальские и египетские изумруды, оттеняя их отборным жемчугом и алмазами. Иногда у художников возникали споры: какими самоцветами украшать подлокотники, спинку и ножки трона. После жарких дебатов умельцы приходили к заключению, что ценность Павлиньего трона должна заключаться не в стоимости камней, а в их художественном подборе. С этим мнением после глубокого раздумья согласился и шах.

По окончании работы во дворце Великого Могола был устроен пир и праздничное шествие по столице. На белого слона водрузили для показа народу сверкающий Павлиний трон, на котором восседал сам Шах-Джехан. Впереди, с боков и позади слона шли трубачи, барабанщики и свирельщики, а за ними, на разномастных лошадях, в высоких седлах ехали празднично разряженные вассальные князья, раджи и султаны. При виде такого шествия народ падал ниц и поднимал руки к небу, как бы прося у богов Тримурти благоденствия императору и его воинству.

Несомненно, Павлиний трон был шедевром ювелирного искусства.

По описаниям европейцев (например, Ж.-Б. Тавернье), это был самый роскошный трон в мире. Приближались к нему по серебряным ступеням. Ножки у трона были золотые и украшены самоцветами. За спинкой вздымались два павлиньих хвоста из золота, с алмазными и рубиновыми вкраплениями, украшенные эмалью.

В своей книге «Шесть странствий в Индию» (1676 г.) он описывает замечательный Павлиний трон во дворце в Дели: «Нижняя часть балдахина вся расшита жемчугами и алмазами. Наверху стоит павлин с развернутым хвостом из сапфиров и других камней».

Если верить могольской живописи, у могольского трона, вопреки описанию Тавернье, спинки не было. У него спинкой служила подушка (мутак). Павлины же из драгоценных камней, судя по миниатюрам, оставленным художниками Шах-Джахана, украшали только балдахин.

При разграблении Дели Надир-шах вывез в Иран не только Павлиний трон, но и драгоценный диван с павлиньей атрибутикой. Видевший трон в Персии безымянный агент сообщал русскому консулу в Исфахане Кадушкину, что при виде такого сказочного богатства было отчего сойти с ума: сам Павлиний трон весил чуть менее двух тонн чистого золота. Одних только оправленных в золото рубинов, изумрудов и бриллиантов (и среди них знаменитый «Кох-и-Нур») вывезли на 21 верблюде более пяти тонн, мелких алмазов до полутонны, а жемчуг и вовсе не стали считать.

Речь в донесении шла обо всех сокровищах, вывезенных Надир-шахом из кладовых моголов. Персидский правитель лишился Павлиньего трона и дивана во время боев с курдами, которые, по всей видимости, разобрали трон на части и распродали фрагменты его декоративного убранства.

По другой версии, агенты британской Ост-Индской компании вывезли его на Цейлон, а оттуда на «Гроувеноре» собирались переправить в Великобританию.

Последующие персидские шахи не раз пытались воссоздать Павлиний трон в будущей резиденции шаха Пехлеви — Гулистанском дворце в Тегеране. Из ныне существующих «павлиньих тронов» наиболее роскошный был изготовлен в 1812 г. по заказу Фатха Али-шаха и назывался «Трон Солнца».

…Склонившись над письменным столом в своем офисе, мсье де Баке, брюссельский банкир и коммерсант, рассматривал старинный эстамп. На нем изображено гибнущее судно. Внизу надпись: «"Гроувенор" 1782».

Рядом на столе лежали документы, которые агенты де Баке приобрели за гроши вместе с гравюрой у родственников недавно скончавшегося морского капитана: карандашный набросок залива с точными данными о местоположении погибшего судна и письмо с подробным описанием его груза.

Мсье де Баке вновь перечитал письмо. Десять ящиков с алмазами и другими драгоценными камнями, 1450 слитков серебра, 720 слитков золота, огромное количество золотых монет и слоновой кости. Но это еще не все. В трюме «Гроувенора» было нечто такое, «что должно ошеломить всю Англию». Так писал в Лондон незадолго до выхода в свой последний рейс капитан Коксон, командир фрегата «Гроувенор», самого быстроходного грузового парусника, принадлежавшего Ост-Индской компании.

«Гроувенор» вышел из гавани Коломбо, крупнейшего порта Цейлона, в середине июня 1782 г. и взял курс на мыс Доброй Надежды, расположенный на самом юге Африки. На судне, кроме команды, находилось около 150 пассажиров. Это были крупные чиновники и офицеры высокого ранга из колониальных войск, возвращавшиеся вместе с семьями на родину после службы в Индии.

Плавание проходило спокойно больше полутора месяцев, но 4 августа на фрегат обрушился жестокий шторм. В открытом море крепкому судну он был не очень страшен, а, по расчетам капитана, до африканского побережья оставалось около 100 миль. Но вдруг рядом послышался яростный рокот прибоя, перед самым носом фрегата в водовороте на мгновение показались подводные рифы. Прежде чем прозвучала команда о повороте, раздался оглушительный треск корпуса выброшенного на скалы судна. Гигантские валы срывали мачты и паруса, увлекали за собой людей, выбрасывая их на чужой берег.

После катастрофы уцелели 135 человек. Но это еще не значило, что они спаслись. Люди пешком попытались добраться до какого-нибудь поселения белых людей — без пищи, без одежды, без оружия. Тех, кто был не в силах идти дальше, бросали. До голландского форта почти через полгода добрели лишь четверо совершенно обессилевших, потерявших человеческий облик матросов — единственные оставшиеся в живых.