Читать книгу "Цена крови - Патриция Брейсвелл"

Турбранд никогда не польстится на то, что может предложить ему Этельред. Она один раз слышала, как отец называл его старым пиратом и упрекал за то, что тот отказывается от почестей, которые раздают тем, кто прислуживает королю. Однако Турбранд торжественно заявил, что не хочет ни наград, ни обязанностей, которые появятся у него, если он преклонит колено перед Этельредом. Таким он оставался и теперь в своей крепости на берегу Датского моря, борясь со своими английскими врагами в Йорвике, лишь на словах поддерживая королевский дом Кердика и правя своим народом почти как король.

– Тогда нам нужно сесть на корабль, – сказала Алрик. – Нам никогда не пересечь Мерсию, если за нами будут гнаться люди короля. С первыми лучами солнца следует двинуться в Честер, а там сесть на борт любого судна, какое только сможем найти.

– Сколько у нас может занять путь в Холдернесс?

Он пожал плечами:

– Этого сказать невозможно. Многое будет зависеть от погоды и от того, как быстро мы найдем суда, следующие туда, куда нам нужно. Это может занять несколько месяцев, а если и так, то какая разница? Вам будет полезно на некоторое время исчезнуть из Англии. Пусть Этельред гадает, что с вами сталось.

Такая перспектива взбодрила ее. Она станет пропавшей фигурой на шахматной доске, которую представляла собой Англия. Вероятно, ее будут искать в монастырях, и король придет в бешенство, когда не сможет найти ее. Конечно, небольшое возмещение за смерть ее отца, но это станет только началом.

– Нам нужно как-то сообщить Турбранду, что я еду к нему, – сказала она. – Можно это как-то устроить?

– Да, но… – Он поднял ее руку, и в отблесках пламени сверкнуло золото и драгоценные камни, украшавшие каждый из ее пальцев. – Это может стоить вам кое-чего из этих безделушек.

Он перевернул ее руку и провел кончиком пальца по внутренней стороне ее ладони, и она была удивлена собственной реакцией – желание пронзило ее, словно летняя молния, и его жар ослабил страх. Ее тело, похоже, хорошо помнило Алрика, потому что он и раньше, много лет назад, уже ласкал ее так, и она испытывала мучительное искушение потеряться в чувствах, которые, как она знала, он мог в ней возбудить. Но, если она ступит на эту тропу, возврата назад уже не будет, а у нее не было ни малейшего желания стучаться в ворота Турбранда, нося под сердцем отпрыска Алрика.

Она зажала его руку между своими ладонями и крепко придавила ее.

– Теперь я являюсь твоей госпожой, Алрик, – сказала она, – и я рассчитываю, что ты будешь служить мне так же верно, как служил моему отцу.

Она подумала, что он мог бы изнасиловать ее, если бы захотел. У нее просто нет физических сил, чтобы сопротивляться ему. А если бы и были, куда ей бежать? Впрочем, ее отец доверял Алрику и был щедр к нему; она надеялась, что сможет действовать так же. Она отпустила его руку, сняла с пальца одно кольцо и положила ему в ладонь.

– Ты хорошо послужил мне сегодня, – сказала она, – и я даю тебе это как знак намного более значительных милостей с моей стороны в будущем. Берешься ли ты защищать меня, пока мы не доберемся до Холдернесса?

Глядя на него в упор, она отметила нахмуренный лоб и задумчивое выражение в его глазах. Похоже, ни одна из женщин не отказывала Алрику. Вероятно, она была первой.

Он коротко кивнул и сунул кольцо в карман.

– Я стану вашим человеком, моя леди, – сказал он, – до самого Холдернесса и потом, если понадобится.

– Хорошо. – Она подняла вверх ладони. – Прочие побрякушки мы используем, чтобы добраться туда. В Честере ты купишь мне тонкую тунику и бриксы. Люди короля будут искать мужчину и женщину, а не молодого аристократа в сопровождении слуги.

Затем они расположились для сна по разные стороны костра. Но еще долго после этого она лежала с открытыми глазами, глядя на умирающие языки пламени и раздумывая над своим будущим. Если ее братья мертвы, нет больше такого мужчины, кроме короля, который мог бы командовать ею. А если ей удастся миновать сети, которые Этельред раскинул, чтобы поймать ее, она сможет заявить о своих правах на семейную недвижимость и выйти замуж. Причем за любого мужчину, за кого только пожелает.

Она закрыла глаза и, уже позволяя себе погрузиться в сон, подумала о том, где сейчас находится лорд Этельстан. Интересно, осознает ли он, насколько ценной супругой она могла бы стать для него?

Апрель 1006 года

Вблизи Солтфорда, Оксфордшир

Этельстан придержал своего коня возле каменного столба, напоминавшего направленный в небо узловатый палец. Перед ним в неглубокой лощине, окруженной низкорослыми корявыми дубами, из камней был выложен круг, в центре которого сидела одинокая фигура, ожидавшая его.

Поворачивать обратно было уже слишком поздно, зато было не поздно продолжить свой путь в Лондон, как он и намеревался, когда покидал дом отца. Но даже теперь он не знал, приехал ли он сюда по своей доброй воле или его притянула какая-то непонятная ему таинственная сила.

Он знал только, что боится – за себя, за короля, за Англию.

Уже несколько дней в его голове бесконечной вереницей прокручивались варианты зловещих событий, которые могли произойти. Любой шаг, который его отец предпримет против Эльфхельма, может расколоть королевство. Любое действие его самого, направленное против такого раскола, лишь увеличит те подозрения, которые его отец и так уже питал в его отношении. А любой намек на разногласия, возникшие между королем, его сыновьями и его танами, притянет к их берегам набеги викингов, которые набросятся на них, как волки на блеющего ягненка, и все вместе это просто уничтожит Англию.

Женщина, сидевшая у костра в лощине перед ним, не поднимала головы, но, должно быть, знала о его присутствии. Он не мог отделаться от чувства, что она позвала его и что в ее силах дать ему важный ответ, если только он сумеет задать ей правильный вопрос.

Это также пугало его.

Небо над ним потемнело, и он поднял голову. Стаи облаков то сгущались, то снова расступались, попеременно то пропуская солнечные лучи на землю, то перекрывая их. Казалось, что небо, как и он сам, не могло определиться со своим решением. Однако он заехал уже слишком далеко – три дня пути в другом направлении.

Спрыгнув с коня, он пешим ходом свел его вниз и отпустил кормиться на траве, а сам зашел в круг и занял свое место по другую сторону костра напротив провидицы. Они долго пристально рассматривали друг друга и молчали, и в этот момент ему пришло в голову, что она перенесла какую-то изнурительную болезнь: лицо ее по сравнению с прошлой их встречей осунулось, нос заострился и торчал, словно клюв кречета, а вся кожа была покрыта морщинами, которых не было два года назад. Он бросил взгляд мимо нее на глинобитную хижину-мазанку, служившую ей жилищем. Во время своего прошлого визита он оставил ей кошелек серебра, но она явно не потратила его на обустройство своей жизни.

В конце концов она нарушила молчание: