Читать книгу "Метро 2033: Край земли. Затерянный рай - Сурен Цормудян"

– А почему нет, Саша? – тихо спросил Крашенинников. – Там ведь такие же люди, как мы с тобой…

– Да хрена лысого! Это из-за них все! – стукнул кулаком по столу Цой. – Плевать на Америку! Вот уж где точно все выжили, так это в Австралии. Они дальше всех от этих наших разборок были. Ну, еще в Новой Зеландии. Она рядом с Австралией. И там вообще очень красиво…

– Ты был в Новой Зеландии? – удивился Крашенинников.

– Нет. Но я смотрел фильм. «Властелин колец». Его там снимали. Ты помнишь, какие в фильме пейзажи сказочные?

– Нет, – улыбнулся Михаил. – Я не смотрел «Властелина колец».

Александр уставился на него, раскрыв рот.

– Чувак… – сочувственно выдохнул Цой, – ну, ты даешь… Теперь ведь… Теперь ведь и не посмотришь…

– Ничего, переживу, – махнул рукой Крашенинников. – Но я так понял, что фильм тебе понравился?

– Конечно, – кивнул Александр. – Любимое кино моего детства.

– А ведь этот фильм американцы снимали. А еще вы свой поселок иногда, в шутку, называете Саус-Парк. Верно?..

– Да что ты пристал ко мне с этими американцами?! – рявкнул Цой. – Тоже мне, адвокат дьявола!

Он крепко схватил бутылку и налил в кружки еще самогона.

– Давай за мир во всем мире выпьем, – вздохнул Крашенинников, поднимая свою кружку и приближая руку к Александру. Однако Цой отодвинул свою и, недобро глядя в глаза Михаила, произнес после некоторой паузы:

– По русскому обычаю третий тост пьют не чокаясь. В память о тех, кого с нами нет. Так что я пью за всех своих родных. И еще за миллионы превращенных этими твоими американцами в пепел.

Сказав это, Александр запрокинул голову и влил в себя все содержимое кружки.

Михаил лишь пригубил слегка и закивал:

– Я искренне надеюсь, Саня, что ты прав. Что где-то далеко в Австралии у людей все хорошо. И в Новой Зеландии. А еще я надеюсь, что таких заповедных мест, как у нас, очень много по всей России. И в Европе. И, что бы ты ни говорил, в Северной Америке. И в Южной. И в Китае. И в Японии. Всюду ведь люди… И в Африке… Но не покидает меня мысль, что сама Камчатка, ее удаленность и малонаселенность нас спасли. В глобальной ядерной войне здесь всего три цели. Ну нет здесь больше объектов и людского потенциала, чтоб сбрасывать сюда более трех боеголовок на весь огромный полуостров.

Александр вдруг перестал жевать закуску и уставился на Крашенинникова.

– Как ты сказал? Три боеголовки?

– Ну да. По базе подлодок, по Елизово и по Усть-Камчатску.

Перед мысленным взором Александра вдруг возник тот самый листок бумаги с грифом «секретно». Ракета «Минитмен» с тремя боеголовками. Рыбачий, Елизово, Усть-Камчатск[17]… Не странно ли, что этот простой вулканолог из Петропавловска, живший когда-то на улице Витуса Беринга, в точности воспроизвел то, что было намертво впечатано в старый лист секретной бумаги, найденной в сейфе штаба базы атомных подводных лодок?

– Откуда ты знаешь, сколько именно зарядов и по каким именно целям должны были ударить?

Крашенинников на мгновение замер. Он не мог не заметить странную реакцию Александра.

– Я не знаю, – рассеянно пожал плечами Михаил. – Просто… Я предположил… Ну а что здесь еще бомбить, Саня? Долину гейзеров?[18] Ключевскую сопку?[19] Здесь были лодки и завод. В Елизово сверхскоростные высотные перехватчики. В Усть-Камчатске тоже военный гарнизон был, и туда могли заходить те же лодки из Берингова моря. Куда ближе, чем до нас идти. Так что…

– Что ж, логично, конечно, – вздохнул Александр. – Но вот бомба совсем рядом с нами рванула. Мы с парнями тогда в школьном дворе в «квадрат» играли. Так у нас от вспышки мяч лопнул. На Никите одежда загорелась. До сих пор у него плечи и спина в ожогах. И все-таки мы выжили. Нет радиации. Изменения климата были только в самом начале, да и те оказались временными. Есть, правда, какие-то там озоновые дыры. Но вроде как они не часто нас накрывают. Так почему в других местах должно быть хуже?

– Я не говорю, что должно быть хуже. Я пытаюсь анализировать, исходя из факторов. Здесь всюду сопки. При этом на Камчатке выпадает много осадков. Дожди, а весной тающие сугробы просто отмывают наши сопки. И все это течет в замкнутые подножья, где и остается радиация, либо, как в нашем случае, утекает в бухту и просто растворяется в миллиардах литров тихоокеанской воды. Более того, у нашего полуострова в силу рельефа и географического положения есть очень необычные ветры. Они дуют из центра Камчатки в Охотское море и тот же Тихий океан. Наш забытый богом затерянный мир тем и удивителен, что способен к очень быстрой регенерации. Вулканы научили восстанавливаться после каждого масштабного извержения. Вот и нет здесь радиации. Потому и рыбы много. И сопки богаты растительной пищей и могут кормить нас еще не одну тысячу лет. И мы живы. И мутантов никаких нет…

Цой засмеялся:

– Мутанты… Да это только в книгах да в кино…

– А тот медведь? Те, кто видел следы, говорят, что он огромный.

– Ну, так, а что ты хотел? Раньше единственным соперником и врагом у медведя здесь был человек. А теперь людей маленькая горстка. И пищи вдоволь. Вот и отъелся…

– От обилия пищи становятся толстыми, но не большими, – мотнул головой Крашенинников.

Цой погладил свой выпирающий живот и скривился:

– Ты на что, костлявый хрен, намекаешь?

Угрозы или обиды в тоне Александра не слышалось. Скорее самоирония. Поняв это, Михаил засмеялся.

Висящая в окне третьего этажа лампа освещала их тусклым светом и помогала Антонио продолжать работу над подзорной трубой и штативом. Он все еще сидел на подоконнике, постоянно что-то подкручивая в трубе и меняя местами линзы, желая достичь нужного эффекта. Естественно, он слышал весь разговор, продолжавшийся внизу, и понимал, что в общем-то Михаил прав, когда убеждал и его и Оливию в том, что приморский квартет не так ужасен, как кажется. Мягкосердечную добрую Оливию непросто было в этом убедить. Что до Антонио, то он не особо и занимал себя оценками деятельности квартета. Во всяком случае, он соглашался с тем, что эта четверка куда лучше тех главарей банд, с которыми они покончили. Но оставалась одна фундаментальная проблема. Если добрую Оливию так трудно убедить в том, что четыре местных лидера вовсе не злодеи и тираны, даже при том, что лично ей они ничего плохого не сделали, то как убедить ту четверку местных лидеров и всех выживших, что одна американка и один итальянец никакие им не враги, а все эти годы заботившийся о них русский никакой не предатель?