Читать книгу "Бутик для Золушки - Людмила Бояджиева"

Саша в недоумении приподняла подол василькового платья:

— Разве это свадебный наряд?

— Ну, не знаю… Будем считать так. В конце концов, автора нет и возразить нам некому. — Карлсон предложил руку Саше и отдал ей букет. — Вы — само очарование, детка.

Через минуту Саша была уже на подиуме. На нее были направлены софиты, за ней следили объективы камер и восхищенные глаза гостей. Мелькали вспышки, гремели аплодисменты. В руках у нее был букет — нечто фантастическое из лилий, роз и орхидей. Сквозь дымку радостного волнения у самого подиума, в первом ряду рукоплещущей толпы она увидела Игоря. Он бурно хлопал в ладоши, одурев от восторга. А потом, подхватив Сашу, снял ее с возвышения и проводил к столику. Торопливо шепнул в ухо:

— Поздравляю! Заслуженный успех. А ты — девочка не промах! Это надо отметить… Можно присесть к вам?

Саша не успела ответить. Распалившегося Буртаева решительно оттеснил появившийся Шурик:

— Извините, извините, господин Буртаев. Вы побеседуете с моей дамой, но не сейчас. У нас, собственно, интимный ужин. — И улыбнулся Саше: — Потанцуем, дорогая?

— Но… никто пока не танцует… — Она только сейчас услышала зазвучавшую в зале музыку. И это был не просто какой-то там шумовой фон — это была ее, Александры Беляевой, музыка! «Танго итальяно».

Шурик стоял перед ней в позе ожидающего кавалера:

— Не важно, что никто не танцует. Обожаю это танго.

— Это я его обожаю, — пробормотала Саша. — Вернее, обожала когда-то. Тогда я была легкая и прозрачная, как стрекоза. Я танцевала на льду с пяти лет. После «Итальянского танго» в произвольной программе меня качали на руках… Почему все так нескладно вышло? — Она положила руку на его плечо, он крепко обхватил ее талию.

— Складно! Очень даже. Школа-то чувствуется. Ты фантастически движешься. — Раскрутив партнершу, Шурик бросил ее на руку. Наблюдавшие за парой зрители захлопали.

Как когда-то, давным-давно, азарт ритма и движения подхватил Сашу. Она стала невесомой, чувственной, обольстительной. Она была с тем, которому хотела принадлежать вечно. Губы призывно приоткрылись, она легко изогнулась, почти коснувшись головой пола. Склонившись над замершей в его объятиях девушкой, Шурик заглянул ей в глаза, затянув страстную паузу.

— Ты такая гибкая. И соблазнительная, — прошептал он.

— А ты сильный и ловкий. Успел подхватить. — Она снова стояла, высокая и прямая, надменно изогнув стан, разметав гриву тяжелых голос.

— Никогда не выпускаю из рук то, что мне нравится. — Шурик оказался прекрасным танцором. Он отлично чувствовал каждое движение ее тела, словно их танцу предшествовали долгие тренировки.

— Не выпускать из рук… Полезный, но трудновыполнимый жизненный принцип, — парировала Саша. — Мой жизненный опыт складывался иначе.

— А может, ты плохо старалась? Попробуй еще раз, а? — Кончики пальцев нежно скользнули от ее уха к плечу, словно обрисовывая плавную линию. — У меня оригинальное предложение: давай сбежим!

— Но через десять минут будут бить куранты!

— К ним и поспешим.

Глава 9

Они сбежали с банкета, только Саша не потеряла туфельку, а смело шагнула в снег лаковыми «лодочками». И тогда ее кавалер подхватил Золушку на руки и отнес к автомобилю. «Мерс» резко стартанул. Шурик очень старался успеть, но центр был оцеплен по случаю праздничных гуляний. Хорошо знавший Москву водитель юркнул в узкий переулок и затормозил у заснеженного скверика. Проезд перекрывала гирлянда мерцающих лампочек. Но Красная площадь была рядом. Оттуда доносились последние слова поздравления президента, усиленные динамиками, и в напряженной тишине начали бить куранты.

— Успели… — проговорила Саша, растерявшись перед долгожданным и так неожиданно наступившим моментом.

— Быстрее загадывай желание! Я готов. — Шурик взял ее за руку.

— Мое желание уже исполнилось, — сказала она, вспомнив растерянное лицо Игоря, отодвинутого в сторону решительным жестом ее спутника. И его восторженные рукоплескания у ее ног, у края подиума…

— Это не в счет. Это осталось в прошлом. Раз, два… — отсчитывал Шура удары часов, глядя ей в глаза строго и серьезно. Было в этих темных глазах нечто такое, от чего теряют голову женщины: неподдельное восхищение.

Когда удары смолкли, взлетели в воздух фейерверки, заполняя ночное небо сиянием ослепительного праздника, руки Шурика обняли притихшую спутницу. Саша нырнула в огненный водоворот, отдаваясь воле его губ, своей жажде нежности и любви.

Вскоре они уже поднялись в квартиру Саши. Как они с мамой радовались этой отдельной квартире. В эту сказочную ночь дом показался Саше жалким и неуютным.

Саша включила в передней бра.

— Мама встречает Новый год у тетки. Вернется утром. Давай не будем зажигать яркий свет, не хочется возвращаться в реальность. У нас тут не слишком шикарно. Ремонт ни разу не делали.

— Не будем. Пусть все останется, как и было — сказкой. — Шурик прижал ее к себе. Его дыхание обожгло ее лицо, пальцы ловко расстегнули на спине сапфировые пуговки. В голове Саши понеслась звенящая карусель. На пол посыпались цветы праздничного букета…

Смутный рассвет едва заглянул в комнату, бросив голубоватые тени на разложенную софу, детский диванчик с плюшевым зверьем.

Саша открыла глаза. На софе, занимающей половину комнаты, белели смятые простыни. От подушки пахло мужским одеколоном, тем самым, что вчера вкупе с прочей экипировкой она предложила покупателю. Странный запах, вкрадчивый и тревожный. Запах блаженства и авантюры. Вряд ли Саша когда-нибудь сумеет его забыть. Чтобы теперь ни произошло, в ее жизни всегда останется эта ночь. А что произошло? Явился принц и исчез… Она покачала головой, отгоняя смутные очертания вчерашнего сна.

Дверь лоджии скрипнула, впустив морозный воздух и… Шурика. Смокинг, надетый на голое тело, поблескивал атласными бортами.

— Теплая… Сонная, нежная… — Присев рядом, он взял Сашину руку.

— Холодный, дымный, чужой… — вгляделась в его лицо Саша, стараясь уловить настроение при блеклом свете нового дня. Это было другое лицо — серьезное, чем-то озабоченное и даже печальное.

— Курил. Смотрел на Москву. Думал. Что это за фотографии? Ты в детстве? Смешная девчушка.

— Моя дочка. Ей совсем недавно исполнилось шесть.

— Понятно… А папаша, значит, тот самый, что вертлявую барышню за коленки щупал и к нам с тостами приставал?

Саша кивнула, пряча глаза. Она чувствовала себя виноватой. Перед всеми — перед Зинулей, Карлсоном и даже этим почти незнакомым мужчиной. А главное — перед собой. Сама все наворотила, не расхлебать… И зачем рассказывать ему о своих бедах? Случайная встреча, случайный знакомый.

— Вот сволочь! — совершенно искренне оценил Шурик поступок бросившего дочь отца.