Читать книгу "Точка невозврата - Александр Чубарьян"

– Поаккуратней веди себя, – не скрывая презрения, советует он мне, и я сдерживаюсь, чтобы не рассмеяться.

Мне действительно смешно. Он выходит из магазина, я смотрю ему вслед, потом говорю продавщице:

– Пачку «Мальборо», красного.

Я не убил его, хотя мог.

Точнее, я смог не убить его.

Я стал добрым. Для всех, кроме одного человека. Кроме корейца-альбиноса по имени Ти-Бон.

* * *

…Я несся вперед, утопив педаль газа, оставляя где-то позади и машину объекта, и автобус с детьми… Оставляя полностью проваленное задание. К черту. Не могу рисковать жизнями детей.

«Решил, что герой не стал выполнять задание?»

Пальцы прекратили стучать. Откинувшись на спинку кресла, Стас спросил:

– Это ведь ты? Герой – это ты?

«Нет, дружище, это твоя закладка. Программа обучения наемников. Стандартный набор моделей в интерактиве, только слегка подкорректированный».

– А ты плавающий линк?

«Я плавающий болт. Меньше смотри телевизор».

Стас усмехнулся, но говорить ничего не стал.

«Итак, твой плохой герой решил стать на путь исправления. А чем мотивировано это добродетельное желание?»

Ответа у Стаса не было, и понимание этого привело его в раздражение.

– Твое какое дело?

«Не хами мне, писако. Я пользуюсь твоими эмоциями, и ты не сможешь вывести меня из себя ни в прямом, ни в переносном смысле, зато я смогу причинить тебе неудобства».

Ладонь хлопнула по столу. Моргнула и исчезла голограмма клавиатуры, следом погас экран.

«Я так понимаю, что ты обиделся. Зря. Мы с тобой партнеры и…»

– Да пошел ты! Какие партнеры?!

«Ты так и не понял. Для тебя уже нет пути назад, и исправить ты ничего не сможешь. Ты должен молиться, чтобы у меня все получилось, иначе…»

– Иначе что? Убьешь меня? Ты идиот. Ты не сможешь тягаться с корпорацией, тебя сотрут в порошок…

«А я сотру в порошок тебя. У тебя есть еще сомнения или мне снова провести демонстрацию?»

– Не надо.

«Твоя задача – делать то, что я говорю».

– Я делаю.

«А раз делаешь, то я тебе говорю – не хами мне и принимай меня как партнера, а не как врага. Кстати, ты в курсе, что происходило с теми, у кого ты снимал эморфы? Вы их, кажется, донорами называете?»

– А при чем здесь это?

«Примерно тридцать процентов ваших доноров не выдерживают и заканчивают жизнь самоубийством. Еще тридцать процентов сходят с ума. Ты ничем не отличаешься от ликвидаторов, Стас. И мне интересно, почему ты с легкостью убиваешь людей в реальности, но сделать то же самое на бумаге считаешь аморальным. Это какой-то комплекс?»

Куратор, да и Костя говорили только о глубокой депрессии. Насчет того, что треть кончает жизнь самоубийством, никто не упоминал.

Возможно, это просто блеф.

– Откуда такая новость про самоубийства?

«Это уже давно не новость, а боян. Попробуй найти тех, с кого ты снимал эморфы. Уверен, что некоторых из них уже нет в живых».

– Как можно…

«Я не собираюсь с тобой спорить и убеждать тебя. Ты не знаешь и десятой части того, что происходит на самом деле, и это только твоя проблема».

– Может, просветишь?

«Нет. Еще один вопрос, и я прочитаю тебе лекцию о боли».

Больше вопросов не было.

Днем приехал Куратор. Просто так, проведать, убедиться, что все в порядке, и напомнить о том, что через два дня состоится обновление закладки и снова придется лететь на Украину.

Стас смотрел на него, а из головы не выходили слова Плавающего Линка.

«Я могу стереть тебе память, я могу остановить сердце или организовать кровоизлияние в мозг. Можешь делать все что угодно – последний ход все равно останется за мной, и я всегда успею уничтожить тебя, если ты попытаешься предать меня…»

Сказать? Подать знак? А если Голос что-то заподозрит? А если это ему не понравится?

И странное чувство… Что Голос говорит правду…

Осталось два дня.

Потом видно будет.

* * *

Второй полет в Украину произошел точно так же, как и первый, – Стас ничего не помнил. Его «отключили» на борту военного самолета, где он и очнулся через сутки – уже возвращаясь обратно. Куратор отвез его домой, пожелал удачи и уехал. Стас остался один.

Он чувствовал себя жутко уставшим, но не спал. Ждал, когда отзовется Голос. А тот молчал и не реагировал на слова Стаса.

Мелькнула мысль – может быть, его стерли, когда обновляли закладку? Возможно, он ведь не знал всех технических подробностей.

Попробовать связаться с Куратором? И рассказать, что…

Но почему-то не покидал чувство, что Голос попрежнему здесь.

Полдень. Для сна рановато, с учетом того, что проспал почти сутки. И все же заснул, едва щека коснулась подушки. Проснулся уже ближе к вечеру.

Рип молчал.

Может, сбой? Может, с обновлениями загрузили что-то такое, что восстановило барьер? Но как проверить?

Голова чуть-чуть болела. Первый сигнал. Скоро пора кормить.

Выходя, решил зайти к Дашке. Ее дома не было. Малая сказала, что она на работе, мать пожала плечами – она, кажется, в этом не была уверена.

Хотел уйти, но малая не дала – притащила игрушку-Друга и с огорчением сообщила, что он сломался.

– Я ему, наверно, неправильное имя дала, вот он и умер, – вздохнула она, пихая ему в руки мини-робота. – Можешь его оживить?

– И как же ты его назвала? – полюбопытствовал Стас, открывая блок тест-управления.

– Филиппонтий. – И она прищурилась.

Тест сразу же показал, что сбилась настройка одного из сопроцессоров. Требовалось всего лишь перезагрузить систему и выбрать стандартный режим работы.

– Кгх-е… а почему так?

– Потому что он Филиппонтий.

«Что ж, довод неоспоримый», – подумал Стас, глядя в мигающие зрачки Филиппонтия.

На все хватило пары минут.

Собака вильнула хвостом и повернула голову к хозяйке.

Катя завизжала от восторга, схватившись за игрушку…

…Новый приступ боли, сильный настолько, что на мгновение глаза заволокло пеленой. Датчик-напульсник мелко завибрировал, показывая присутствие сильного эмоционального поля. Положительные полюса. По шкале Гэнда сколько-то там баллов… Инкубаторов не посвящали в технические детали. Донор рядом. Совсем рядом…