Читать книгу "Железная ярость - Крис Райт"

Киллан покачал головой, и хитросплетение проводов, присоединенных к его черепу, закачалось вместе с ним.

Лопи ощутил поднимающуюся внутри волну приятного удовлетворения. И как только это произошло, колоссальная, сокрытая за толщей металла сущность «Виндикты» дала о себе знать. Она проникла в разум Лопи и наполнила его, словно древний зверь, медленно поднимающийся из океанских глубин.

«Вновь пробужденный, — подумал Лопи, не стараясь закрыться от чуждого сознания, давящего на его собственное. — Вновь живой. И вновь мы вместе».

Он сместил фокус, все больше погружаясь в псевдо-визуальный мир Манифольда. Собственные ощущения титана перемешались с ощущениями принцепса, сплетаясь в дивном единстве зрительного восприятия реального мира и наложенной поверх боевой информации.

«Я чувствую тебя».

Двигатели «Виндикты», сокрытые глубоко в недрах огромного торса титана, загрохотали в ответ, пустив дрожь по инкрустированным бронзой стенам кокпита.

Лопи вытянул перед лицом левую руку. Реальная плоть виделась ему иллюзорной, пропущенной, словно в рентгене, через цифровые миазмы информации о наведении орудия, целостности корпуса и множестве прочих аспектов механической жизни его машины.

раздался кантированный голос Ремоны. В нем читалась веселость.

Лопи в душе рассмеялся. Ему нравилась Ремона. Конечно, для своего поста принцепса «Владыки войны» она была молода, но это сполна компенсировалось ее удивительной одаренностью. Фираксу нравилось думать, что в ее возрасте он был таким же. Он представил себе ее каштановые волосы и кораллового цвета глаза и практически сразу же увидел ее машину, «Меритус Кастигацио»,[2] размеренными шагами вошедшую в его поле зрения.

прокантировал принцепс, с восхищением глядя за продвижением ее титана.

«Кастигацио» был прекрасной машиной. Ему едва исполнилось три сотни лет, и украшен он был столь же богато, как нос какого-нибудь звездного крейсера. Величественный, блестящий, непоколебимый — это все про него. Огни символа Легио Асторум украшали толстые пластины брони, ярко сияя в пепельной серости окружающего мира.

Он находился в семи сотнях метров от «Виндикты», окруженный сворой скитариев и сервиторов. Неторопливо, но уверенно боевая машина вышагивала из огромной клетки рабочих лесов, утыканной кранами и погрузочными подъемниками. Сигнальные огни мигали на кокпите и орудийных лафетах, копьями света прорезая загаженные небеса Шардена.

отозвалась Ремона, включив в бинарный код своего ответа дополнительный алгоритм озорной, шаловливой окраски.

Лопи ощутил, как корпус «Виндикты» завибрировал — дух титана услышал шутку и теперь реагировал на нее.

прокантировал он, отключив Ремону от канала связи,

Джерольф недовольно фыркнул, покачав головой:

— Я бы сказал, через час. — Его хриплый голос отдавал марсианским акцентом. Джерольф был странным малым, с ним было тяжело иметь дело, но его происхождение с Красной Планеты выделяло его среди экипажа. — Не думал, что мы играем с кем-то в догонялки.

Словно в укор его словам над Гелатом разнесся голос горнов трех боевых машин класса «Гончая». «Ферус Арма»,[3] «Квиз Одио»[4] и «Гай Тирс», вытянув характерные волчьи морды, шагали по равнинам менее чем в двух километрах от машины Лопи, соблюдая строгое построение. Принцепс не без удовольствия отметил, что двигались они практически в идеальном боевом порядке. Вооруженные и благословленные, вскоре они будут готовы к наступлению.

сказал Лопи. Он пребывал в слишком хорошем настроении, чтобы обращать внимание на привычную уже мизантропию Джерольфа.

Энергия боевой машины передалась и принцепсу. Он чувствовал, как колоссальные потоки энергии текут по конечностям титана. Еще до полной зарядки орудий он ощущал чудовищную мощь, стремление безжалостно уничтожать любых врагов, что вибрацией отдавалось в каждой переборке и каждой заклепке. Прослужив в Легио почти две сотни лет и девяносто из них в качестве принцепса «Владыки войны», он прекрасно знал, на что способна богомашина вроде его «Виндикты».

— Нет, все в порядке, — произнес Джерольф, отправив серию отрывистых команд в распорядительный буфер ядра «Владыки войны». — Можно выдвигаться. Покажите им, кто тут главный.

Лопи передал Йемосу запрос на подтверждение.

ответил модератор.

Лопи погрузился дальше в Манифольд, еще сильнее размывая грань между самим собой и машиной.

«Ты слышал их. Пора размяться».

Дрожь пробежала по кокпиту, когда необъятная энергия внезапно вырвалась на волю. Где-то далеко внизу последняя поддерживающая стойка отделилась от машины и втянулась в леса. На миг Фираксу представилось зрелище толпы техножрецов, разбегающихся от тяжелой поступи титана, а затем его псевдозрительное поле превратилось в трехмерное нагромождение прицельных рун, индикаторов расстояния и векторов движения.

прокантировал Лопи, присовокупив к команде смягчающий бинарный префикс.

Правая нога божественной машины поднялась над равниной, оставив за собой стену осыпающегося пепла. Сотни тонн адамантия и стали вознеслись в воздух в величественном подобии человеческого шага, но движение вышло тугим и несколько неуклюжим, словно кости этого человека давно одеревенели.

Лопи чувствовал все так, словно двигалось его собственное тело, и волна трепетного удовольствия всколыхнула его нервную систему.

Правая нога «Виндикты» с грохотом опустилась на землю. Все тело титана накренилось вперед.

Один шаг. Первый шаг, совершенный титаном с самой посадки на Шарден. Трещины раскололи грунт под огромной ступней, и пепел стал медленно оседать на здоровенные скошенные металлические пальцы.

На лицах расцвели довольные улыбки: у скитариев, расположившихся в отдающих эхом отсеках машины, и у техножрецов, что вились вокруг исполинских лесов. Лопи слышал звонкий смех Ремоны и одобрительный рев далеких «Гончих».

Это было чистое восхищение, восторг от вида пришедшего в движение титана. Каждый раз, когда долгий период сна подходил к концу, Лопи неизменно восхищался этой величественной разумной богомашиной, которую ему дарована честь вести на поле битвы.

Подобное возбуждение опасно. Всегда оставалась вероятность сгинуть под натиском воинственного духа боевой машины, и мудрый принцепс знал, когда следует дистанцироваться от нее.