Читать книгу "Берлин. Веселая столица, или От рейхстага до кебаба - Сергей Сумленный"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Разумеется, такая мать ценит Берлин за огромное количество биолавок с биотоварами. Ее кофе – исключительно из магазинов, предлагающих товары fair trade («честной торговли»). Но, поскольку она принадлежит к обеспеченному классу, она не готова терпеть вокруг себя неопрятные социальные низы. Поэтому она вместе с другими такими же мамами огораживает детскую площадку в своем доме забором. Ключи от площадки находятся под строгим контролем. Точно так же она поступает со входом во двор дома – он оказывается перекрытым.
Разумеется, этот образ достаточно карикатурен, и жители Берлина возмущаются «понаехавшими» гражданами из других регионов страны. Забывая, что именно эти новые горожане платят львиную долю налогов в городе, где от социальных отчислений бюджета в той или иной степени зависит каждый четвертый.
Также жители Берлина забывают, что именно готовность меняться и улучшать внешний вид города делает его привлекательным. А значит, притягивает новую рабочую силу, новые инвестиции, сокращает преступность и, в конечном итоге, делает жизнь в городе лучше.
Однако отторжение подобных изменений тоже можно понять. Образ Берлина меняется на глазах, и эти изменения в каком-то смысле уничтожают уникальность города. Не зря один из рекламных плакатов, критиковавших превращение Берлина в еще один Штутгарт, перефразировал лозунг американских индейцев, протестовавших против загрязнения окружающей среды:
«Только когда вы огородите забором каждый двор, построите парковку под каждым торговым центром и разрушите последнюю пивную на углу, вы поймете, что оказались в том же скучном городе, из которого когда-то бежали в Берлин».
Правда и вымысел о мигрантах в Берлине
«Был я в этом Берлине. Одни арабы и турки» – эту фразу в том или ином варианте я регулярно слышу от самых разных жителей России, приезжающих в немецкую столицу.
Иногда ее стараются облекать в более мягкие формы. Так, однажды мой приятель, приехавший ко мне погостить, зашел издалека, спросив:
– Слушай, а этих… приезжих… много у тебя в доме живет?
На этот вопрос я ответил честно:
– Знаешь, не без этого. Есть тут одна семья, очень странная. Муж постоянно дома, иногда только куда-то отъезжает. Говорит, что работает из дома, но черт его знает, чем он на самом деле зарабатывает. Жена нигде не работает. Двое детей. Машина перед подъездом хорошая стоит. И знаешь, муж недавно бороду отпустил. Что это значит, ума не приложу.
Приятель слушал, озабоченно кивая.
А я продолжал:
– А главное – и это самое неприятное! – эта семья у меня в квартире живет!
Приятель на секунду задумался, а потом понял мою шутку и рассмеялся, осознав весь комизм ситуации обсуждения двумя выходцами из России количества «понаехавших» в Берлин.
Тем не менее, отношение гостей из России к берлинскому (да и вообще к немецкому) миграционному вопросу раз за разом приводило меня в изумление. Турист из России, который часто не говорит ни слова по-немецки, не знает в Германии ничего (впрочем, это нормально для туриста), считает своим правом и даже долгом указывать немцам на то, кто должен, а кто не должен жить в немецкой столице.
Выходцы из Турции и арабских стран неизменно получают от туристов из Москвы и Петербурга уничижительные характеристики. Даже если эти выходцы родились в Германии, как и их родители, ходили в немецкую школу, болеют за немецкий спортивный клуб, платят в Германии налоги и говорят по-немецки. Для русского туриста они все равно остаются «ненастоящими» немцами.
Интересно, что отторжение приехавшими из России выходцев из Турции и арабских стран сохраняется у многих выходцев из России и после оседания в Германии. Не случайно во многих немецких городах мигранты из России становятся одной из важнейших социальных баз для рекрутирования сторонников праворадикальной партии НДПГ. Эта партия выступает, помимо поддержки наращивания социальных программ, еще и за этническое применение этих программ – только к этническим немцам.
Можно предположить, что выходцы из России по каким-то причинам считают себя «белыми европейцами», а выходцев из Турции – нет, несмотря на степень своей интеграции в немецкое общество. Возможно, так происходит в силу советских подходов к вопросам миграции.
Осознавая себя «более подходящими» к обществу, вчерашние жители Самары или Екатеринбурга пытаются укрепить свою убежденность в этой особенности тем, что начинают косо смотреть на таких же мигрантов. Только с другим цветом кожи.
В принципе подобная конкуренция между социальными группами достаточно понятна и может описываться в категориях внутривидовой конкуренции. Так, мигрант из России понимает, что в большинстве случаев его конкурентом за социальные блага является не уроженец Германии, а другой такой же мигрант. Потому именно на этого конкурента за кусок социального пирога и направлены его негативные эмоции.
А если такие негативные эмоции еще и можно обернуть в якобы праведный гнев по поводу «настоящих европейских ценностей, находящихся под угрозой», это обычно делается с большой готовностью.
Конечно, никто не будет отрицать, что Берлин имеет весьма серьезные проблемы с интеграцией мигрантов. Немецкая столица – один из самых многонациональных городов Европы. Во всей Германии доля жителей с «миграционным бэкраундом» составляет более 15 млн человек, или около 18 процентов. В Берлине же такая доля составляет более 25 %. Это иностранцы, граждане Германии в первом поколении, а также дети от браков, в которых хотя бы один из родителей является иностранцем или гражданином Германии в первом поколении.
Иностранцы, живущие в Берлине, распределены по районам города неравномерно. Максимальная концентрация иностранцев наблюдается в районах Кройцберг и Нойкелльн. Иностранцы здесь составляют 33 % и 18 % соответственно. Между тем нужно понимать, что концентрация иностранцев сама по себе не является проблемой ни в одном городе Германии. Например, один из самых интернациональных городов Германии, Франкфурт-на-Майне, не испытывает проблем с интеграцией, поскольку большинство мигрантов имеют работу. Проблемы интеграции в другом – в социальном успехе жителей того или иного города или района.
Несколько лет подряд школы района Нойкелльн, а также ряда других районов с высокой долей мигрантов, не сходили с первых полос немецких газет. То в одной, то в другой школе учителя отказывались выходить на работу. А в Германии отказ ребенка от обучения в школе – это нарушение не административного кодекса, а уголовного. В случае регулярных прогулов ребенка родители могут не только заплатить денежный штраф, но даже отправиться в тюрьму на срок до полугода. И поэтому закрытие школы немцы восприняли очень остро.
Разумеется, темой сразу же заинтересовались газеты – и репортажи из проблемной школы сразу же стали напоминать сводки из предапокалиптической зоны. Например, в СМИ появлялись интервью о школьниках – этнических немцах, которые оказывались единственными детьми не то что в классе, а в целой параллели, не имеющими миграционного происхождения.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Берлин. Веселая столица, или От рейхстага до кебаба - Сергей Сумленный», после закрытия браузера.