Читать книгу "Двенадцать человек - не дюжина - Вера Ферра-Микура"

— Фрау Шпиндель, только что звонил ваш муж. Он, конечно, хотел тут же прибежать, но я велела ему прийти утром. Завтра он сможет на несколько минут войти к вам в палату. — Сестра усмехнулась и покачала головой: — Ох уж эти отцы! Ваш муж тут же спросил, какого роста ребёнок и сколько он весит. И когда я сказала: «Рост — пятьдесят сантиметров, вес — три с половиной килограмма», очень обрадовался. Он просил меня передать вам, что Марианна уже спит крепким сном, а дома полный порядок.

Марианнин отец не попросил, конечно, передать Марианниной маме, как трудно ему было уложить Марианну спать.

Когда же это наконец ему удалось и он остался один, он взялся за посуду. Потому что Марианна забыла не только почистить зубы, но и помыть посуду. Но он на неё за это не рассердился и вообще не придал этому никакого значения. Ведь сегодня был особенный день.

Налив в эмалированный таз горячей воды, он высыпал туда полпакета мыльного порошка. Не удивительно, что из-за пены и мыльных пузырей ему уже не видно было ни тарелок, ни чашек, ни блюдец, и он мыл их на ощупь. Не удивительно и то, что когда он стал вытирать посуду, одна тарелка упала и разбилась. Руки у него были до того скользкие, что тарелка из них просто сама выскользнула.

Убедившись, что Марианна не проснулась от грохота, он выбросил осколки в помойное ведро и помчался к телефонной будке. Назад, от телефонной будки до парадного, он тоже бежал бегом, хотя спешить ему теперь, собственно, было некуда. Всё прошло благополучно, всё уже было позади. Его жена и новорождённый чувствовали себя хорошо. Поднявшись по лестнице и войдя в квартиру, он решил, что может пойти лечь спать.

Когда все часы на городских башнях пробили двенадцать раз, он уже спал как сурок. Он не слышал ни боя часов, ни ударов колокола, не слышал даже, как Марианна громко и ясно сказала во сне: «Двенадцать чайных ложек…»

Но даже если бы он это слышал, для него всё равно бы осталось загадкой, почему Марианне снятся чайные ложки.

Только Нелли Зомер, Марианна да мы могли бы открыть ему эту тайну.

А теперь давайте расстанемся с часом привидений без привидений и переведём стрелку на восемь часов вперёд. Так мы приблизимся к…

…тринадцатой главе, которая покажет нам всё в утреннем свете воскресного дня и закончится весьма неожиданно

Тётя Фелицита боролась перед зеркалом со своими кудрями.

— Завтракать! — крикнула Нелли со двора. — Ты скоро сойдёшь вниз, тётя Фелицита?

Тётя Фелицита высунулась из окна.

— Ух, проклятые бигуди!.. — крикнула она в ответ. — Просто не знаю, что делать!

— Ты идёшь?

— Не могу же я предстать перед вами в виде огородного пугала! — опять крикнула тётя Фелицита и снова бросилась к зеркалу.

Нелли, бегая по двору, кричала во все окна:

— Завтракать! Завтракать! Завтракать!

Потом она исчезла в дверях кухни.

Большой стол был празднично накрыт. Фрау Зомер достала сегодня самые нарядные чашки, а посреди стола были выставлены подарки дедушке Зомеру: банка компота из крыжовника, набор разноцветной шерстяной штопки, ярко-красная шариковая ручка, стопочка билетиков на трамвай, галстук в горошек, лупа, одёжная щётка с белоснежной щетиной, сборник баллад, папка для газет и три японские почтовые марки. Но почтовые марки были почти не видны, зато на самом видном месте красовался кусок картона с наклеенной цифрой «70», вырезанной из золотой бумаги.

Дедушка Зомер стоял у дверей и обнимал всех входивших в кухню. Он радостно говорил каждому:

— Большое спасибо за пожелание счастья!

Иногда он говорил это даже раньше, чем поздравляющий успевал раскрыть рот.

В кухне уже присутствовали: Карл Зомер с супругой, тётя Грета, надевшая сегодня вместо заляпанного зелёной краской комбинезона бледно-жёлтое летнее платье, Фриц, Нелли и Эрих. В эту минуту в кухню как раз входил дядя Михаил. Он был гладко выбрит и благоухал, словно букет роз. И он так сердечно пожал руку дедушке Зомеру, что тот даже согнул коленки и, воскликнув: «Ой, ой-ой!», стал дуть себе на пальцы.

Затем дедушка Зомер, сияя от счастья, спросил:

— А где же Рези и Бруно?

Но в это мгновение в дверях появился дедушка Херинг и бросился в объятия дедушки Зомера, а потому дядя Михаил так и не успел ответить на заданный вопрос.

Вслед за дедушкой Херингом в кухню вошла тётя Фелицита. Она выглядела прелестно: кудрявая, с бусами из голубых стеклянных шариков, обмотанными в четыре ряда вокруг шеи. Только на ноги её лучше было не смотреть, потому что на одной ноге у неё был светлый капроновый чулок, а на другой — тёмный. Но когда фрау Зомер робко обратила на это её внимание, тетя Фелицита сказала с обворожительной улыбкой:

— Один — светлый, другой — тёмный? Забавно, правда?

— Так ты, значит, и сама это знаешь? — спросила фрау Зомер.

— Ну конечно, — ответила тётя Фелицита. — А что же мне было делать? Все остальные чулки или с дырками, или со спущенными петлями… Это был ещё лучший вариант!

— Если хочешь, я дам тебе пару чулок, — предложила фрау Зомер. Она поставила на стол блюдо с вишнёвым пирогом и, оглядев всех присутствующих, сказала:

— Двоих не хватает!

Дядя Михаил, засунув палец за крахмальный воротничок, подёргал его, словно хотел растянуть, — Рези сейчас спустится, — сказал он. — Она ищет для Бруно чистую ночную рубашку. Но я могу подняться к ней и сказать, что вы все её ждёте.

— Чистую ночную рубашку?.. — переспросил Эрих.

Дядя Михаил уже бежал через двор, петляя между развешанным для просушки бельём. Аромат роз всё ещё стоял в кухне.

— Как так… чистую ночную рубашку? — спросила Нелли. А тётя Фелицита, удивлённо покачав кудрявой головой, сделала смелое предположение:

— Дядя Михаил нас разыгрывает! Утром говорит о чистых ночных рубашках!

— Ах ты Господи! Да что же там случилось? — воскликнула фрау Зомер и бросилась догонять дядю Михаила.

Дедушка Зомер, хлопнув дедушку Херинга по плечу, предложил:

— Может, мы, старики, пока сядем за стол?

Нелли, Фриц, Эрих и их отец, стоя в дверях кухни, озабоченно глядели через двор в окно второго этажа — в комнату тёти Рези, дяди Михаила и Бруно.

Дверь, которая вела к ним на лестницу, была не видна из-за развешанного белья, но и за окном ничего особенного не происходило. И Карл Зомер вместе со своими детьми вскоре вернулся на кухню.

— А кофе сегодня особенно вкусно пахнет, — сказал он. Во дворе послышались голоса, и в кухню тут же вошли дядя Михаил, тётя Рези и фрау Зомер. Тётя Рези поцеловала дедушку Зомера в лоб и пробормотала поздравление, а дедушка Зомер, поцеловав её в щёку, сказал: