Читать книгу "Дневник кота-убийцы. Все истории (сборник) - Энн Файн"

Так, похоже, во второй части спектакля главным действующим лицом будет Ланцелот. Он откопал в коробке с маскарадными костюмами какие-то красные вельветовые бриджи и галопирует по комнате, без конца распевая две фразы: «Кто так пошутил с котом?» и «Кто же вытащил его?»

Они не решились посадить меня в свой дурацкий колодец.

– Сначала отрепетируем песню, – сказал Ланцелот, глядя на меня с недоверием, – а то мало ли что.

– Да, – согласилась Люсиль. – Таффи посадим в самый последний момент, когда будем готовы.

Элли глянула на свой пластырь, потом на меня.

– Да, Таффи. Ты будешь играть в спектакле, но позже.

Мне надоело, что люди помыкают мною в моем собственном доме – туда ходи, туда не ходи… Я вывернулся из рук Люсиль и запрыгнул прямо в их идиотский колодец.

Все пришли в восторг:

– Ой, Таффи! Ты гений!

Я задрал голову и завыл.

Все впали в экстаз.

– Смотрите! Таффи вошел в роль! Он притворяется, что застрял в колодце!

– Какой же он умный!

– Скорее пой, Ланцелот!

И Ланцелот завел свою бодягу:

– Динь-дон-донце, кот в колодце. Кто так пошутил с котом?

Девочки запели:

– Томми Линн, это Том.

– Кто кота потом достал?

– Джонни Стар, Джонни Стар, – спели Люсиль и мисс Коростель.

– Следующие две строки пою я! – сказал Ланцелот и запел: – Кто так дурно поступил…

Но девчонки встряли и допели сами:

– Кота едва не утопил.

Ланцелот обиделся.

– У меня главная роль в этом спектакле! Так что последние две строчки я спою сам.

– Ничего подобного, – заспорила Люсиль. И они с Элли заорали, пытаясь его заглушить:

А между прочим, этот котИх дом от мышек бережет.

Они мне так надоели со своим пением и спорами, что я лег на дно колодца и принялся наблюдать за большущим жирным и волосатым пауком, который вылез из старой дыры от скрепки и начал сооружать новую сеть.

До того приятно было дразнить паукашку! Я давал ему сплести пару кругов, а потом дергал за паутинку – не сильно, чтобы не порвать нить, а только раскачать старого охотника.

Вот он плетет – шур, шур.

Вот я дергаю – дерг, дерг.

Вот он раскачивается – туды, сюды.

Смеху! Я дергал. Паук упорно продолжал плести. Я так увлекся, что не заметил, как Три Плохих Певца закончили спор и снова взялись за песню.

– Динь-дон-донце, – громко запел Ланцелот. – Кот в колодце.

– Кто так пошутил с котом? – чирикнула Люсиль.

– Томми Линн, это Том, – скрежетнула мисс Коростель.

– Кто кота потом достал? – прощебетала Люсиль.

И тут Ланцелот перегнулся через край колодца, чтобы меня вытащить.

Знаете, не надо меня винить в том, что произошло в следующий миг. Я вам уже дважды объяснял: не слушал я их. Мне интересней было дергать паутину – с каждым разом все сильнее. И откуда, по-вашему, мне было знать, что на очередной дерг паукашка не удержится и отправится в полет?

Или что наступит очередь Ланцелота петь очередную строку.

И он разинет рот.Очень, очень широко.

Ой, да ладно, я вас умоляю! Чего орать-то на весь дом. Ланцелот проглотил паука. Подумаешь, велика важность. Рыбу-то он ест, я сам видел. А рыбы гораздо больше пауков. (И глаза у них мерзопакостные – жуть.)

А вчера на ужин он лопал свинину. Ага, здоровенный кусок свинячьей задницы. Так чего ж поднимать такой шум из-за крошки-паучка? Он уже давно провалился внутрь Ланцелота и перемешался с обедом. И зачем с визгом выписывать круги по комнате, затыкать ладонями рот и так жутко мычать?

Паук уже в тебе и там останется.

У него, бедняги, гораздо больше поводов нервничать, уж если рассуждать здраво.

Люсиль и Элли, как водится, насели на меня с обвинениями.

– Таффи, как это жестоко!

– Это ужасный поступок – запустить паука в рот Ланцелоту!

– Бедный Ланцелот!

Бедный Ланцелот? Это мне нравится! Почему все сочувствуют исключительно Ланцелоту? А кого на целый день оставили с Тремя Кривляками?

Меня, вот кого.

И кто меня пожалеет?

Догонялки с полудохлой мышью

Настала очередь Люсиль быть Звездой Сцены.

– Какую выберешь песню? – спросили ее.

Люсиль обняла себя за плечи, дабы сдержать переполнявший ее восторг.

– Я исполню «Где была ты, кошечка, где была? С королевой в Лондоне чай пила». Тогда я смогу надеть ту чудесную корону из маскарадной коробки.

(У этих троих источником счастья может стать любая барахляндия. Брильянты на той короне – из красных леденцов. Я точно знаю – я лизнул.)

Элли не сильно понравился выбор Люсиль.

– Ой, пожалуйста, только не эту! Я всегда плачу на последних строчках: «Что же там ты делала, ви-де-ла? За мышонком бегала – во де-ла!»

– Почему? – не понял Ланцелот.

Ему не ответили. Все посмотрели на меня как на преступника, будто я всю жизнь только и делаю, что гоняю по дому полудохлых мышат.

Я был оскорблен, если хотите знать. Дверь они не открывали, поэтому я пошел и сел под елку, рядом с подарками.

Да ладно, ладно. Я же дулся. Разве я виноват, что хвост у меня дергается из стороны в сторону? Я же кот, а у нас, котов, хвост всегда так себя ведет, когда мы сердимся. Мой хвост – это часть меня самого. Для меня он – всего лишь продолжение моего… моей спины. Вы же не следите целыми днями, что там происходит с вашими конечностями, правда? Вот и я не уследил. Откуда же мне было знать, что мой хвост где-то там сзади, вдалеке от моих глаз, разметал все их глупые записочки с именами, всунутые под обертки подарков, и загнал под ковер?

У них ушли годы на то, чтобы выбрать новую песню, но в конце концов – неужели! – они выбрали.

– «Три котенка горевали – рукавички потеряли», – решила Люсиль.

– Да! Отлично! – сказала Элли. – Можно использовать Таффи и моих плюшевых котят.

«Использовать» Таффи? Извините! И кто я теперь, по-вашему? Кухонное полотенце?

Никто не смеет меня «использовать».

– И нам нужно двенадцать маленьких рукавичек, – придумал гений Ланцелот.