Читать книгу "Император Всероссийский Николай I Павлович - Ирина Ружицкая"

Как бы то ни было, эти три постулата создали идеологическую подоплеку системы просвещения при Николае I. Эта система базировалась на двух принципах. Первый принцип – правительственный контроль, позволявший направлять образованные кадры туда, куда больше всего требуется государству. Для его реализации Уваров предлагал «собрать и соединить в руках правительства все умственные силы, дотоле раздробленные, все средства общего и частного образования», «усвоить развитие умов потребностям государства», обеспечив таким образом «будущее в настоящем». В этом духе он и принялся за дело на посту министра народного просвещения.

Новый университетский устав 1835 г. значительно ограничил автономию университетов, существовавшую с 1804 г., и ввел более строгий государственный контроль со стороны попечителей. Даже в частном образовании вводилась государственная аттестация домашних учителей. Однако правительственный контроль означал и правительственную ответственность. В 1833–1839 гг. финансирование российского образования увеличивалось за счет снижения военных расходов. Повысилось жалованье учителям, с благословения императора за границу отправляли учиться студентов, в массовом порядке строились новые и ремонтировались старые учебные здания. Лучшие выпускники университетов направлялись на стажировку в Европу, с условием, что после они будут преподавать в российских университетах (среди таких стажеров – Н. И. Пирогов, знаменитый хирург). Открывались новые учебные заведения, например, Училище правоведения (1835 г.) в Петербурге, ставшее источником кадров для реформ 1860-х гг.

Император Николай I. Художник Е. Ботман.

Вторым принципом системы образования стало сохранение в нем сословных барьеров, что обуславливало неизменность общественного устройства и поддерживало старую идею служения сословий к общей пользе, но – каждого на своем месте. Система: уездное училище – гимназия – университет «сужалась» кверху, постепенно отсекая возможности дальнейшего обучения для «нижних» социальных слоев. Уже на уровне уездных училищ доступ на эту лестницу был закрыт крепостным крестьянам. Для поступления в гимназию представителям «среднего сословия» требовались специальные разрешения от обществ, к которым они принадлежат. В университет дорогу «сужала» намеренно поднятая плата за обучение.

Император Николай I чувствовал личную ответственность за все, что происходило в его владениях. Это было и хорошо, и плохо. Хорошо, потому что постоянный контроль для российского чиновника обязателен, плохо, потому что монаршее желание видеть и слышать все, что творится в империи, было утопично при ее размерах и тогдашних средствах связи. Стремление «замкнуть» систему управления на себя неизбежно должно было привести к повышению личной роли императора в разработке и принятии решений. В результате усложнился механизм центрального управления: создавалось большое количество либо новых департаментов в старых учреждениях, либо новых комитетов и комиссий для решения какого-либо государственного вопроса. В этом ряду – и расширение Собственной Его Императорского Величества канцелярии (СЕИВК), которая до этого выполняла функции собственно личной канцелярии императора (она была создана при Павле I). При Николае I она «приросла» новыми отделениями, ее «старая» часть получила порядковый номер один, затем, как отмечалось выше, было образовано Второе отделение, законодательное, и в том же 1826 году основано пресловутое Третье, хорошо известное даже тем, кто не увлекается отечественной историей. Его первым начальником стал А. Х. Бенкендорф, задолго до его создания разработавший проект политической полиции в России. Сохранилась легенда, по которой в ответ на просьбу Бенкендорфа дать инструкцию для III Отделения Николай протянул ему платок со словами: «Вот тебе моя инструкция; чем больше утрешь им слез несчастных, тем лучше исполнишь свое назначение». В функции Отделения входило «охранять спокойствие общества и предупреждать беспорядки и преступления», изучать общественное мнение (его результаты находили отражение в ежегодных отчетах Отделения для императора), бороться со всевозможными злоупотреблениями – со взяточничеством и казнокрадством в государственном аппарате, с произволом помещиков по отношению к крестьянам, рассматривать жалобы, в том числе на личные оскорбления и нарушение супружеских обязанностей. Как видим, большую часть забот чиновников Отделения составляли совсем не дела борьбы с революционным духом, а более приземленные и жизненные проблемы.

Число чиновников Отделения было небольшим, при его создании их было 16, к концу царствования Николая I – 40. Исполнять указания Отделения призван был созданный тогда же Отдельный жандармский корпус. По стране создавались жандармские округа, подчинявшиеся не губернаторам, а своему начальству в Петербурге, которые должны были не только следить за спокойствием на местах, но и пресекать злоупотребления местных властей и помещиков.

Выше уже рассказывалось о создании Четвертого (благотворительного) и Пятого (созданного для проведения реформы казенной деревни) отделений СЕИВК. Шестое отделение, временное, было образовано в 1842 г. для учреждения Кавказского наместничества.

В целом собственная канцелярия императора была достаточно эффективным органом сбора и анализа информации, а также контроля императора за пульсом общественной жизни Она делала возможным осуществление ряда важнейших государственных дел «напрямую» в личном контакте с представителем верховной власти, минуя многочисленные бюрократические инстанции.

Так, отгородившись от внешних бурь и потрясений «умственными плотинами», жила Россия, а вместе с ней и ее властелин. Но грянул 1848 год – Европу сотрясла волна революционных выступлений. Она докатилась и до России, но преград, выставленных против нее, преодолеть не смогла. Началось «мрачное семилетие» или, по выражению одного из литераторов того времени, «царство мрака».

Манифестом от 14 марта 1848 г. объявлялось о том, что «дерзость, которая угрожает в безумии своем» России, не разрушит ее, поскольку «древний наш лозунг: за Веру, Царя и Отечество и ныне предукажет нам путь к победе». Выезд за границу император совершенно запретил, въезжать в Россию было разрешено только с высочайшего разрешения и «за личной ответственностью министров». Но главным делом в борьбе за спокойствие умов стало усиление контроля за печатью, санкционированное монархом. 27 февраля 1848 г. был создан временный Комитет «для рассмотрения действий цензуры и соблюдения журналами их программы», а 2 апреля Комитет «для постоянного надзора за духом и направлением книгопечатания», просуществовавший до 1855 г. Они вошли в историю как негласные цензурные комитеты. Их задачей стал контроль не только за содержанием всей печатной продукции, но и надзор за цензурой в составе министерства народного просвещения, которой император перестал доверять. Исследователи видели в Комитете 2 апреля комитет «обезумевших варваров», полностью лишивших «общество печати, как средства самовыражения». Распространению печатной крамолы был поставлен надежный заслон. Н. А. Некрасов писал:

Но поднялась тогда тревогаВ Париже буйном – и у насПо-своему отозвалась…Скрутили бедную цензуру —Послушав наконец клевет,И разбирать литературуСозвали целый Комитет.

Продолжает же он так: