Читать книгу "Я – убийца - Себастьян Фитцек"

Может, смерть Феликса все-таки свела его с ума, пусть и десять лет спустя? Вероятно, так и есть. Все объективные факты однозначно доказывали, что Феликс умер. Но жестокий голос на DVD и воспоминания Симона с безжалостной точностью попали в цель и обнажили внутри Штерна нечто, о существовании чего он до сих пор не догадывался: жилу, которая была восприимчива к сверхъестественным явлениям. Шокированный, Штерн должен был признать, что ему плевать на отсутствие каких-либо рациональных объяснений, если только какая-то высшая сила сделает возможным его встречу с сыном. Борхерт был прав.

Он и правда на грани помешательства. Со слезами на глазах Штерн положил руку Анди на плечо.

– Я держал его на руках всего три раза, понимаешь? – Штерн сам не знал, почему сказал это. – В том числе когда он был уже мертв.

Слова полились из него безудержным потоком.

– Иногда я просыпаюсь по ночам. До сих пор. И снова чувствую его запах. Тело Феликса было уже холодным, когда Софи наконец разжала пальцы и выпустила его из рук. Но он пахнул все так же, как в то утро, когда я держал его на руках в первый раз и намазал детским кремом.

– И теперь ты всерьез хочешь выяснить… – Штерн слышал, с каким трудом давалось Борхерту это слово, – не реинкарнировался ли он?

– Да… Нет… – Роберт шмыгнул носом. – Я не знаю, Анди. Но должен признаться, что не могу рационально объяснить себе это сходство.

Он рассказал о родимом пятне мальчика, который задувал свечи на своем именинном торте.

– Оно находится там же, где и у Феликса. На плече. Это большая редкость, обычно родимые пятна бывают на лице или затылке. Конечно, сейчас оно гораздо больше, но его форма… Оно выглядит как сапог.

– А Феликс… – замялся Борхерт. – То есть младенец, которого вы похоронили. У него оно тоже было?

– Да, я сам видел. До и после смерти.

Штерн закрыл глаза, словно хотел избавиться от стены воспоминаний, о которую бился. Но не исчезла ни больничная палата, ни металлический стол для ауто псии, на котором лежал его сын.

– Мне очень жаль. – Штерн быстро провел ладонью по лбу, чуть помедлил, потом вышел из машины. – Я пойму, если ты мне не веришь и больше не хочешь иметь с этим безумием никакого дела.

Он захлопнул дверь и направился ко входу в дом, не дожидаясь реакции Борхерта.

Мельком взглянув на скромную табличку с именем на кованых воротах, Штерн понял, что у цели. Пятый этаж, налево. Он хотел было позвонить, но тут заметил распорку, которая не давала воротам закрыться. Не зная, понадобится ли ему, как во многих берлинских доходных домах, ключ для использования лифта, он пошел наверх по лестнице – так что потребовалось время, прежде чем он добрался до последнего этажа. Тяжело дыша, Штерн оперся о стертые перила и замер в ужасе. Однако его испугала не собственная никудышная физическая форма, а дверь частной врачебной практики.

Она стояла настежь открытой.

11

– Ты себя хорошо чувствуешь, Симон? – спросил профессор Мюллер, нажимая на кнопку включения микрофона. Он смотрел через толстое стекло в соседний кабинет для обследований, где стоял белоснежный магнитно-резонансный томограф. Симон, в футболке и боксерах, лежал в трубе, куда, как в суперсовременную печь, был помещен несколько минут назад. Он подвергался этой получасовой процедуре уже в пятый раз за два года. Предыдущие МРТ-снимки его мозга диагностировали, к сожалению, лишь неконтролируемый рост клеток в его голове. Но сегодня в порядке исключения предметом исследования была не опухоль.

– Да, все в порядке.

Голос Симона звучал из динамиков ясно и четко.

– И это действительно сработает? – Мюллер отпустил кнопку микрофона, чтобы мальчик не услышал их разговор. Профессор согласился провести этот тест исключительно из любопытства: ему очень хотелось собственными глазами увидеть этот нейрорадиологический эксперимент, о котором он до сих пор только читал. Кроме него и комиссара, в компьютерной комнате находилась еще андрогинная блондинка. Мюллеру ее представили как медицинского эксперта по проведению допросов от Управления уголовной полиции. Специалист как раз возилась с проводами под столом с монитором.

– Да. Этот метод даже намного точнее, чем тест с обычными полиграфами. Кроме того, вы вряд ли разрешили бы Симону в его состоянии покинуть клинику. Так что мы прибегнем к домашнему детектору лжи клиники Зеехаус. – Брандман рассмеялся. – Хотя до сегодняшнего дня вы даже не подозревали, что ваша клиника располагает чем-то подобным, верно?

– Профессор Мюллер? – позвал Симон в соседнем кабинете через переговорное устройство.

– Да?

– Мне щекотно.

– Ничего страшного. Ты пока можешь шевелиться.

– О чем он? – поинтересовался Брандман.

– Беруши. У него всегда чешутся уши, когда материал нагревается.

– Я готова. – Жуя жвачку, блондинка выползла из-под стола после того, как ей, по всей видимости, удалось подсоединить свой ноутбук к больничному компьютеру. Она подвинула к себе офисный стул, села перед тумбочкой на колесах, на которой стоял маленький монитор, и нажала на кнопку переговорного устройства.

– Здравствуй, Симон, меня зовут Лаура. – Ее голос звучал неожиданно приветливо.

– Здравствуй.

– Я задам тебе несколько вопросов. На большинство из них ты должен отвечать «да» или «нет», хорошо?

– Это уже был первый вопрос?

Взрослые улыбнулись.

– Отлично. Мы поняли друг друга. Тогда можно начинать. Только один момент: что бы ни случилось, тебе ни в коем случае нельзя открывать глаза.

– Хорошо.

– Господа. – Лаура махнула мужчинам.

Уверенными, ловкими движениями Мюллер активировал электронную систему магнитно-резонансного томографа, и обследование началось с типичных монотонных звуков – словно кто-то вбивает деревянный колышек. Несмотря на закрытую звукоизолирующую дверь, они не только слышали стук, но и ощущали его. Через несколько минут его сменили низкие басы, от которых сжимались стенки желудка.

– Пожалуйста, назови свое имя и фамилию, – попросила Лаура.

– Симон Сакс.

– Сколько тебе лет?

– Десять.

– Как зовут твою маму?

– Сандра.

– А отца?

– Не знаю.

Лаура взглянула на Мюллера, который пожал плечами.

– Он социальная сирота. Мать от него отказалась. Отца он не знает.

Эксперт-криминалист задала еще десять вопросов по принципу «да-нет», прежде чем перейти к следующей части теста.

– Хорошо, Симон, теперь шутки в сторону. Сейчас я хочу, чтобы ты мне соврал.

– Зачем?

– Ты ведь уже видел компьютерные снимки твоего головного мозга? – ответила Лаура вопросом на вопрос.