Читать книгу "Возмездие - Дрю Карпишин"

Кто-то отклеил электроды с головы Грейсона; он почувствовал, как они тянут за собой кожу при снятии. Затем он ощутил острый укол толстых игл у каждого виска. Он почувствовал нестерпимое давление, когда иглы начали сверлить кожу, проникая сквозь череп, и, наконец, углубились в его мозг.

— Сейчас тебе имплантируют самовоспроизводящиеся наниды. Их число в твоем теле начнет экспоненциально возрастать, по мере того как они будут прикрепляться к твоим нейронам и клеткам. В конце концов, они распространятся по всему телу, превращая тебя в орудие Жнецов. Затем ты станешь гибридом синтетического и органического существа, подобного которому не в состоянии создать ни одна раса Совета.

Нам нужно изучить процесс преобразования. Понять его, чтобы мы смогли защититься от этой инопланетной технологии. Это наш единственный шанс выжить в борьбе со Жнецами.

Грейсон слышал слова, но больше не понимал их смысл. Его сознание разрывалось на части. Он чувствовал, как наниды распространяются по его голове: чужеродные паразиты, опутывающие своими щупальцами сами его мысли и его личность, выжимая из них все соки, до тех пор, пока те не начали исчезать.

— У него шок, — выкрикнула доктор Нури. — Остановите процесс!

Призрак бесстрастно сидел на стуле, а ученые в спешке отключали оборудование. Он молча ждал, пока доктор Нури проверяла жизненные показатели Грейсона.

— Все в порядке, — доложила она, спустя несколько напряженных минут. — Необратимых повреждений нет.

— Что произошло?

— Для него это слишком. Его разум не справился, и он отключился.

— Вы чересчур быстро начали.

— Мы знали, что первичная имплантация окажется болезненной, — напомнила она боссу.

— Я предупреждал вас, чтоб вы были осторожнее с расчетами, — напомнил он ей. — Мы не можем допустить ни одной ошибки. Технология Жнецов слишком сильна.

— У нас нет базиса, — ответила она, защищаясь. — Никаких данных, на основании которых можно было бы провести экстраполяцию. Все это чисто теоретические заключения. Никто еще никогда не делал ничего даже близко похожего на это!

— Вот почему мы должны проявлять крайнюю осторожность.

Пристыженная, доктор Нури ответила:

— Конечно. Простите меня. Этого больше не повторится.

— Вы сказали, что необратимых повреждений нет? — спросил Призрак, удовлетворенный тем, что его поняли.

— Ему следует отдохнуть пару дней. После этого мы сможем продолжить.

Призрак кивнул.

— Заприте комнату, но не отключайте его от мониторов. Я хочу, чтобы за ним постоянно наблюдали.

Он поднялся, собираясь уходить.

— Мы перешли на вторую стадию проекта, — напомнил он доктору. — Этот подопытный больше не человек. Теперь он нечто чужеродное. Нечто опасное.

Если вы обнаружите что-то необычное или неожиданное — если у вас возникнет хоть какое-то сомнение или неясность — сразу же уничтожьте его. Я, скорее, готов смириться с провалом всего проекта, чем с тем, что это созданное нами существо вырвется на волю. Я выразился достаточно ясно?

Кай Ленг шагнул вперед из полумрака, откуда он молча наблюдал за экспериментом.

— Я понял, — заверил он Призрака. — Грейсон никогда не покинет этот комплекс живым.

Глава 7

Адмирал Дэвид Андерсон оставался, прежде всего, солдатом. Он понимал истинное значение таких слов, как честь, долг и самоотверженность. На протяжении 25 лет он служил Альянсу без вопросов и раздумий, отказавшись от возможности любить и иметь семью ради защиты человечества, боровшегося за место в галактическом сообществе. За свою службу он провел множество дней на забытых богом планетах. Сражался в стольких сражениях, что уже не мог их сосчитать. Рисковал своей жизнью бессчетное число раз без малейшего колебания.

Какая бы ни стояла перед ним задача, каково бы ни было его поручение, он всегда выполнял приказы точно и четко, ни на что не жалуясь. Но еще один обед в компании посла элкоров, бубнящего про своего коллегу волуса, совершенно точно сломал бы старого солдата.

— Со всей откровенностью, — произнес Калин в тягучем стиле, свойственном его расе, подходя к столу Андерсона, — рад видеть вас здесь.

Элкоры были массивными, крупными существами с планеты Декунна, отличающейся высокой гравитацией. Они использовали длинные передние конечности, чтобы поддерживать свое массивное туловище, опирающееся на короткие ноги, что делало их похожих на серокожих горилл, передвигающихся на всех четырех ногах. В таком положении их рост составлял около восьми футов в холке. У них не было шеи; большая плоская голова Калина казалась вдавленной в плечи.

Хотя Андерсон формально до сих пор оставался военным адмиралом, он уже несколько лет не видел настоящей службы. После реструктуризации Совета Цитадели он стал одним из важнейших политических представителей человечества — это была «награда» за все эти годы преданной службы.

На протяжении последних нескольких месяцев они с Калином участвовали в ряде торговых переговоров между Альянсом, элкорами, волусами и турианцами. Во всех этих разговорах Андерсон являлся не более чем номинальным лидером; на Альянс работало множество настоящих политиков, в обязанности которых входило ведение сложных переговоров. Но это не мешало Калину завязывать с ним беседу, когда они сталкивались вне официальных собраний.

Всякий раз, когда Андерсон покидал свой кабинет в Президиуме и спускался в гостиную пообедать, элкорский посол возникал на горизонте и медленно, но неотвратимо направлялся к его столу. Присоединившись к Андерсону, он моментально начинал жаловаться на посла волусов.

— Без преувеличения, — сказал элкор, сразу переходя к сути, как только устроился на противоположном конце стола Андерсона, — Дин Корлак самый грубый из всех, с кем я когда-либо встречался.

— Я знаю, — произнес Андерсон сквозь стиснутые зубы, отправив в рот очередную ложку еды. — Вы мне об этом говорили. Много раз.

Как следствие эволюции в условиях очень высокой гравитации, элкоры двигались — и говорили — с ужасающей медлительностью, которая просто сводила Андерсона с ума. Выслушивание жалоб Калина было равносильно включению диктофонной записи на одной четверти полной скорости.

Этот кошмар дополнялся тем, что элкоры понятия не имели, как использовать интонации и оттенки речи. В разговорах со своими сородичами для передачи смысла и подтекста речи они полагались на едва заметные жесты и инфразвуки, неразличимые людьми. К сожалению, эти тонкости не распознавались универсальными переводчиками, которые представители различных рас Цитадели использовали для общения друг с другом. В результате, что бы ни говорил элкор, его фразы неизбежно превращались в плоскую, монотонную речь, лишенную каких бы то ни было чувств.

Хуже того, их лица практически ничего не выражали. Маленькие, широко поставленные глаза и вертикальные складки кожи, служившие им ртом, не передавали никаких видимых эмоций, что делало практически невозможным чтение настроения по их лицам.