Читать книгу "Одноклассница.ru - Татьяна Тронина"

– Клим Иноземцев… Минутку, минутку…

– Он пропал. Вышел из дома и не вернулся, – подсказала Вероника.

– А-а… Его так и не нашли?

– Нет. Я знаю, вы тоже пытались его разыскать…

– Да-да, теперь что-то такое припоминаю… Но там какое-то очень темное дело было… Почти мистика… Раз – и пропал парень! Мать его очень переживала…

– Еще бы, – пробормотала Вероника.

Андрей Максимович посмотрел на нее очень серьезно.

– Вот что, Одинцова… Я после этой химиотерапии немного не в себе. Многое не могу вспомнить. Представляешь, лежал ночью в палате, пытался сообразить, как зятя моего имя. И так, и эдак… Не помню! Сашка утром ко мне пришла, сказала. Но врачи говорят, что потом все восстановится. Ты ко мне тогда приходи. Я вспомню и все тебе расскажу.

Вероника расстроенно кивнула. Бывший учитель ни о чем лишнем не стал спрашивать, просто провел шершавой ладонью по ее волосам:

– Коса какая роскошная… А то ходят сейчас девчонки с прическами, как после тифа! Не понимаю я эту моду, хоть убей…

– Я вам очень благодарна, Андрей Максимович. Спасибо вам за все, правда… – пробормотала она.

– Одинцова! Ты вот что… Если тебя Клим интересует, ты поговори с теми, кто с ним дружил.

– А с кем?

– А был один такой, с ним рядом за партой сидел…

– Кеша Свиркин? Но Свиркин, кажется, тоже пропал.

– Что, и Свиркин?!

– Нет, со Свиркиным вроде все в порядке, он то ли переехал, то ли не хочет ни с кем общаться…

– Тогда этого найди… он еще на год младше вас… Господи, опять имя забыл! Рыжий такой, веснушчатый. Хулиган. Его Нина Ильинична хотела выгнать из школы, а я не дал. Чего-то он там набедокурил, так я в милицию ходил, заступался… Вовка, Васька, Витька, Вадик? Он в речники потом пошел. Я ведь, Одинцова, в молодости речником был, на теплоходах плавал. Моряк – с печки бряк! Ну, рассказывал ему о флоте, все такое… Интересно, как он теперь поживает? Может, уже капитаном стал! – улыбнулся Максимыч.

– Этот мальчик дружил с Климом?

– Да, я их видел вместе. И еще… Ох, да ты мужа своего спроси – Тараса! Клим с Тарасом тоже общались… Клим, Тарас, Свиркин и этот, веснушчатый, – вот их гоп-компания. Я их всех вместе один раз на улице встретил. Вот видишь, голова у меня как странно работает – одно помню, другое нет.

В этот момент к столу подошли бывшие одноклассники во главе с Сеней Мухиным.

– Андрей Максимович, родной… – задушевно произнес Сеня.

– Это кто? Вот, блин, голова у меня…

– Мухин я.

– Точно – Мухин!

Объятия, слезы, опять обсуждение историй из прошлого.

Бывшие одноклассники на один этот вечер вдруг снова вернулись в детство. Дурачились, стараясь не вспоминать о болезни Максимыча.

– Он не жилец больше… – прошептала Лиля на ухо Веронике.

– Вытянут, – упрямо возразила Вероника, хотя ей самой ужасно не понравился внешний вид бывшего классного. – Сейчас такая медицина…

– Ника, но врачи тоже не боги! – Лиля по-прежнему находилась в дурном расположении духа. Наверное, думала о Тарасе, почему тот не пришел. – А на Грушина посмотри… Нет, ну не дурак?

Грушин обнимал Светку Шиманскую, шептал ей что-то на ухо. Светка была намного выше Грушина и вдвое шире.

– Лёха, нахал! – Света вытаращила глаза, захохотала, схватила свернутую в трубочку газету, которая лежала перед ней на столе, и принялась ею дубасить Грушина.

– Сорок лет людям скоро, а ведут себя как дети… – недовольно бурчала Лиля. – Ты слышала, что наш Лёха нигде не работает, с утра до ночи сидит в казино?

– Да, слышала.

– Как он был клоуном и дураком, так им и остался. А еще говорят, что время меняет людей! Правильно жена его бросила…

Алеша Грушин в этот момент вырвал из рук Светы газету и помчался по залу, дурашливо вопя:

– Не догонишь, не догонишь…

Разносившая еду официантка едва успела увернуться.

– Грушин, сядь на место! – гаркнул Андрей Максимович, как в былые времена.

Все захохотали.

– Андрей Максимович, только папу моего в школу не вызывайте, а то он меня выпорет… – загнусил Грушин, прижимая к груди скомканную газету.

– Двойка за поведение!

В середине зала закружились в медленном танце Мухин с Мещерской. В глазах Жени Мещерской явно блестели слезы, и Мухин тоже выглядел крайне взволнованным.

– Все, пропала Женька! Замужняя дама, между прочим… – осуждающе вздохнула Лиля. – Мне кажется, они опять роман закрутят, как в школе… Вот они какие, эти «Однокашники. ру»!

Вероника в этот момент думала о муже. Тарас дружил с Климом? Нет, Максимыч что-то напутал… Тарас ни с кем не дружил и лишь иногда общался с Кешей Свиркиным. Но поскольку Кеша дружил с Климом, то Тарас и Клим действительно могли пересекаться иногда друг с другом… И о каком рыжем хулигане упоминал Максимыч?

«Я не успокоюсь, пока не распутаю эту историю… А что? Я смогу! С Тарасом говорить не буду – он опять психовать начнет, а вот если найти мать Клима… Интересно, она жива еще?»

Вероника встала, пробралась сквозь толпу к Рите Лымарь.

– Рит, можно тебя на минутку? Слушай, ты не дашь мне свой старый адрес? Вернее, не подскажешь, где жила мама Клима Иноземцева? Хочу зайти, навестить.

– Да-да, конечно! Я сама об этом думала… Бедная женщина! Клим был у нее единственным… Ее зовут Маргарита Сергеевна.

– Спасибо, – Вероника записала адрес, и в этот момент кто-то толкнул ее.

– Никуся, прости… – это танцующая пара – Женя и Сеня. Они висели друг на друге и явно ничего не замечали.

– Ерунда! – улыбнулась Вероника. – Ой, Женька, у тебя потрясающий браслет…

– Гранатовый. Из той же серии, что и сережки.

– Удивительные вещи… – Красно-черные всполохи камней буквально заворожили Веронику – на миг она даже забыла обо всем на свете.

– Сень, пусти… Где моя сумочка? – Женя сбегала к стулу, на котором висела ее сумочка, вернулась к Веронике с визиткой. – Это адрес того мастера, который все эти красоты делает. Живет далеко, но… Вдруг мимо будешь ехать! Ты и в прошлый раз моими гранатами восхищалась!

– Спасибо, – Вероника сунула карточку в карман пиджака.

Прощались все поздно вечером – со слезами, с обещанием новых встреч. Максимычу вызвали такси, заплатили таксисту заранее, дали наказ – везти тихо и осторожно.

Махали вслед руками, кричали…

– У меня такое предчувствие, что мы видели его в последний раз… – жалобно произнес Алеша Грушин.