Читать книгу "Ход Снежной королевы - Валерия Вербинина"

– Это твое? – спросила у него Дезире.

Люсьен утвердительно кивнул.

– Тогда держи, – великодушно сказала его тетушка и, даже не сделав вполне простительной в подобном случае попытки заглянуть в тетрадку, отдала ее Люсьену. Мальчик схватил тетрадку и убежал – надо полагать, торопился запрятать свое сокровище в более надежное место.

Граф, укоризненно качая головой, подошел к кузине.

– И зачем вы так поступили, дорогая Дезире? – Он кивнул на Клер, которая охала и никак не могла встать на ноги, несмотря на то что ее пытались поднять уже не только Матильда, но и пришедший ей на помощь Ланглуа. – Она ведь могла шею себе сломать, в конце концов!

– Подумаешь! – беззаботно парировала Дезире. – Некоторые шеи просто созданы для того, чтобы их ломали. – Она обернулась и смерила кузена зорким взглядом. – А вам, дорогой Эрнест, не стоит поощрять слуг шпионить за вашим сыном. Конечно, если вы не хотите, чтобы он возненавидел вас.

– Но Клер – одна из самых преданных наших служанок! – возразил задетый за живое граф. – Конечно, она не всегда права, но…

– Запомните, дорогой Эрнест, – медовым голосом пропела мадемуазель Фонтенуа, и ее глаза сузились. – Избыток преданности бывает иногда еще более вреден, чем ее недостаток! Послушайтесь моего совета, избавьтесь от этой особы, и вы сразу же избавитесь от множества проблем.

– Благодарю за совет, дорогая кузина, – с поклоном отозвался граф, – но в ближайшие сто лет я вряд ли последую ему. Я уже имел случай убедиться в верности Клер и не собираюсь ее увольнять. – Он возвысил голос: – Антуан! Будьте добры, позовите доктора Виньере, пусть он осмотрит Клер.

– Да, господин граф, – отвечал дворецкий, кланяясь.

– А вы, Лефер, помогите отнести бедняжку к ней в комнату. Я знаю, вы тоже ее не слишком жалуете, но… Проявите хоть немного христианского милосердия, в конце концов!

Без особой охоты я отправился выполнять приказание графа, а Дезире, буркнув себе под нос: «Надо же, какая забота», с треском раскрыла веер и величаво двинулась вверх по лестнице. Она шла, а ступеньки словно сами стелились ей под ноги, счастливые тем, что именно она попирает их. Уверен, не только у меня одного возникло такое впечатление. По крайней мере, граф Коломбье проводил свою кузину тоскующим взглядом и тяжело вздохнул.

4. То, что произошло в комнате Клер Донадье три часа спустя

Клер страдала. Ох-ох-ох, как болит все тело, просто сил нет! Ведь она ступенек десять пролетела, не меньше, на этой проклятой лестнице. Все потроха себе отбила, право слово, а все из-за этой разряженной паскуды, чтоб ее…

Клер ненавидела женщин, которые слишком хорошо одеваются. Все они – блудницы, грешницы и дочери порока, и им самое место в аду. А хуже всех – Дезире Фонтенуа, хозяйская кузина, которая давеча подставила ей ножку и не постыдилась выставить на посмешище почтенную старую женщину. Какой срам – так упасть, да еще у всех на виду! Теперь ее ни одна горничная слушаться не станет, а если этих потаскушек не держать в страхе, так они весь дом против тебя взбаламутят. Клер заворочалась на мягкой перине, но ребра тотчас заныли так, что она сдавленно застонала.

«Ну погоди, Дезире Фонтенуа, князева подстилка, поплачешь ты еще у меня. Я еще с тобой поквитаюсь, даром что я служанка, а ты хозяйка, которую слушаться должно. Ты еще пожалеешь, что посмела со мной так обойтись! Я тебе… я тебе толченого стекла в еду подсыплю, вот. Как ты со мной, так и я с тобой. Ух, и посмеюсь я, когда у тебя животик-то прихватит! А если и обнаружат что, скажу, что это все проделки Франсуазы, потому как она уже давно не в себе. Мыслимое ли дело – надписи ей какие-то чудятся кровавые, даже и молвить неудобно! А все от лени, да от обжорства, да от блуда с этим Альбером, очередным смазливцем окаянным. У, эти мужчины – вечно им подавай свежее мясо, да таких, которые помоложе да побойчее, нет чтобы на душу человека оглянуться… Мерзость, да и только! И куда катится этот мир?» Вот что думала Клер между стенаниями.

Стук-постук в дверь. Интересно, кого еще там черт несет? Так и есть, доктор Виньере! Зашел узнать, как она себя чувствует. Снаружи весь такой из себя солидный, а внутри – кисель прокисший, и только. Студень в жилетке!

– С Рождеством вас, дорогая Клер!

«Это он подлизывается, раз я уже дорогая стала. Нет, доктор, со мной все хорошо, можете не беспокоиться. Завтра я как встану, так всем им задам! Они у меня узнают, как в кулачок надо мной подхихикивать!»

Ушел доктор, слава богу. Дурень! Чистый дурень! Нужны Клер его заботы! Как будто она не знает, что его знаниям – грош цена в базарный день. Никого они не могут вылечить, эти доктора! Только бахвалятся, а толку – чуть!

За окнами уже темно, однако. И ветер! Чего он воет, этот ветер? Слушать тошно. Ах, как противно оставаться в такие мгновения одной! Господа-то небось уже за стол сели, на елке зажгли свечи, Люсьен получил свои подарки… Противный мальчишка! Ничего, он еще попляшет! Клер все равно доберется до его тетрадки, и все узнают, что он в ней накалякал!

Клер, охая, заворочалась на постели. Где-то начали бить часы – и внезапно умолкли. «Подремать, что ли, немножко?» – подумала Клер, и в следующее мгновение… из противоположной стены показался призрак.

На нем был темный рыцарский плащ, спадающий до пят. Голову скрывал капюшон. Лица не было видно, и Клер внезапно со страхом сообразила, что это вовсе не потому, что оно осталось в тени, а потому, что лица просто нет.

– Помо… – захрипела она, видя, что призрак направляется прямо к ней, но окончание фразы съел какой-то невнятный писк, и Клер в ужасе поняла, что голос изменяет ей. Схватив со столика у изголовья первое, что попалось под руку, – толстенную Библию, – Клер что было сил метнула книгу в голову привидения, но та пролетела сквозь него, как сквозь туман, а сам призрак по-прежнему продолжал наступать на женщину.

– На помощь! – не помня себя, взвизгнула Клер, и тут из стен показались еще призраки.

Один из них, очевидно, застрял и никак не мог выбраться наружу. Клер в смертельном страхе смотрела, как он извивается. Но вот он дернулся, и плащ слетел с него, обнажив желтоватый скелет. Шипя, как змеи, четверо призраков стали наступать на Клер, протянув к ней руки.

– А-а-а! – слабо застонала служанка, сползая с кровати.

Ноги не держали ее, и Клер рухнула на пол. С безумным лицом, с разметавшимися по плечам седыми волосами, она ползла к двери, цепляясь за паркет скрюченными пальцами. Только бы успеть, только бы выбраться из комнаты прежде, чем призраки схватят ее! Они были уже совсем близко.

– Оставьте меня! – истошно закричала женщина. – Оставьте! Оста…

Словно огромная хищная птица вонзила ей в грудь свои когти, и Клер внезапно ощутила острую боль – такую острую, что пережить ее не было никакой возможности. «Я умираю», – было последнее, что она успела подумать, валясь ничком на пол. Не выдержав нечеловеческого напряжения, ее сердце разорвалось.