Читать книгу "7000 километров южнее Москвы - Сергей Зверев"

– А они не говорили, как на это реагируют местные власти? – спросил он, приглушив голос, поскольку рядом было немало посторонних ушей.

– Говорили… – кивнув, тоже вполголоса произнес Райнуллин. – Против этих потрошил проводили даже войсковую операцию. Сейчас эти уроды малость поприжали хвосты, а то, говорят, прямо средь бела дня похищали людей, и больше их уже никто не видел. Ну а на полицию местные не надеются. Там восемь из десяти связаны с самыми разными криминальными группировками.

Во время их разговора появились и все остальные члены команды Бориса. Подошедший к нему Василий Кипреев, недовольно сопя, хмуро поинтересовался:

– Дед, а это что за «большие китайские маневры»? С какого-то хрена меня перевели на другой участок. А там – одни бабы, треть состава которых озабочена до полного беспредела… Что за ерунда?

– Кипр, не кипятись, – тронул его за плечо Дельшат. – Это я попросил, чтобы меня перевели в какое-нибудь спокойное место. Дед походатайствовал перед Ндангу, и тот нас поменял. А что случилось? Тебе-то чем там хреново? Это же твой любимый контингент – молодые женщины, самый цвет. Или все оказались морально стойкими и тебе ничего не перепало?

Василий окинул Райнуллина укоризненным взглядом:

– Хан, ты издеваешься? «Не перепало»… Утром только пришел, одна уже скачет на всех парах… – Он повернулся к Гаврилину и с просительными нотками в голосе буркнул: – Дед, махнемся, не глядя? Я – на твой участок, ты – на мой. А?

– Да не вопрос… – пожал плечами Борис. – Только вот ведь какое дело-то! На моем участке озабоченные тоже имеются. Поэтому мне пришлось подстраховаться, рассказав им про то, что когда-то рядом со мной разорвалась мина и с той поры с женщинами я не дружу.

Парни за исключением Кипреева дружно рассмеялись. Долгунов, вскинув вверх большой палец (классный сюжет!), тоже включился в обсуждение этой темы:

– А я своим рассказал, что у нас дома водятся особые осы, которые жалят, и от этого происходят параличи. Ну вот, меня в детстве одна ужалила, куда не стоило бы, и с тех пор у меня стойкий паралич. Все, красавицы, порадовать нечем.

– Блин! А что же мне теперь делать? – поскреб пятерней затылок Василий. – У них же, говорят, отказать женщине – жуткий моветон. Кровная месть! Ешкин кот! Дед, а может, я тоже «заболею»? А?

– Хорошо, «болей»… – согласно махнул рукой Гаврилин.

В этот момент рядом с ними послышался чей-то знакомый голос. Оглянувшись, он увидел вчерашнего собеседника Василия – Станислава Мистецкого. Приятельски улыбнувшись, тот поздоровался по-английски:

– Добрый вечер, джентльмены! Как у вас дела?

– Спасибо, нормально, а у тебя? – обменявшись с ним рукопожатием, спросил Кипреев.

– У меня в целом неплохо. Но у одного господина они обстоят хуже некуда… – вздохнул Станислав. – Об этом я и хотел бы рассказать. Помните вчерашнего усача, пана Прыльчика? Сегодня в обед он спешно улетел домой.

– А что за причина? – Борис сразу понял, что дело очень серьезное.

– У него СПИД… – развел руками Мистецкий. – Последние пару недель пан Прыльчик испытывал недомогание, постоянно температурил, и два дня назад прошел обследование в местной клинике. А сегодня утром пришел ответ: у него клиническая фаза вирусного иммунодефицита. Для него это был страшный удар. Он спешно рассчитался и тут же отправился в аэропорт – около четырнадцати часов по местному времени отбывал рейс в Германию. Кстати, похожие симптомы выявились еще и у двоих англичан. Вчера они сдали анализы и сейчас с ужасом ожидают приговора врачей.

Несколько переменившись в лице, Василий осторожно поинтересовался:

– А он, этот пан Прыльчик, заразился дома или здесь?

– Врачи считают, что здесь. Да это и не удивительно. Пан Прыльчик был завсегдатаем здешних массажных салонов. Ему очень нравились девушки до восемнадцати. Он на «Му-Уэту» отработал три месяца, и все это время ездил по салонам. Здесь же это все очень дешево… Неловко признаваться, но самое грустное, что там бывал и я. Теперь хожу и думаю: а нет ли у меня в крови этого проклятого вируса?! Вот поэтому-то к вам и подошел, чтобы предупредить. Я уже дал зарок – теперь даже под дулом автомата не соглашусь вступить с кем-то в связь. Но дай бог, чтобы это меня миновало!

– Ну так проверься! Что уж мучиться-то? – На лице Кипреева было написано сочувствие.

– Анатоль! – грустно усмехнулся Станислав. – Вся беда в том, что вирус можно выявить в лучшем случае через месяц после заражения. А у меня последний контакт был только вчера. Теперь меня ждет месяц сомнений и терзаний. Стариков своих жалко. Они живут под Краковом. Если со мной что-то случится, они этого не переживут…

Вскоре началась погрузка, и автобус, захрипев мотором, покатил в сторону Рабуби. Судя по всему, о случившемся с Прыльчиком знали все, поскольку в отличие от сегодняшнего утра в салоне царила задумчивая тишина, разбавляемая лишь надсадным рычанием дизеля и перебиваемой атмосферными помехами африканской народной музыкой, доносящейся из динамиков радиоприемника водителя. Столь же молчаливо прошла и выгрузка у общежития.

После душа и ужина спецназовцы вышли на улицу и, сев в старенькой беседке (здесь можно было общаться, особо не опасаясь наличия «прослушки»), обговорили свои текущие дела. Прежде всего обсудили самую больную сегодняшнюю тему – СПИД. Впрочем, еще во время ужина Гаврилин строго поинтересовался у «гультяев»:

– Ну что, сегодня на «прогулку» никто бежать не собирается?

– Не-е-е-т! Мы что, идиоты, что ль, распоследние? – дружно загалдели поклонники платных утех.

– Да, прав был Андрей Вознесенский, который когда-то написал: не Божий стыд, а обезьяний СПИД нас обязует к жизни монастырской… – невесело рассмеялся Гаврилин. – Вот и в нашем случае – пока этот Прыльчик не заболел СПИДом, никто об опасности и не думал. Все в полном соответствии с поговоркой: гром не грянет – мужик не перекрестится…

Об этом же разговор продолжился и в беседке. Дав жесткую установку на то, что ближайшие два месяца все трое «гультяев», забыв о женщинах, живут в строго монастырском режиме, пока двукратные лабораторные исследования не дадут отрицательного результата, Борис перешел к другим вопросам. Парни рассказали, кому на своих участках они «загрузили дезу» и как к ней отнеслись их «подопытные». Из отчетов явствовало, что каждый из спецназовцев отработал не менее трех-четырех человек, но какую-то характерную реакцию явили, может быть, всего двое-трое, в том числе и помощник главного инженера.

Когда началось обсуждение планов на ближайшие дни и варианты того, как ускорить выход на похитителей, Долгунов, неожиданно приложив палец к губам, быстро поднялся на ноги и бесшумно вышел из беседки. Поняв, что он заметил что-то опасное для их команды, оставшиеся как ни в чем не бывало продолжили разговор. Впрочем, теперь они не обсуждали какие-то конкретные вопросы, а, что называется, толкли воду в ступе, болтая обо всяких малозначащих пустяках.