Читать книгу "Пока я жива - Дженни Даунхэм"

Я сажусь на кровать Кэла. Сейчас поднимается папа. Дожидаясь его, я хватаю ручку и пишу на обоях над кроватью: «парашюты, коктейли, камни, леденцы, ведра, зебры, сараи, сигареты, холодная вода из под крана». Потом нюхаю подмышки, кожу на руках, пальцы. Провожу рукой по волосам к затылку, потом обратно ко лбу, как по ворсу ковра.

Папы нет и нет. Я слоняюсь по комнате. Вырываю перед зеркалом волосок. Он темнее прежних и почему-то вьется- как на лобке. Я рассматриваю его, разжимаю пальцы, и он падает на пол. Я рада, что могу бросить лишний волос на ковер.

На стене висит карта. Океаны и пустыни. На потолке-карта Солнечной системы. Я ложусь на кровать, чтобы хорошенько рассмотреть планеты, и кажусь себе совсем крохой.

Буквально пять минут спустя я открываю глаза и спускаюсь узнать, почему папа не поднимается ко мне. Оказывается, он ушел, оставив мне у компьютера какую-то дурацкую записку.

Я звоню ему: -Ты где? -Тесс, ты спала. -Но где ты? -Выскочил по-быстрому выпить кофе. Я в парке. -В парке? Зачем ты туда пошел? Кофе и дома есть. -Тесс, ну хватит, мне просто нужно было побыть одному. Если тебе скучно, включи телевизор. Я скоро вернусь.

Какая-то женщина готовит цыпленка в сухарях. Трое мужчин нажимают на кнопку, соревнуясь, кому достанутся пятьдесят тысяч фунтов. Два актера спорят о дохлой кошке. Один из них шутит, что кошка «готова». Ссутулившись, я сижу перед телевизором. Выключаю звук. Ну и фигню показывают. Похоже, нам всем нечего сказать.

Я пишу Зои: «Ты где?», - и она отвечает, что в колледже, но это вранье, потому что по пятницам у нее нет занятий.

Жаль, что у меня нем номера Адамова мобильника. Я бы написала ему: «Ты умер?» Наверно, он работает в саду. Копается в навозе, торфе и перегное. Я открываю папину «Книгу садоводства», выпущенную «Ридерз дайджест», и выясняю, что в ноябре самое время обрабатывать почву. Адаму также стоит задуматься о том, чтобы посадить орешник, потому что эти кусты украсят любой сад. Пожалуй, лучше всего подойдет фундук. У него такие большие орехи в форме сердца.

Правда, Адам вот уже несколько дней не показывается в саду.

А еще он обещал прокатить меня на мотоцикле.

Шестнадцать.

Он некрасивее, чем я думала. Похоже, моя память его приукрасила. Не знаю, почему так. Представляю себе, как бы фыркнула Зои, узнай она, что в конце концов я постучала в его дверь. При мысли об этом мне не хочется ей ничего рассказываться. Она утверждает, что от уродов у нее болит голова. -Ты меня избегаешь, - упрекаю я Адама.

Похоже, я застала его врасплох, но он быстро справляется с замешательством: -Я был занят. -Правда? -Да. -Значит, ты не испугался, что я заразная? В конце концов, большинство ведет себя так, будто от меня можно заразиться раком или как если бы я сама была виновата, что заболела.

Адам смущается: -Нет, ты что!Я так не думал. -Вот и хорошо. Когда же мы поедем кататься на мотоцикле?

Адам неловко переминается с ноги на ногу: -Вообще-то у меня нет полноценных прав. А без них я не могу брать пассажиров.

Я могу придумать миллион причин, по которым мне не стоит кататься с Адамом на мотоцикле. Мы можем разбиться. Поездка окажется не так хороша, как я думала. Да и что я скажу Зои? Но дело в том, что этого мне хочется больше всего и отсутствие прав уж точно мне не сможет помешать. -У тебя найдется лишний шлем?-спрашиваю я.

Снова эта медленная улыбка. Обожаю ее! Неужели он только что показался мне некрасивым? Теперь его лицо преобразилось. -В сарае. И лишняя куртка у меня тоже есть.

Я не смогу сдержать улыбки. Мне не страшно и легко. -Тогда поехали. Пока не начался дождь.

Адам закрывает за собой дверь: -Дождя не будет.

Мы огибаем дом и забираем из сарая вещи. Адам помогает мне застегнуть куртку, сообщает, что его мотоцикл выжимает девяносто миль в час и ветер будет холодный; тут дверь черного хода открывается и в сад выходит женщина в халате и тапочках. -Мама, вернись в дом, -просит Адам, -ты простынешь.

Но женщина направляется по дорожке к нам. Я никогда не видела такого унылого лица-кажется, будто она утонула и вода исказила ее черты. -Куда ты собрался? -спрашивает она, не глядя на меня. -Ты не говорил, что уходишь. -Я ненадолго.

У женщины уморительно екает в горле. Адам бросает на нее внимательный взгляд. -Мымы, не надо, -просит он. -Пойди прими ванну,оденься. Ты оглянуться не успеешь, как я вернусь.

Она потерянно кивает и идет обратно к дому, потом останавливается, словно вспомнила о чем-то и впервые за все время смотрит на меня- чужого человека в ее саду. -Кто вы?- спрашивает она. -Ваша соседка. Пришла навестить Адама.

Взгляд женщины мрачнеет. -Да, я так и думала.

Адам подходит к ней и осторожно подхватывает под локти. -Пойдем, -говорит он. -Тебе нужно вернуться в дом.

Она позволяет себя увести; они направляются к задней двери. Женщина поднимается на крыльцо, оборачивается и снова бросает на меня взгляд. Она ничего не говорит; я тоже молчу. Мы просто смотрим друг на друга; потом она заходит в дом и идет на кухню. Интересно, что там будет, что они скажут друг другу? -Она нездорова? -спрашиваю я Адама, когда он возвращается в сад. -Поехали отсюда, -отвечает он.

Поездка на мотоцикле оказывается совсем не такой, как я себе представляла,- не то что быстро катиться с горки на велосипеде или на ходу высунуть голову из машины. На мотоцикле ты открыт всем ветра, как зимой на пляже, когда налетает шквал с моря. На шлемах стоят пластиковые щитки. Я свой опустила, а Адам нет; он это сделал нарочно. -Люблю, когда ветер в глаза, -пояснил он.

Адам сказал, что, когда мы поворачиваем за угол, мне нужно наклоняться. Что он не будет разгоняться до предела, потому что я впервые сижу на мотоцикле. Но это еще ничего не значит. Даже на средней скорости можно взмыть ввысь. И полететь.

Мы проносимся по улицам, оставляя позади дома и фонари. Мы проезжаем магазин, промзону, лесной склад, пересекаем границу знакомого городского пространства. Показываются деревья, поля, простор. Я прячусь от ветра за сгорбленной спиной Адама, закрываю глаза и думаю о том, куда он меня везет. Я представляю себе мчащихся галопом лошадей в моторе: их гривы развеваются на ветру, изо рта валит пар, ноздри раздуваются. Однажды я слышала историю о нимфе, которую похитил какой-то бог и увез на своей колеснице в мрачную и жуткую глушь.

В конце конвой мы приезжаем на грязную стоянку возле автомагистрали; такого я никак не ожидала. Здесь припаркованы две огромные фуры и пара легковушек; я замечаю ларек с хот-догами.

Адам выключает мотор, пинком ставит мотоцикл на подпорку и снимает шлем. -Сначала слезь с мотоцикла, -советует он.

Я киваю, не в силах вымолвить ни слова. В дороге у меня перехватило дыхание. Колени дрожат; я с трудом перекидываю ногу через седло и слезаю на землю. Она не качается под ногами. Водитель фуры подмигивает мне из окна. В руке у него стаканчик с дымящимся чаем. У продавщицы в ларьке с хот-догами волосы стянуты в хвост; она протягивает мужчине с собакой пакетик чипсов. Я не такая, как они. Как будто мы сюда прилетели, а все остальные тут жили всегда. -Мы еще не пришли, -говорит Адам, -давай поедим, и я тебе кое-что покажу.