Читать книгу "Фиолетовый меч - Дмитрий Морозов"

— Проклятая старость. Сочувствую.

Кради`о`Лост отвернулся, кипя негодованием. Впрочем, он довольно быстро взял себя в руки и продолжил:

— Ни один человек не в состоянии заменить творца. Он для этого слишком слаб и жизнь его слишком коротка. Любая организация, сколь могущественной она бы не была, так же не может этого — просто потому, что она состоит из людей, имеющих свои слабости и свои интересы. Лишь бог может заменить бога.

Элан подавился непрожёванным куском. Закашлявшись, он посмотрел на иерарха. Тот явно не шутил. Глаза его горели яростным огнём, руки нервно сжимали изящный столовый ножик.

— И где вы возьмёте другого Всевышнего? Насколько я знаю, вся божественная энергия ушла из этого мира — потому и был создан предел, чтобы ограничить природное и сверхъестественное. И нет никакой возможности разрушить его.

— Да, да, конечно, вы правы, молодой человек. — Иерарх закивал головой, став ещё больше похожим на добродушного дедушку — однако глаза его смотрели тяжело, оценивающе. Вы правы почти во всём — кроме одной крохотной малости: вы забыли о людях. Творец слишком любил людей — и вложил в них частичку себя. В каждом человеке горит божественная искра творца; именно она — прекрасный материал для будущего бога.

Элан вскочил, забыв о недоеденном куске.

— Значит, эти струи энергии… вот зачем вы обворовываете молящихся! Вы пытаетесь создать бога!

Иерарх поморщился.

— Обворовываете… Обман в таких делах не окупается. Люди искренне открывают себя божеству — и чья вина, что их жертва принимается? К тому же — кто вам сказал, что мы пытаемся создать господа? Мы его уже создали! И не вам, осколкам прошлого величия, тягаться с его мощью!

Кради`о`Лост подлетел к хранителю, забыв о возрасте, и встал напротив — сжав изящный столовый нож словно грозное оружие, готовый умереть — или убить во имя своих идеалов.

— Ах, если бы вас не было! Как было бы просто, если бы не появлялись в наших мирах эти дерзкие и наивные юноши, пылающие мощью и не желающие слушать старших! Век, другой — и людям подсказали, кто сотрясает землю, кто пускает молнии. Ещё пару веков молений — и сущность господа — пусть слабого, пусть в чём-то ограниченного, однако вполне пригодного для целей Церкви, появляется на свет. Затем пару веков интенсивных пыток — нужно же новорождённому богу чем-то питаться — и уже пусть слабый, зато вполне самостоятельный Всевышний изучает свои новые владения. Как это просто и удобно! Но нет, вы появляетесь — и сразу в мире начинается бардак! Рушатся все устои, революция следует за революцией, боги умирают от невнимания и голода. А мы — мы бессильны что либо сделать! Слишком многое вложили в вас создатели, слишком хитёр меч, слишком силён дракон! И наступает хаос — церкви пустеют, люди начинают жить своим умом, забывая о тех, кто все эти века неустанной рукой вел их по жизни, подсказывая, оберегая…

— Люди не овцы, их не нужно вести… В каждом из них горит огонь творца, и их высшее предназначение — идти своими ногами, думать своей головой! А ваши пути неизменно приводят на бойню!

Иерарх возмущённо заорал, брызгая слюной:

— Люди — это быдло, всегда готовое идти туда, куда прикажут! Так предопределено — у стада всегда должен быть пастырь! Предоставь их самим себе — и они погрязнут в грехе и пороке! Пьянство, наркотики, бандитизм и разврат!

Теперь уже не выдержал Элан.

— Кто вытягивает из их душ всё самое светлое? Кто с детства отучает их мыслить, под чьим патронажем работают винно-водочные заводы, кто режиссирует теракты и сквозь пальцы смотрит на продажу наркотиков? Вы, пастыри! Для вас опасны думающие люди, вам нужно стадо — и вы превращаете людей в безвольных и покорных овец, готовых по звуку хлыста идти куда угодно — даже на бойню! Вы лишаете их души — а потом смеётесь над ними, довольные, что у вас всё получилось!

Кради`о`Лост, весь багровый, сделал знак палачам — и жестокие удары сразу с двух сторон обрушились на хранителя, заставив его согнуться и извергнуть на пол только что съеденное.

— Похоже, по хорошему вы ничего понимать не хотите. — отдуваясь, выговорил иерарх, усаживаясь обратно в плетёное кресло. — Что ж, так или иначе, но пытки вытянут из вас всю силу — и Кавншуг получит своё. Вы его уже слышали — это он заметил вас в моём кабинете, а скоро и увидите. Почувствовав исходящую от вас энергию, он не сможет не придти за столь обильно накрытий стол — как не смогли не прийти и вы.

Иерарх с усмешкой кивнул в сторону остатков пищи на ажурном столике.

— Можете кричать или молчать — мне это безразлично. Впрочем, если вы захотите добровольно расстаться со своими силами, а заодно передать Кавншугу энергию своего меча — возможно, вы и останетесь в живых. Нам не помешает ещё одна овца, как вы верно подметили. Только не тяните с этим решением: в нашем обществе жизнь калеки — далеко не сахар…

Дикая боль пронзило всё тело хранителя, он дёрнулся, однако ремни, которыми его споро привязали к стене, пока от приходил в себя после первого шока, держали крепко. Помещение наполнилось фигурами в темных балахонах, что-то бормочущими вполголоса.

— Кавншуг, приди и возьми… — С ужасом услышал хранитель. Переход от умиротворяющей беседы к пыткам был молниеносным — и наверняка хорошо продуманным.

Новая боль, казалось, разрывала мозг на части. Элан скосил глаза — в его тело один из палачей медленно вдавливал раскалённый прут. Глаза его при этом остались совершенно бесстрастными. Другой уже спешил с белыми от жара клещами. Весь организм хранителя свело в один тугой нерв, казалось, что от напряжения мышцы сейчас лопнут, как гнилые канаты… Клещи вгрызлись в тело, ломая рёбра; новый спазм прокатился по каждой клетке, выворачивая чувства наизнанку и поворачивая жизненные процессы вспять; дикий гнев внезапно захлестнул Элана с головой, затмевая разум; фиолетовое, огненное пламя вспыхнуло в глазах — он рванулся, не помня себя от боли — и вышел из собственного тела.

Всё опять стало размытым, словно нереальным; боль сократилась до вполне терпимых размеров; фиолетовая дымка заполнила зал, удивительным образом успокаивая потрясённый разум и улучшая зрение — и хранитель увидел…

Серый туман клочьями просачивался сквозь стену. Мутный и прерывистый, словно рваный, он был страшен и притягателен одновременно. Словно в нерешительности, он остановился у стены, сгустился — и хранитель увидел…

Монахи перестали петь и попадали на колени; палачи бросили отливать водой бесчувственное тело пытуемого и распростёрлись ниц; верховный иерарх почтительно склонил голову — и посох с огромным камнем, а туман постепенно сгустился в серую косматую фигуру, высокую и нескладную, подпирающую собой потолок. Потом медленно, словно нехотя, раскрылись огромные, круглые глазницы — и оттуда на потрясённых людей глянула белая, мутная пустота, рождающая странные образы…

— Кавншуг! Кавншуг! Слава!

Нестройный рокот пронесся по залу и, словно ободрённый этим, призрачный гигант загустел, становясь ниже и плотнее, оглянулся по сторонам — и увидел землянина, заворожено наблюдавшего за ним со стороны. С гулким рычанием он потянул руку, пытаясь достать лакомый дух; шагнул раз другой, вначале неуверенно, потом смелее.