Читать книгу "Перемирия не будет - Мейси Ейтс"

Закрыв за собой дверь дома, она нахмурилась. Когда же она перестала воспринимать Феррана как угрозу? Она не могла вспомнить с точностью. Две недели назад, пойманная в его спальне с ножом в руке, она сидела на его кровати и боялась, что он убьет ее или надругается над ней.

Теперь она была уверена, что ничего подобного не случится.

Удивительно, насколько все изменилось.

Самире стало страшно. Теперь гнев на Феррана уже не поглощал ее, но без этого гнева, за много лет ставшего частью ее души, она ощущала внутри какую-то пустоту.

– Прости, что оскорбил тебя видом своего тела.

Обернувшись, Самира увидела, что Ферран стоит в дверях, натягивая рубашку через голову. На нем были брюки, низко сидевшие на бедрах. Впрочем, ей это мало помогло: глядя на него, она тут же вспоминала о том, как он выглядит без одежды. Да, проблема.

– Ты меня не оскорбил, – проговорила она. – Я просто не привыкла разговаривать с обнаженными мужчинами вот так… на открытом воздухе.

– Ты разговариваешь с обнаженными мужчинами только при закрытых дверях?

– Где же еще? – отозвалась Самира.

– Оказывается, это можно делать и за стенами дома.

– Нет. Поэтому я ушла.

– Упрямица! Ну хорошо, сейчас мы в помещении. Если тебе так удобнее, я могу вновь раздеться.

– Нет! – в ужасе крикнула она, всплеснув руками.

– Тогда, может, ты согласишься выйти из дома и поужинать?

– Одетой?

– Если ты так хочешь. Я не придерживаюсь столь строгих правил в отношении обнаженных женщин.

Самира подозрительно прищурилась:

– Но если то, что ты мне сказал, – правда, значит, ты вообще не раздеваешься при женщинах?

– Давай выйдем на улицу, Самира.

– Я настаиваю, чтобы мы оба оставались одетыми. Это мое условие.

Она вышла из дома и пошла на запах дыма к берегу озера. Земля у берега была влажной, но на берегу уже лежали покрывала и подушки. Над огнем на решетке стоял большой котел.

– Ты сам готовишь?

– Я же говорил, что часто приезжаю сюда один. Я мог бы готовить на кухне, но мне больше нравится ужинать здесь. – Сняв котел с решетки, Ферран переставил его на низкий столик рядом с собой.

– Конечно, здесь лучше!

В котле были мясо и рис. Ферран, наложив полную пиалу, передал ее Самире. Ей это понравилось. Это напомнило ей о той, прежней жизни, лишенной всякого комфорта. О том, кем она была.

Но теперь в этом воспоминании не было настороженности, страха и гнева. Оно было иным. Как будто она отдалилась от этого мира, выпала из реальности. Как будто она попала в мир фантазии – хотя раньше она и представить себе не могла, что станет мечтать об обществе Феррана. Хотя когда-то он и вправду был предметом ее детских грез.

Он поднял голову, и луч заходящего солнца упал ему на лицо. И она вспомнила. Картина, долгие годы хранившаяся в глубинах памяти, встала перед ней как живая. Это было во дворце в Кадре. Она стояла и смотрела, как он входит в комнату. Подойдя к ней, он улыбнулся и взъерошил ее волосы. Тогда она была уверена, что никогда еще не видела более красивого человеческого существа.

Может быть, она лишь сейчас вспомнила об этом, потому что раньше гнев и стремление к мести мешали этому воспоминанию явиться на свет?..

– Я помню тебя… – задумчиво проговорила она. – Вспомнила, каким ты был тогда… раньше…

– И что именно ты вспомнила?

– Я считала тебя очень красивым.

– Неужели?

– Да, мне казалось, ты потрясающий. – Она опустила взгляд в чашку. – И ты был добр со мной.

Неудивительно, что раньше она этого не помнила. Такой Ферран ничуть не был похож на монстра, которому она мстила. Но теперь память расставила все по местам.

– А как же иначе? К тебе невозможно было относиться по-другому.

– В любом случае я благодарна тебе за это. Мне приятно об этом помнить. Я мало что помню о тех годах. Мне было всего шесть лет. Раньше я пыталась вспоминать, но потом запретила себе это. От этих воспоминаний жизнь вокруг казалась еще невыносимей. Но теперь мне приятно вспоминать. Пусть в моей жизни будет… что-то нормальное.

– Боюсь, для чего-то нормального я – не лучшая компания.

– Почему?

– Не уверен, что меня можно считать нормальным. Наши с тобой жизни – две стороны одной трагедии, и моя так же ненормальна, как и твоя.

– Может быть. Но твоя жизнь была счастливее. В такой я могла бы улыбаться.

– А ты так хочешь вернуть себе улыбку?

– Да. Вернуть любое чувство, которое отличается от гнева и страха, наполнявших мою жизнь в эти шестнадцать лет.

– Я хотел бы исправить это.

Самира неожиданно засмеялась:

– Так странно! Никогда бы не подумала, что буду сидеть с тобой у костра и ты протянешь мне руку помощи. Я бы сочла это бесчестьем… Мне кажется, я ошибалась в тебе.

– Самира…

– Не знаю, как ты мог бы исправить ситуацию тогда, Ферран. Ты получил власть и должен был действовать как король. А мой отец вел себя не как король. Им вела ревность. – Она глубоко вздохнула. – Его судили честно и осудили за преступление, которое он совершил. Мы с матерью пострадали невинно, но ты к этому не причастен.

Эти слова дались ей с болью. Но в гневе, направленном на невинных, не было чести. Она понимала это, как никто другой. И быть может, это признание давало ей надежду на мир с шейхом.

– Самира, – вновь проговорил Ферран. – Есть многое… словом, я не герой.

– Как и я. Я жертва. Как и ты. Но не пора ли это прекратить?

– Теперь ты не жертва и никогда ею не будешь, – медленно проговорил он. – Ты – шейха. И в твоих руках власть над этой страной.

Самира задумчиво посмотрела на озеро. Теперь, после заката, вода отливала темной синевой.

– Знаешь, я и не припомню, когда в последний раз вот так сидела и разговаривала с кем-то. Мастер Ан был очень добр и, наверное, был мне почти другом. Но мы мало разговаривали. Он воспитывал во мне стремление выжить, умение думать и действовать с честью, в любой момент помнить, что правильно, а что нет. – Она задумалась. – Может быть… может быть, поэтому я и заколебалась в ту ночь. Почувствовала, что убивать тебя было бы несправедливо.

– Это смелые слова, Самира.

– Сегодня я кое-что поняла. Меня все время вел гнев. А значит, я была не лучше отца. Гнев всегда ведет к разрушению. Поэтому я готова отпустить его. Даже если это сделает меня слабой. – Она опустила глаза, затем вскинула на него взгляд. – Это делает меня слабой?

– Поверь мне, ты никогда не будешь слабой, – ответил шейх. Поставив пиалу на стол, он поднялся. – Пойду спать. Завтра позавтракаем здесь, а затем вернемся к бедуинам.